— Что? Что ты такое говоришь? — Мануйлов вскочил.
— Причем использовали не один раз, — невозмутимо продолжил Иван. — Допускаю, что то, что я накопал, это не все. Наши базы данных несовершенны. Не вся информация в них попадает — это раз. И не по всем данным можно вот так взять и отсортировать базу — это два. И потом — это же не отпечатки пальцев, многие протоколы в базу вообще не загружают, особенно если брать по периферии.
— А нам не надо по периферии, — прошипел начальник, расстегивая пуговицу под воротником. — У нас Тверская область, ну, на крайний случай, Москва и околоток.
— Тут уж, как говорится, что выросло, то выросло.
— И что? Сколько? — спросил начальник угрюмо, словно знал и не одобрял продолжения.
Иван опешил.
— Чего сколько? Флунитразепама?
— Сколько ты, Третьяков, нашел случаев? Ты же к этому клонишь, так? Ну, так и говори, не тяни кота за причинное место.
— Пять, — кивнул Иван. — Если с Морозовым — то всего шесть.
— Шесть трупов? И все шесть — именно с флунитразепамом?
— Шесть нераскрытых убийств, — уточнил Иван. Начальник покачал головой. Иван вздохнул и продолжил: — И не просто с флунитразепамом, а именно с тем самым — без вкуса и запаха, который производился в восьмидесятые.
— Может быть, какая-то группировка использует препарат? Замена клофелину? Нормальная рабочая версия. Может, они теперь таким образом заказные убийства устраивают. Их вообще редко раскрывают…
— Не думаю. Во-первых, флунитразепам ни в одном случае не был причиной смерти. Профессионалы так не работают. А во‐вторых, жертвы.
— Что — жертвы? — скривился Мануйлов.
— Все жертвы — обычные люди и ничего опасного для организованной преступности не представляют, — пожал плечами Иван.
— Ну и что. Можем же мы чего-то не знать, — процедил Мануйлов.
Иван помедлил, а потом достал из рюкзака стопку помятых ксерокопий, над которыми он просидел всю ночь. Мануйлов смотрел на бумаги, как на ядовитых змей. Толик Бахтин тоже склонился над столом, куда Иван вывалил бумаги.
— Я буду говорить о жертвах в случайном порядке, так как точные даты убийств установлены не везде. Личности, к слову, тоже. Итак, первый труп. Первый по времени обнаружения. Девятого октября две тысячи четырнадцатого года.
— Когда? — переспросил Мануйлов, скривившись. — Это же сто лет назад.
— Не сто, конечно, но согласен, давно. Труп нашли грибники, на тот момент вполне свежий. Убийство датировано четвертым октября, эксперты даже установили время смерти — вечером, с восьми до десяти часов.
— А где его нашли? — спросил Толик, делая пометки у себя в блокноте.
— Нашли его в лесу в Пензенской области, недалеко от шоссе Р209. Место помечено по методу Ципарского — на месте, где обнаружили тело, в области головы закопана банка с данными. Других привязок на местности не было. Только координаты. В нескольких километрах от деревни Лермонтово.
— И как он умер?
— Как я уже сказал, в крови обнаружен флунитразепам — и алкоголь, кстати, тоже. Опознать труп не удалось, возраст приблизительно около тридцати, плюс-минус пять лет. Печень сильно повреждена, мужчина, скорее всего, сильно пил и не имел определенного места жительства.
— Короче, бомж, — суммировал Мануйлов. Иван кивнул.
— Совершенно верно. Просто бомж с транквилизатором в крови и с четырнадцатью ударами острым предметом, предположительно ножом, в область грудины, — добавил Иван.
Бахтин присвистнул. Мануйлов склонился и просмотрел протокол. Иван подождал, затем достал следующий лист.
— Второй труп удалось идентифицировать, хотя это и заняло много времени. Дело в том, что убитый, некто Курланов Константин Николаевич, тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения, житель Подмосковья, был обнаружен в Новгородской области.
— А проживал где, какой район? Не Ленинградка? — уточнил Мануйлов.
— Нет, не Ленинградка. Проживал в Егорьевске. Заявление о пропаже было подано сразу после майских праздников в две тысячи четырнадцатом году, но найден Курланов был только в шестнадцатом — тоже летом. Опознали не сразу, так как родители, когда подали заявление о пропаже, не знали, куда Курланов уехал на праздники. Он жил отдельно и о своих планах им не сообщал. Вот и пролежал не менее двух лет в новгородских полях, а потом еще опознавали его почти полгода. Повезло, что вообще опознали.
— Почему?
— Вот тут мы подходим к самому интересному. Курланов увлекался исторической реконструкцией, в Великом Новгороде участвовал в так называемом съезде дружин — реконструкции военных событий времен Древней Руси. Найден он был в полной экипировке, то есть в кольчуге, металлическом шлеме и с мечом в руках. Меч, впрочем, не настоящий, муляж. Но остальное было подобрано вполне аутентично. Металлическая кольчуга, которая весит килограммов десять, наверное. Под кольчугой рубаха из грубого полотна, штаны там, кожаные сапоги. Понятно, что все современное, но сделано и сношено настолько натурально, что авиамоделисты, наткнувшиеся на тело, были уверены, что из-под земли на поверхность вышли остатки древнего воина.
— Это как — вышли? — уточнил Мануйлов.
— Ну, знаете, весной какие-нибудь пласты наверх вылезли. Может, землетрясение. А что им еще было думать? На запястьях у этого псевдовоина было по винтовому браслету с драконами-горгульями по краям. Даже, я извиняюсь, трусы из грубой мешковины. Вот они и решили, что там, под Новгородом, какое-нибудь «Куликово поле» нашлось. Думали, открыли новое «Рюриково городище».
— Городище?
— Под Великим Новгородом есть раскопка историческая. Считается, кстати, что именно с того городища есть-пошла земля русская. Камень заложен. Это, конечно, больше дань традициям и мифам, но городище — реальный исторический феномен.
— Ладно, феномен. Как именно убили вашего воителя, конечно, неизвестно.
— Как ни странно, известно. Умер от асфиксии.
— Задушили? Батюшки, уж не кабельной ли стяжкой? — обрадовался Толик, но Иван покачал головой.
— У него был кулон на кожаном шнурке — медальон на старинный лад с изображением черного ворона. Этим кожаным шнурком Курланов и был удушен. Следов сопротивления нет, в крови алкоголь… с флунитразепамом, конечно.
— Значит, тоже удушили во сне? — спросил Мануйлов.
Иван кивнул.
— Так, следующий труп — тоже, скорее всего, из бродяг. Убит приблизительно летом шестнадцатого года, убит чудовищно. Его повесили на дереве, вскрыли и выпустили внутренности, а также вскрыли вены на руках и перерезали горло.
— Господи! — вырвалось у Мануйлова.
Иван только кивнул.
— Судя по количеству вытекшей крови, все это было сделано еще при жизни. Скорее всего, конечно, во сне. — Иван пошелестел бумагами. — Найден он был приблизительно через полгода с момента смерти, зимой, неподалеку от местной дороги. Под тяжестью тела ветка обломилась, тело свалилось. Море крови, кишки на земле, за полгода зверье, конечно, разодрало труп, но многое осталось. Несмотря на весь этот ужас, стоящих улик найдено не было. Версий — ноль, минус один. Место тоже помечено банкой Ципарского — там вообще ничего не было. Республика Башкортостан, ближайший населенный пункт — деревня Ирсаево.
