Кто знает, может быть, этот убийца убивает специально к какому-нибудь христианскому празднику. Абсурд, конечно, но с другой стороны — прямые линии, как ни крути, образовывали крест. Из чисто спортивного интереса Иван вбил все даты убийств как есть, подряд. Потом подумал, пожал плечами и добавил — «общее в этих датах». Мимо. Те же безумные лунные календари, гороскопы, статьи законов, выходные и — неожиданно — график выхода на пенсию по возрасту, в зависимости от года рождения. Море ссылок, созданных тупым компьютерным алгоритмом. «В нем и потонем», — подумал Иван. Покачал головой и пошел к двери.
26
Конфликт действительно был — проглядел Иван Третьяков, допустил, так сказать, халатность. Лев Герцев — потрепанный жизнью, некрасиво, клочками облысевший мужичок в темно-синей форменной куртке с эмблемой ЧОПа, терпеть не мог полицию в целом, а уж ее отдельных высокопоставленных представителей, таких как подполковник Морозов, буквально на дух не выносил.
— Да, гнилой был человек, я так считаю. И никогда этого и не скрывал, — с вызовом бросил Герцев, остановившись около передней двери своего старенького, видавшего виды «Фольксвагена». — И что? Это же не значит, что это я его — того… И потом, ничего удивительного. Он же никаких границ не видел. Король мира! Для него нет законов, он неподсуден, неподвластен. Да они все такие, ваши «слуги народа». Служат, прислуживаются. Рапортуют, а у самих в подвалах деньги в мешках лежат.
— Андрей Петрович вообще-то в злоупотреблении властью замечен не был, — осторожно возразил Третьяков.
Герцев замолчал и посмотрел на Третьякова так, словно только в этот самый момент осознал, что этот ладный мужчина в пуховике и без шапки — тоже полицейский, такой же, как и убитый подполковник Морозов.
— Замечен? Я вас умоляю, кто же его заметит? Сам он, что ли, на себя дело возбудит? Конечно, ему всегда все с рук сходило!
— Что именно ему сходило с рук?
— Да все! Пьянки их, как они тут на машинах гоняли пьяные. Охота незаконная.
— Насколько мне известно, они охотились только в сезон.
— Ага, конечно! — фыркнул тот. — Только в сезон. А сезон у них — когда настроение есть.
— У вас есть реальные факты? — сощурился Иван.
— Факты? Да кто мне поверит? Кому какое дело, что ваш распрекрасный Морозов меня однажды чуть не убил!
— В каком смысле? — опешил Иван. — Подрались, что ли?
— Зачем подрались. Они с Никитиным пережрали водки и чуть меня не подстрелили! — возмущенно взмахнул руками Герцев. — Я и заявление в полицию относил, но потом мне написали, что, мол, факт не установлен. А чего там устанавливать. Я крышу баньки чистил, снегу намело — жесть, по пуп. Вдруг слышу — фью, фью. Быстрый такой звук. Я сразу узнал, у нас в деревне, знаете ли, звук пролетающей пули все различают. Кругом же охотники. А у нас, между прочим, охоты в лесу нет, но им-то все равно, они-то неподсудные.
— И кто стрелял? — уточнил Иван.
— Я откуда знаю. Я на крышу упал, пригнулся, кричу, мол, не стреляй, мужик, тут уж деревня. А оттуда, с лесу, пьяные голоса мне в ответ. Да пошел ты, говорят, знаешь куда. Мы лису гоним. Короче, послали меня на три буквы. Пьяные были, говорю тебе.
— И что, продолжили стрелять? — удивился Иван.
— Нет, стрелять, конечно, побоялись. Но ведь могли и убить, понимаешь? Могли убить! Если бы пули нашел, я бы их обоих засадил.
— Обоих?
— Ну, так они и выперлись оба — Никитин и Морозов, два оборотня в погонах.
— Погодите, так это когда все случилось-то? Я слышал, Никитина-то давно в живых нету, — развел руками Третьяков.
— Ну да. Лет десять назад было, — подтвердил Герцев. — А какая разница? Думаете, что-то поменялось? Тут народ себя так ведет, будто они на необитаемом острове. Морозовская «буханка», между прочим, всю дорогу разворотила. Как дома строить, так они все олигархи, а как дорогу ремонтировать — никого. Я-то деньги не печатаю, мне-то работать приходится.
— Так, Лев Николаевич, погодите. — Иван приложил ладонь ко лбу. — Ваши соседи показали, что у вас с Морозовым совсем недавно конфликт был.
— Никитина, что ли, настучала? — тут же поменял тон Герцев. — Между прочим, людей снимать на видео незаконно!
— Я не понимаю, о чем вы, — устало выдохнул Третьяков.
Мало-помалу, как клещами, Ивану удалось вытащить из Герцева начало истории, случившейся этой осенью. Участок Герцева примыкал к Никитиным. Их он, разумеется, тоже терпеть не мог, хотя вдова Никитина к полиции никакого отношения не имела. Все равно, как сказал Лев Николаевич, жировала на наворованное.
— Крышу перестелила, эту черепицу положила, которая, как наждак. Окна у нее вакуумные, газ провели, хотя для этого надо было десять тысяч баксов взятки дать. Целыми днями только и делают, что поливают свой газон, как будто это какая-то ценность. В гольф, что ли, хотят играть на десяти-то сотках! — Возмущению Льва Николаевича не было предела.
Остальное удалось узнать от других жителей деревни. Салатниковы не без удовольствия рассказали Третьякову, что конфликт возник на почве зависти к благополучию Екатерины Эльдаровны. Не имея толкового забора, разделяющего участки по внутренней границе, Лев Николаевич совершал «набеги», подворовывая в отсутствие хозяйки-пенсионерки то клубнику, то красивую миску, то фигурку садового гнома. Во всяком случае, Никитина начала замечать, что с ее обожаемой дачи исчезают самые непредсказуемые предметы. Однажды новенькая система автоматического полива газона оказалась сломана самым подозрительным образом — так, словно кто-то просто раздавил место крепления системы полива к водопроводу. Подозрение довольно быстро пало на соседа. Лев Николаевич, конечно, все отрицал, и отрицал агрессивно, обвиняя соседку во всех грехах — от непереносимого шума до того, что она, когда никто не видит, выливает помои на силосную кучу Герцева. Возможно, такой подход и дал бы результаты, только вот Никитина нашла способ выяснить истину. Для этого она установила на своем участке скрытую видеокамеру и некоторое время снимала все, что происходит на участке в ее отсутствие. Как результат — в октябре по всей деревне, по всем соседям и знакомым разошлось или, как сказал Салатников, завирусилось видео, на котором Лев Николаевич не только ворует сливы, но и мочится прямо на соседкину лавочку, где та любила отдыхать. После этого, конечно, разгорелся тот самый конфликт, в который был втянут, как старый друг семьи, подполковник Морозов. Он пришел вразумлять Герцева, который орал и угрожал Никитиной физической расправой или, как минимум, тем, что спалит ей дом.
— Так и сказал — спалит? — отреагировал Третьяков.
Салатников, с которым он разговаривал по телефону, подтвердил.
— Ну да, так, — растерянно подтвердил Салатников. Кажется, он понял, что своими показаниями открывает ящик Пандоры, воронку, в которую может засосать соседа.
— А еще чего говорил?
