— Давай с тобой посмотрим видео, которое твоя подружка сделала.
— Подружка? Морозова мне в дочери годится.
— Не годится, если только ты не собирался обзаводиться детишками в возрасте десяти лет, — отрезала Шапошникова. — Смотри на экран. Вот тут, в этой ее записи, есть одно место… — Шапошникова прикусила губу. На экране появилось лицо Ольги Никитиной. Ее голос звучал неразборчиво, мешали помехи, телефон никогда не писал хорошо звук.
«Зачем ты вообще приехала, Алиса? Тебе что, мало было денег из депозитария? Ты уже могла быть на другом конце света».
Шапошникова нажала на паузу.
— Дальше в записи есть сбой, как будто камера отключилась. Следующая фраза — ее говорит уже тетя Катя… то есть Никитина-старшая.
«Оля, не может быть, ты не могла».
— Видишь? — спросила Шапошникова, продолжая кусать губы.
— Что? Что я должен увидеть?
— Запись остановилась.
— Ну, наверное. Мы вообще-то под прицелом были. Как вы отлично можете видеть сами.
— Ты не мог бы мне сказать, что произошло, пока запись не велась?
— Ничего не произошло, — аккуратно ответил Иван.
— Морозова специально остановила запись. Она что-то сказала про деньги! — заорала в голос Шапошникова. Лицо ее покраснело. Она отбросила пульт и плюхнулась на стул. — Мне нужно найти эти деньги, ты понимаешь? Мне же никто не верит. Все считают, что я была с Никитиной заодно.
— Так и с деньгами не поверят, — пожал плечами Иван.
— Я знаю, мы никогда не ладили, Третьяков, но я, черт возьми, в этой истории вообще ни при чем. Я честно пыталась выполнить свою работу. А теперь меня уволят за то, что я ходила обедать с аналитиком из соседнего кабинета. Считаешь это справедливым?
— Люди придают слишком большое значение справедливости, — пожал плечами Третьяков.
Шапошникова побагровела и стукнула кулаком по столу.
— Зачем ты ее прикрываешь? Она тебя подкупила? Она тебя тоже на дно утащит. Ты погон хочешь лишиться?
— Господи, да что вы меня все погонами-то пугаете? — всплеснул руками Третьяков. Затем достал сигарету и прикурил, глядя прямо на взбешенную Шапошникову. — Вас могут уволить, а меня — нет.
— С чего ты взял? Ты что, неприкасаемый? Или это из-за того, что ты выстрелил в Нечаева? Так ты же его дважды и упустил.
— Меня нельзя уволить, потому что я уже уволился. По собственному желанию. И это — официально. А что касается Морозовой, я ничего не слышал и не помню. Ни о деньгах, ни о чем бы то ни было еще. — Иван выдохнул дым прямо Шапошниковой в лицо.
Зарина Георгиевна зависла, не зная, как реагировать на услышанное. Наконец собралась, взяла себя в руки.
— Здесь не курят, — сухо сказала она.
Третьяков нашел Алису около главного здания МГУ. Она сидела на ступеньках и смотрела, как в небе летает привязанный к веревочке змей, какие-то дети с восторгом и без устали гоняли его по небу. Третьяков подсел к Алисе и тоже принялся водить глазами за змеем. Змей был ярко-зеленый, с кроваво-красной полосой поперек крыльев.
— Ты хотела меня видеть?
— Ты же знаешь, я без тебя жить не могу, — ответила Алиса.
Иван кивнул и вздохнул с огорчением.
— Все ерничаешь. А меня, между прочим, допрашивали по поводу денег. Подозреваю, что не в последний раз.
— Ага, — только и ответила Алиса.
— Тебя не интересует, что я им сказал?
— А разве ты что-то знаешь про деньги? Я вот, к примеру, ничего не знаю, — ответила Алиса и без улыбки, очень серьезно посмотрела на Ивана.
— Я уверен, что у тебя есть какая-то серьезная причина забрать эти деньги себе, — так же серьезно ответил ей Третьяков.
Алиса отвернулась и снова уставилась на летящего змея.
— Крис уговаривает меня приехать к нему. Говорит, Изотоп по мне соскучился. Говорит, что нигде на земле нет столько сосен, как у них там, в Северной Каролине. И океан. Ты когда-нибудь видел океан? Я — нет. Я даже не видела ни одного серьезного водохранилища, только Москву-реку. Знаешь, почему?
— Потому что до нее можно было дойти пешком? И что, ты поедешь? К Крису? Серьезно?
— Ты так хорошо меня знаешь, Третьяков. Это так странно. Так… ненормально. Как твои дела? Как жена? — в такт ему ответила Алиса.
Они оба, не сговариваясь, улыбнулись.
— С другой стороны, Крис тебя очень любит. А всем известно, что гораздо лучше, когда любят тебя, а не когда ты.
— Это прямо не твой случай, Третьяков. Ты-то жену любишь больше, чем она тебя.
— Глупость какая. Да я ей теперь изменять буду направо и налево. Завтра и начну, как только тебя к Крису отправлю. Наконец-то я сплавлю тебя и смогу пожить спокойно.
— Ой, все, — Алиса махнула рукой. — Слушай, Третьяков, а как ты относишься к «Тойоте»? Я имею в виду, как к марке машины? Хорошая тачка?
— Я предпочитаю «Хонду» вообще-то.
— Ну, не повезло тебе. У меня для тебя есть «Тойота». Правда, не новая, пятилетняя. Знакомый продавал дешево, я взяла. Можешь, конечно, отказаться.
— Наконец-то ты мне хоть взятку предлагаешь, — усмехнулся Иван. — И чего тебе за это нужно?
— Это не взятка, Третьяков. Я что, дура — давать взятку человеку, который уволился из полиции? Это крючок, и я тебя на него ловлю. Я тебе подарю машину, а ты по моему любому свистку будешь меня возить по делам. По-моему, отличный вариант.
— Согласен, — сразу отрапортовал Третьяков.
— Так быстро? — подняла бровь Алиса. — Я ожидала хоть какого-то сопротивления. Хотя ты, конечно, продажный.
— Я очень продажный, а учитывая, как часто ты ездишь на машинах, я ничем не рискую. Может, раз в два года, да?
— Ну, или чуть-чуть почаще, — кивнула Алиса, доставая из кармана телефон. Она выразительно подняла его на уровень глаз, развернула к Ивану, загрузила приложение Телеграмм. — Есть одно очень важное дело, начнем с него.
«Мне нужны имена всех жертв Нечаева. Даже тех, кого полиция не смогла установить».
«Ты имеешь в виду убитых бомжей?»
Иван посмотрел на Алису с непониманием.
— Я имею в виду всех. И их самих, и их родственников. Если покопаться по локациям, я уверена, найти можно всех.
— Но зачем? — удивился Третьяков.
Алиса вздохнула и принялась набивать следующее сообщение в Телеграмм.
В последующие несколько месяцев анонимный представитель благотворительного фонда, используя возможности Всемирной сети, последовательно вступил в контакт с родственниками жертв серийного убийцы, которого в СМИ называли Черным Воином. Каждая семья получила от анонимного фонда значительную сумму. Средства переводились путем перечисления на электронные счета в Интернете, проводки осуществлялись с использованием технологии криптовалюты, что сделало бы крайне затруднительным поиск источника. Впрочем, ни один из получателей средств в правоохранительные органы не пожаловался.
