Кики, я благополучно завершил свое обучение. Хотел сразу вернуться в Корико, однако я должен был обучить младших ухаживать за живностью в уголке, это отняло неожиданно много времени.
Я приезжаю в следующую пятницу. Сначала забегу домой, встречусь с мамой и папой... Как насчет того, чтобы увидеться на берегу в четыре часа, на нашем всегдашнем месте? У тебя найдется для меня время?
Томбо.
Кики пробегала строчки глазами все быстрее, и сердце у нее в груди билось все чаще. Закончив читать, Кики сжала письмо в руках. И все же губы ее чуточку кривились от всегдашнего недовольства.
— Нет, Дзидзи, ты только послушай! «Найдется ли у меня для него время»! Ну что за вопрос, как так можно, мне этого мало!
— Кики, ты что, до сих пор не привыкла к манерам Томбо?
— Дзидзи, а тебя бы не задело?
— Меня? Я не таков. Меня ни с кем не сравнить. Я просто бегу. Бегу, скачу, мчусь вперед. Вот так! — Дзидзи ухмыльнулся со смешком.
— Кхм... — только и выдавила Кики в ответ.
— Ох уже эти человеческие мужчины, вечно делают вид, что им все нипочем... — пробормотал Дзидзи, отвернувшись в сторону.
— Да ладно тебе, почему нет! Главное, что ждать недолго осталось! — Все недовольство Кики вмиг как рукой сняло, она весело закружилась по комнате.
— Ох уж эти человеческие женщины, такие простодушные... — Дзидзи все так же смотрел в сторону, только вздохнул тяжело.
Томбо стоял на берегу и смотрел на море. Волны подкатывались почти к самым его ногам, а потом исчезали с тихим шелестом, оставляя на песке полосы пены. Кики бесшумно приземлилась на берегу и подбежала к Томбо, увязая в песке.
— С возвращение-е-ем! — прокричала она.
Томбо вздрогнул и резко обернулся. Он часто заморгал, глаза за стеклами выдавали легко смущение.
— Похоже, у тебя все хорошо.
— А как же иначе!
Кики остановилась рядом с Томбо, привстала на цыпочки, весело кивнула. Проказливо кивнула, как маленькая девочка.
— Теперь я спокоен, — проговорил Томбо.
— Ты о чем? — Кики посмотрела Томбо прямо в глаза.
— Как тебя увидел, так сразу на душе спокойно стало, — улыбнулся Томбо.
Оба, не сговариваясь, уселись на песок.
День близился к вечеру, солнечный свет стал мягче, небо окрасилось в нежно-розовый цвет, напоминающий о весне.
— Слушай, давай присядем поближе друг к другу?
Томбо придвинулся, песок зашуршал. Кики тоже придвинулась к Томбо. А потом оба посмотрели друг на друга и тихонько рассмеялись.
— Как ты тут все это время? Дел много было? — спросил Томбо, положив руку Кики на плечо.
— Да. Знаешь, я начала шить кое-что. Сшиваю вместе небольшие лоскутки. Шов за швом, стежок за стежком... Это занятие чем-то напоминает неспешную беседую очень помогало, когда мне становилось одиноко.
— А тебе было одиноко?
— Да, иногда.
— Ты, говорят, помогала на модном показе? Модельеру Саяо?
— Да. Правда, я не совсем справилась... Но было интересно.
Томбо слегка покосился на Кики:
— Похоже, я стану школьным учителем. Пока что я числюсь как преподаватель биологии на полставки в средней школе. Школа в соседнем городе, не в Корико, но вполне можно доехать на велосипеде. Проработаю так два года, потом нужно будет сдать экзамен, а затем я уже стану настоящим педагогом. Как тебе все это? — Томбо слегка повысил голос.
— Я уверена, ты станешь прекрасным учителем.
— Думаешь? Я рад. Знаешь, у меня в голове столько мыслей вертится! Мне как-то раз разрешили провести занятие у первоклашек в средней школе по соседству с моей. Это-то меня и подтолкнуло. Я же до сих пор любой компании предпочитал насекомых или птиц. Но оказалось, что люди на самом деле гора-а-аздо интереснее! Может быть, потому, что с ними можно разговаривать на их языке. Особенно мне нравятся ребятишки лет тринадцати. Правда, совсем малыши тоже очень любопытные. Они уже начинают кое-что потихоньку понимать и познавать, но у них еще все-все впереди. И в их неведении есть что-то невероятно трогательное, как мне кажется. В детях в раной мере смешаны азарт и беспокойство, мне кажется, в этом я от них недалеко ушел. Эй, Кики, ты меня слушаешь?
Томбо втянул воздух и снова заговорил, не дожидаясь ответа ведьмочки.
— Один мальчик задал мне тогда такой вопрос: «А жуки-носороги могут что-нибудь чувствовать?» Интересный вопрос, правда ведь? Любопытно, где же гнездятся чувства у существа, у которого и сердца-то толком нет. Очень сложный вопрос... Я совершенно не знал, что ответить, мне хотелось сбежать... Но все же выпалил в итоге: «Думаю, есть». И ничего, что я ничем не мог это доказать, я решил, что надо ответить, как душа подсказывает. И тут же схлопотал второй вопрос: «Личинка и имаго – они же такие разные! А чувствуют они по-разному или одинаково?» И снова заковыристый вопрос! В итоге я ответил примерно так: «Мы можем думать, что по-разному, а можем думать, что одинаково, это в любом случае зависит только от вашего собственного воображения. Вы и жук-носорог – каждый из вас свободен представлять другого, как ему заблагорассудится, лишь бы вы уважали друг друга».
Так и сказал. И тогда все зашумели: Разве можно решать за другого, что он чувствует? Разве так можно?» На это я ответил: «Чувства другого существа нельзя увидеть глазами, так что вы вольны представить их себе на свой вкус». Больше мне ничего в голову не пришло. После этого все начали спорить и тараторить просто наперебой. Гвалт поднялся страшный, урок был, по сути, сорван... Кто-то из детей даже заявил, что нельзя быть таким безответственным учителем. Я растерялся...
Томбо развел руками и коротко рассмеялся. А потом заговорил снова:
— Там был еще один забавный паренек. Он сказал, что насекомые похожи на механизмы. Их крылья, их суставчатые ноги – все это так ладно сделано и подогнано, что невозможно не восхищаться. И предложил, то можно было бы перенять строение насекомых, чтобы делать стулья, например, или новые виды транспорта, может быть, даже что-то, что сможет вертикально взлетать.
Знаешь, у всех и каждого порой возникают такие идеи, что хочется воскликнуть: «Эге!» Вот и я хочу изумляться вслух вместе со школьниками. Как замечательно, если так и будет, каждый день! Ну здорово же, Кики?
Томбо повернулся к Кики:
— Ох, Кики, что с тобой? Тебе нехорошо?
Кики сидела неподвижно, уставившись вниз. По ее щекам текли ручейки слез.
— Прости меня, Кики! Я что, сделал что-то не то?
Томбо обеспокоенно глядел на ведьмочку.
Кики молча затрясла головой, встала, размазывая по щекам слезы, развернулась – и вдруг опрометью бросилась прочь.
