— Мама, ты, кстати, молока купила? Вам же сегодня привозят в бочке? — спросила Ольга.
Тетя Катя продолжала смотреть на фотографию.
— Какой кошмар, вы же его в коррупции подозревали, а он, значит, убийцей оказался. Ничего себе. На что только люди способны, а?
— Это точно. На что только люди способны, — пробормотала Алиса, не сводя глаз с лица Ольги Никитиной. — Никогда не подумаешь.
— Олечка, я молоко завтра куплю, они с бочкой по средам ездят. Ты хотела домой взять? — продолжала щебетать тетя Катя, пока между Алисой и Ольгой шел поединок взглядов.
Они стояли друг против друга, на расстоянии одного дачного стола. Уголки губ Ольги нервно дергались, словно у робота, который должен был улыбнуться, но программа зависла и выразилась нервным тиком. Системный сбой.
То, что случилось дальше, произошло очень быстро — в долю секунды. Ольга Олеговна Никитина, перспективный эксперт из аналитического отдела Следственного комитета, красивая уравновешенная женщина, хорошая дочь, подруга Зарины Георгиевны Шапошниковой, выхватила пистолет и направила его на Алису.
— Это была ты, — прошептала Алиса, изумленно глядя на дочь старого папиного друга. — Теперь ясно, почему ты мне так жестко отказалась помогать тогда, в самом начале. Еще бы, если это ты заказала Никите Нечаеву убийство моего отца.
— Отойди от моей матери и подними руки, — выплюнула Ольга злым голосом. Она почти шипела, как змея.
— Не так быстро, — сказал Иван Третьяков, и только тут Ольга заметила, что он тоже держит в руках пистолет и его пистолет направлен на нее.
Ситуация сложилась патовая. Ложечка с тортом выпала из руки Екатерины Эльдаровны.
76
Время замерло, и четыре человека застыли, как в игре «Море волнуется раз». Даже Екатерина Эльдаровна застыла в своем кресле перед чашкой с остывшим чаем. Тишина была такая — слышно, как муха пролетит. Она и летала — над тортом с ягодами. Все молчали, ожидая от кого-то другого следующий ход. Кто-то скажет — «отомри».
— Ты играешь в шахматы, Оля? — спросила Алиса. Голос тихий, очень спокойный, как будто она словами разминировала бомбу.
— Что? — скривилась Ольга.
— А я играю, меня к шахматам один друг несколько лет назад пристрастил, его, кстати, зовут Крис. Он мне как-то сказал, что играть в шахматы — это как учить иностранный язык, не только удовольствие и польза для мозга, но еще и учит стратегически мыслить. Видеть то, что он называл Big Picture. Большую картину то есть.
— И к чему ты это мне говоришь?
— У тебя не самая хорошая позиция, Оля. Во-первых, если ты выстрелишь, то можешь промазать. Я слишком близко к твоей маме, а я знаю, что ты любишь свою маму. Это видно по тому, сколько денег ты выделяешь на этот ее дом, как ты возишь ее на курорты. Вряд ли ты рискнешь и выстрелишь. С другой стороны, Иван — он в гораздо лучшей позиции, он целится только в тебя. И он очень хорошо стреляет. Видела, как он отделал Нечаева? Попал прямо в сердце. Между прочим, Нечаев в этот момент держал нож около моего горла. Иван выстрелил все равно. То есть решимости у него хватит на что угодно. В шахматах это называется — материальное преимущество.
— И что же ты хочешь, чтобы я сделала, Алиса? Отпустила вас? — ледяным тоном спросила Ольга. — Это невозможно.
— Конечно, нет. Невозможно. Только не после того, как мы тебя вычислили. Почему ты приехала? Как ты узнала, что я тут? Ты следила за мной или за Третьяковым?
— Какая разница? — Никитина тоже казалась спокойной, но уголок ее левого глаза подрагивал, и венка билась. Третьяков хорошо заметил это. Когда ты держишь человека на прицеле, ты видишь его куда четче, чем в обычной ситуации. Ты видишь его, словно в цифровом увеличении, до последнего пикселя.
— Просто интересно. За Третьяковым? Наверняка у вас машины сотрудников оборудованы датчиками слежения. Ну и что, ну приехал он в Благинино, чего ты перепугалась? Я ведь даже не подозревала тебя, пока ты сюда не вошла. Впрочем, наверное, все равно я бы тебя вычислила.
— Зачем ты вообще приехала, Алиса? — сощурилась Ольга. — Тебе что, мало было денег из депозитария? Ты уже могла быть на другом конце света.
Алиса сказала после некоторой заминки:
— Знаешь, все говорили, что отец украл десятки миллионов долларов, что он годами прокручивал какие-то схемы, но я в его сейфе нашла только шестьсот тысяч. Он вообще-то плевать на деньги хотел, ты ведь знаешь. Никогда не был жадным. Я допускаю, что за эти годы он пустил на ветер кучу денег, но не думаю. Он ведь и роскоши не любил, только охоту. Ну, ружье какое-нибудь купит или свистульку-приманку. Некуда ему было деньги девать, вот он и складывал деньги туда, в сейф, как в тумбочку. А десятки миллионов просто не влезли бы в тот сейф. Нет, я сразу поняла, что большая часть денег — значительно большая — она у кого-то другого. У того, кто его заказал Нечаеву. Но все равно, я и понятия не имела, что это ты.
— Оля! Но это же не ты! Что за чушь! — подала голос тетя Катя. От шока она даже привстала, но Алиса положила руку тете Кате на плечо.
— Пожалуйста, тетя Катя. Вы сейчас — моя единственная страховка от того, что ваша дочь меня пристрелит.
— Но она не могла. Она не могла… убить твоего отца. Это невозможно.
— Замолчи, мама! — рявкнула Ольга и вытерла одной рукой пот со лба.
— Оля, не кричи, не надо. Нам всем и так сложно, — сказал Третьяков. — У тебя руки не устали держать пистолет? Я вижу, как у тебя начинают прогибаться вниз запястья. Мышцы в напряжении, это нехорошо. Ты можешь случайно нажать курок. Нам же это не нужно, да? Там твоя мама. Может быть, мы все сядем и обопремся локтями на стол, чтобы случайно не выстрелить? Как думаешь?
Ольга нахмурилась, продолжая целиться в Алису/маму, затем неуверенно кивнула и пододвинула к себе ногой стул.
— Когда и как ты вышла на Нечаева, Оля? — спросила Алиса.
— С чего ты взяла, что я стану тебе что-то рассказывать? — хмыкнула та.
— С того, что я планирую предложить тебе сделку, — сказала Алиса, продолжая держаться беспечно и даже игриво. — Ты рассказываешь все, а мы даем тебе уйти.
Иван бросил быстрый неодобрительный взгляд, но Алиса только тихонько покачала головой.
— Меньше всего я хочу, чтобы здесь сегодня снова кто-то осматривал чей-то труп. Никита был прав, только жизнь имеет значение. Ты сегодня уйдешь отсюда, а потом уж тебя будут ловить. Что скажешь, Оля?
— Да пошла ты, — прорычала та, но в голосе чувствовалось сомнение. — Думаешь, я приехала бы сюда, если бы у меня не было никакого плана?
— Думаю, да. У тебя не было никакого плана. Ты просто хотела посмотреть на нас, узнать, что мы тут делаем. Знаешь, как преступника всегда тянет на место преступления. Наверное, ты надеялась обставить это как случайную встречу двух соседей по даче. Поговорили — разошлись. Чай с тортиком. А все вот это, — Алиса кивнула на пистолет в Ольгиной руке, — это уже экспромт. Ты не мастер экспромтов. С Нечаевым ты готовилась долго. Со мной… с клофелином… Как ты раздобыла мои ключи? Или ты научилась пользоваться отмычками? Зачем, кстати, тебе было меня травить? Что тебе давала моя смерть? Я ведь тебя не подозревала.
