— Майор Третьяков из Москвы. Мне нужно поговорить с Карташовым, мне оставляли информацию в управлении.
— Ах, да, точно. По поводу идентификации тела сейчас позову вашего Карташова.
— В смысле — идентификации? — опешил Иван, но говорящий уже исчез. Вернулся другой, он говорил медленно, нараспев и все время вставлял в свою речь «дорогой мой».
— Да, — подтвердил он после всех нужных представлений. — Нам хорошо бы родственника на опознание привезти, дорогой мой.
— Какое опознание, я видел тело, там невозможно ничего опознать.
— Дорогой мой, при чем здесь это? ДНК, знаете ли, самое оно в таком случае. Нам нужен родственник, чтобы взять образец для сравнения, как делают при авиакатастрофах. Там опознавать вообще нечего.
— И как срочно вам нужен образец? Как вам его переслать?
— Переслать… Нет, лучше бы, чтобы ваш родственник просто приехал к нам. Можно, конечно, установить личность по зубкам. Вы знаете, у кого он зубки-то лечил? Я бы хоть снимки посмотрел, а так, дорогой мой, я даже не могу написать «предварительно опознан».
— Хорошо, это я понял. А что еще удалось установить? — спросил Иван, вклиниваясь в этот раздражающий распев.
— Предварительно, вы имеете в виду? — с намеком уточнил он.
— Что же еще я могу иметь в виду? — ответил Иван, с трудом удержавшись, чтобы не добавить «дорогой ты мой человек». — Я в чудеса не верю, в том числе в экспертизу под елочкой.
— Это вы правильно делаете, дорогой мой. Как, вы сказали, вас зовут?
— Майор Третьяков.
— А по отчеству? — хитро переспросил эксперт.
Иван невольно улыбнулся. В Москве криминалисты другие: суетные, на пятой передаче, быстрые и злые. Их никогда не интересуют имена. Тверской эксперт действовал спокойно, тщательно, с умом — как и положено.
— Иван Юрьевич.
— Ну, а я — Илья Константинович. Так вот, Иван Юрьевич, мой дорогой, относительно того, что нам удалось установить предварительно. Картина у нас с вами складывается престранная.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, к примеру, причину смерти. В нашем случае — это асфиксия.
— Значит, задохнулся дымом? — уточнил Иван. — Чего же странного?
— А вот и нет, дымом он не задохнулся, — посерьезнел Карташов. — Убитый скончался еще до начала пожара.
— До пожара? — оживился Третьяков.
— В дыхательных путях нет продуктов горения, то есть он не сделал ни одного вдоха, когда начался пожар. Во-вторых — и это даже важнее — там же, в дыхательных путях, имеются микрочастицы пластика. И не просто пластика, а термопластичного полимера этанола средней плотности, используемого обычно при изготовлении так называемых пакетов-маек, которые раздают на любой кассе любого «Ашана».
— Ему на голову надели пакет? — уточнил Третьяков, тоже моментально посерьезнев. — Вы уверены?
— Я не могу быть ни в чем уверен до окончания экспертизы, мой дорогой, но да, такой вариант представляется вполне вероятным. Тип пакета я вам, конечно, не уточню, только материал, из которого он был изготовлен. Однако есть еще одна интересная деталь. Следы пригоревшего пластика снаружи отсутствуют, только в легких.
— Задушили и сняли, — кивнул Иван. — Сначала убили, затем сожгли, вероятнее всего, чтобы скрыть улики.
— Вероятности — не моя специализация. Но, думаю, мой дорогой, вам будет интересно узнать, что на шее убитого остались следы стягивания. Вероятнее всего, использовалась та же кабельная стяжка, которой у убитого были зафиксированы руки и ноги.
— Я не видел следов на шее, — возразил Иван и в ответ получил длительную паузу. Затем эксперт Карташов откашлялся.
— Мы, мой дорогой, потому и эксперты, что можем исследовать то, чего не видно. Следы на шее визуально почти не сохранились, так как именно его голова явилась очагом возгорания, причем с использованием катализатора.
— Значит, его облили каким-то горючим материалом, перед тем как поджечь, — пробормотал Иван.
— Голова, шея, плечи, корпус и руки обгорели сильнее всего, местами до костей. Нам достаточно микроскопических объемов, скажем, легких, чтобы провести исследование, но у нас имелись определенные сложности с извлечением образцов. Что еще вам сказать. Ах, да. Перед тем как задушить, убитого опоили снотворным.
— Что? — Тут уж Иван не сдержал удивления.
— Именно то, что вы услышали, — отрезал эксперт. — Следы психотропного вещества присутствуют как на стенках бутылки, обнаруженной около покойного, так и в крови покойного. Причем вещество там присутствует в такой концентрации, что можно с уверенностью сказать, что в момент убийства он был без сознания. Только, пожалуйста, не спрашивайте меня опять, уверен ли я. Ваши коллеги уже спрашивали.
— Мои коллеги?
— Ко мне приезжал капитан Ком.
— Понятно, — выдохнул Иван. — Не берите в голову, они просто хотят закрыть дело. Давайте исходить из того, что я не стану доставлять вам никаких проблем глупыми вопросами. Что за вещество? Вы сказали, психотропное? Клофелин, что ли?
— Что интересно, нет. Не клофелин, хотя, казалось бы, самый очевидный кандидат. Препарат, с помощью которого ввели в бессознательное состояние вашего убитого, называется флунитразепам. Не слышали о таком?
— Флунитразепам? — сощурился Иван. — Погодите, погодите, это же транквилизатор, да? Снотворное?
— Не совсем. Этот весьма сильнодействующий препарат можно, конечно, отнести к группе транквилизаторов, так как, определенно, он имеет седативный эффект. Однако флунитразепам действует значительно сильнее традиционных седативных средств. Этот препарат использовался для анестезии и в лечении некоторых серьезных неврологических заболеваний и психических расстройств. Однако больше всего этот препарат прославился как наркотик изнасилования. Любимый препарат киносценаристов. В принципе, суть действия такая же, как и у клофелина, за небольшим исключением. В сочетании с алкоголем вызывает провалы в памяти. Человек отключается, находится без сознания несколько часов, а затем приходит в себя и ничего не помнит. Очень удобно для насильников. Вы «Мальчишник в Вегасе» смотрели, мой дорогой? Вот там героев «накормили» аналогичным препаратом, там он называется рофинолом. Хороший, кстати, фильм, смешной. Особенно момент, когда в гостиничном номере находят тигра Майка Тайсона, н-да.
— Интересно, отчего мы с ним не сталкиваемся, если он такой эффективный?
— Вопрос правильный, но ответ на него тоже есть. Изначально этот препарат выпускался в форме белой таблетки без вкуса и запаха, что делало ее незаменимой для криминальных целей. Именно поэтому еще в конце девяностых производственный цикл полностью изменили, таблетки стали горькими и при размешивании давали яркий голубой цвет. Впоследствии флунитразепам в принципе перестали применять даже в медицинских целях, так что сегодня этот препарат вообще не встретишь и не купишь. К тому же есть более эффективные вещи, в том числе и для представителей преступного мира. Тот же клофелин. Дешевый, да и черный рынок им наводнен, легче найти.
