— Это ничего, это ладно, — кивала Алиса, нажимая кнопки лифта — не останавливаясь, подряд.
— Ты нам так лифт сломаешь. С двадцатого этажа пешком я ходить не люблю еще больше, чем ты на машинах ездить, — возмутился он, схватив ее за руку.
Алиса посмотрела на Криса так, словно хотела попросить его о чем-то. Потом покачала головой.
— Ты только помни: никому ни слова. Тайна следствия.
Крис только фыркнул.
Дома Алиса достала все материалы, которые скопились у нее за это время, и принялась заново раскладывать их на полу в гостиной. По убитому Курланову у нее имелась только выписка из дела относительно проведенной экспертизы и титульный лист этой самой экспертизы. Алиса набрала номер Ивана и не заметила, что кусает губы в ожидании, пока тот ей ответит.
— Третьяков, — коротко бросил он после восьми гудков.
— Это Алиса, — пробормотала она, обескураженная сухостью его голоса. — Я вас ни от чего не отрываю?
Она всегда так спрашивала, это была формальность, дань вежливости, но в этот раз ее вежливость была использована против нее. Иван сухо ответил ей, что да, отрывает и что он перезвонит ей, когда сможет. И бросил трубку, оставив Алису хлопать ртом от изумления и негодующе дышать.
Она не знала, что в этот самый момент Иван трясся в служебной «буханке» по извилистым дорогам в Майнинском районе Ульяновской области, а местный оперативник развлекался тем, что задавал Ивану разные дурацкие вопросы, стараясь побольнее задеть московского умника. Официально они занимались тем, что пытались очертить оперативный квадрат будущего возможного убийства и просчитать пути подхода к нему. Район был, так сказать, отдаленный, но и не «глухой угол». Как раз в духе Черного Воина. В самый географический эпицентр попадала лесостепь неподалеку от маленького поселка Игнатовка, в часе с лишним езды от Ульяновска. Поселок уютный, с деревенскими домами вперемешку с трехэтажками. Есть магазин, две школы, библиотеки и даже какая-никакая больница. Однако Ивана все это, скорее, огорчало, чем радовало. Чем больше поселок, тем сложнее организовать поимку убийцы. Тем более что сама локация отступает от края поселка на семь километров в лесостепь. Просторы вокруг Игнатовки были, как говорится, бескрайние. Русь-матушка, велика ты и необозрима!
Когда Алиса позвонила Ивану, ульяновский оперативник, выделенный ему для разработки территории, как раз поинтересовался — ехидно, с поддевкой, — каким же образом их Черный Воин планирует доволочь до такой глуши свою жертву. На вертолете сбросит? Или у него трактор есть? Тут, мол, по весне по таким снегам да грязи и на тракторе, мол, сесть можно. Тут-то и позвонила Алиса.
Конечно, Иван не смог с ней поговорить. Вместо этого он открыл почту, нашел там протокол осмотра места происшествия по Голованову — тот, что с фотографиями, и показал их оперативнику. Тот долго смотрел на обнаженное, изрезанное и изуродованное тело бизнесмена, валяющееся в лесу.
— Видишь, тоже как с неба упал. До сих пор не знаем, как он его туда доволок. А другая жертва была выброшена в кювет на дороге в четырехстах километрах от Перми. Тоже просто так мимо не проедешь. Вот ты мне и скажи, как он туда попадает. А потом убеди меня в том, что он не прибудет сюда в соответствии со своим графиком двадцать третьего марта, забрав кого-то с улиц Ульяновска или даже вот этого самого поселка, Игнатовки. Может быть, бомжа, а может, и женщину — мать семейства, чью-то жену, чью-то дочь. А потом убьет и бросит — а где, я тебе прям сейчас покажу. Мы с тобой туда ножками сходим. Попробуем дойти. И там, на точке, которую я знаю с точностью до метра, ты мне скажешь, что я занимаюсь ерундой. Нет? Не можешь ты меня в этом убедить? В таком случае не трепись. — Иван выругался и замолчал.
До конца дороги ульяновский оперативник тоже молчал, хоть и сопел, и только когда они остановились на границе деревни, он посмотрел на Ивана больной побитой собакой и спросил, зачем ему это нужно. Этому Черному Воину. Иван промолчал, потому что ему нечего было сказать. Он смог перезвонить Алисе только через час, и она была уже взвинчена до предела. На белой маркерной доске были выписаны все данные по Курланову — адрес регистрации, возраст, заброшенная, но все еще активная страница в ВК, которую Алисе удалось найти только потому, что в городе Егорьевске не так уж много Константинов Курлановых. На фото профиля к закрытой странице призраком улыбался живой, худющий, длинный парень в расшитой на славянский манер рубахе. Он стоял на холме, за его спиной, как зубы, торчали из земли огромные камни, выставленные полукругом — или вроде того. «Костя Витязь» — так Курланов называл сам себя в сети. Никогда бы в жизни не нашла. «Витязь» — это в графе «фамилия», вместо Курланова. Доступа к странице у Алисы не было. Алиса почувствовала злость и отчаяние. Ничего, ей не известно ровным счетом ничего.
Разве только… попробовать… Алиса скопировала фотографию в буфер, бросила в программу обработки изображений — в ней Алиса готовила графики и диаграммы для Университета. Увеличила изображение, осмотрела. В нижнем углу стояла отметка: 12/07/2012. Алиса аж в ладоши хлопнула. Хоть что-то удалось выяснить. Затем она сохранила фотографию в своей папке и запустила на сервис «Яндекс», с помощью которого можно было найти аналогичные фотографии в Интернете. Аналогов найдено не было, зато система предположила, что на фотографии изображено нечто под названием «Ales Stenar». Алиса не успела уточнить, что это значит, когда позвонил Иван.
— Что вам нужно? — спросила она — тон и ритм в соответствии с тем, как Третьяков сам говорил с нею час назад.
— Извините, Алиса. Был занят. Готов вас выслушать, — ответил он устало, и Алиса поняла — не притворяется. Устал смертельно.
Не важно, дело есть дело.
— Вам нужно съездить в Егорьевск, Иван. Вам обязательно нужно поговорить с родителями и друзьями Курланова. Понимаете, ведь он же тоже был Воин. Может быть, в этом есть какая-то связь. Может быть, он тоже считал себя Воином Ина из клана, о котором говорил Губаханов? В любом случае это может быть связано.
— Может быть, — согласился Иван слишком легко. — Я обязательно съезжу.
— Когда? — спросила Алиса.
Иван закрыл глаза и откинулся на сиденье в пустом автобусе. Любое следственное действие теперь означало для него тряску по три часа в каждую сторону, и за последние дни он исколесил Россию так, словно это были какие-то Мытищи. Он усмехнулся про себя. Когда же, ну когда он сможет сгонять в Егорьевск? Давайте прикинем. Сейчас он в Игнатовке, у черта на куличках. Едет в Ульяновск, в управление, на совещание. Оттуда, вероятнее всего, обратно в Игнатовку или, может быть, сначала в МЧС. Все это начинало напоминать дурацкое голливудское кино. До ретроградности Меркурия осталось семь дней.
— Как только вернусь в Москву. Сразу съезжу, — пообещал он и еле удержался, чтобы не добавить: «Если понадобится». Перед операцией не стоит говорить такого, можно спугнуть удачу. Вот поймает — тогда и поговорит.
— А вы где сейчас? — спросила Алиса таким невинным тоном, что Иван зло расхохотался.
