— Что вы такое говорите! — возмущенно крикнул Сулин. — Ему ничья помощь уже не поможет.
— Его убийца ходит на свободе и завтра снова убьет! — крикнула Алиса ему в ответ. Ее голос оказался таким громким, что перекрыл шум и гомон перемены, и несколько человек — детей, школьников, подростков, — не сговариваясь, повернулись к ней. Сулин словно очнулся ото сна, он подбежал к ней, схватил за руку, потащил за собой.
— Вы с ума сошли такое говорить тут, при детях?
— Извините, извините, — бормотала Алиса, послушно следуя за Сулиным в его кабинет. Там, к удивлению, не оказалось детей. Пустой кабинет, одиночные парты и стулья, простые, из ДСП. На партах стаканчики с ручками и линейками, на стенах карты и исторические плакаты с картинками. Сулин усадил Алису за первую парту, прямо перед своим столом, подтащил стул и сел напротив.
— Говорите, — потребовал он.
Алиса собралась с духом.
— Мне нужно задать вам несколько вопросов.
— С вашим липовым удостоверением? Кто вы? С чего вы взяли, что убийца еще на свободе? С чего вы решили, что он будет убивать? Как вообще вы оказались причастны к этому делу, ведь столько лет прошло!
— Я должна выяснить кое-что, или погибнут люди. Я не могу вам рассказать многого. Да, я не журналистка. И — да, вы можете просто выставить меня отсюда, и никаких последствий для вас не будет. Но дело в том, что еще час назад я вас считала убийцей Курланова.
— Меня? — вытаращился на нее Сулин. — Да вы сумасшедшая!
— Я — нет, я совершенно нормальная. Но это дело — оно не для нормальных людей, оно сумасшедшее, поверьте мне. И вы — единственное, что связывает Курланова и Великий Новгород. И раз вы его не убивали, значит, тот, кто это сделал, ходит рядом с вами, вы знаете его, возможно, вы даже дружите с ним. Между вами много общего. Он тоже называет себя Воином, он тоже играет в битвы. Только он завтра убьет человека — по-настоящему, не игрушечным мечом, а реальным ножом. И я пытаюсь сделать хоть что-то, чтобы его остановить. Так что вы ответите на мои вопросы — или будете всю жизнь жить с тем, что вы мне отказали!
Алиса закончила, встала из-за парты, сняла пальто и демонстративно бросила его на стул рядом. Она никуда не собиралась уходить, потому что отсюда, из этой точки ей идти было некуда. Сулин смотрел на нее, как на ведьму, да она и напоминала одну. За последние три дня она пережила столько, перешагнула через столько, что неожиданно ей стало вдруг все равно, что будет и что подумает о ней этот явно обычный, вполне нормальный учитель истории. Пусть гонит. А она в окно влезет. Но Сулин неожиданно кивнул.
— Задавайте ваши вопросы. У меня все равно сейчас урока нет.
— Да? — опешила она. Затем кивнула, достала телефон из кармана, просто так, чтобы потянуть время. Вопросы. Какие у нее к Сулину вопросы. — Вы хорошо помните тот фестиваль, на котором пропал Курланов? — начала она.
Сулин покачал головой.
— Он не на фестивале пропал, а после фестиваля. Мы, собственно, поэтому и не заметили ничего. Думали, он просто уехал домой.
— Но вы хорошо помните…
— Да, я хорошо помню.
— Вы же близко дружили?
— Это даже не вопрос, это утверждение, — усмехнулся Сулин. — Вы совсем не журналистка. Однако на это ваше утверждение так просто не ответишь. Мы с Костей знали друг друга очень давно, познакомились, еще когда он приезжал с классом к нам на экскурсию. Я был в историческом кружке, и мы потом еще встретились в Москве, когда наш кружок ездил туда. Но ближе мы стали, когда начали появляться исторические общества. Я всегда увлекался историей своего города, что, наверное, банально. Но так уж вышло, что именно тут у нас такое, знаете ли, поле непаханое исторических мистификаций, что можно всю жизнь исследовать и остаться очарованным странником, так сказать.
— А чем именно был увлечен Курланов?
— Собственно, историей Древней Руси. Мы же тут — своего рода Рубикон, точка отсчета. У нас недавно, несколько лет назад — но с исторической точки зрения это как раз недавно — установили камень. Тот самый, откуда «есть-пошла земля Русская». Тысячелетний рубеж.
— Тысячелетняя битва, — пробормотала Алиса. — А какое отношение ко всему этому имел Курланов? Он во что верил?
— Когда мы начали организовывать первые реконструкции, делать фестивали, объединять исторические кружки по всей России, Костя был нам очень полезен, до некоторых пор был очень активным членом нашего сообщества. А потом он поменялся. Начал интересоваться, скажем так, сказочными аспектами нашей истории.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, к примеру, наша поездка в Швецию. Все, чего Костя хотел, это произвести какой-то магический ритуал около камней.
— Ales Stenar? — спросила Алиса, и Сулин удивленно кивнул.
— Именно. Этому месту многие придают магическую силу. Считается, что там можно зарядиться энергией, и бог еще весть что. Костя в какой-то момент очень сильно во все это ушел. Собственно, из-за этого мы и перестали общаться. Даже на последнем фестивале — я ведь его почти не видел. Он держался обособленно, много рассказывал про обряды древних викингов, про то, что именно их магия и сила помогли им завоевать почти весь мир, что они — эти знания — не утрачены. В общем, искал свой Грааль и утраченный символ, если хотите, — Сулин горько рассмеялся.
— Утраченный символ, вы сказали? Почему символ?
— Ну, я так, к слову. Люди, знаете, верят во все это — талисманы, обереги, предметы силы. Особенно тут, у нас, на Волхове. Это, можно сказать, целый бизнес. У нас обереги на каждом шагу продают.
— А вы ни во что это не верите? Думаете, это все надувательство?
— Знаете… как вас зовут? Вы ведь так и не представились, удостоверение ваше не в счет.
— Алиса. Меня зовут Алисой. Фамилия — Морозова, — зачем-то добавила она.
— Гхм, как боярыня? — улыбнулся он. — Нет, я не утверждаю, что это все — надувательство. Не может так быть, чтобы тысячелетиями люди передавали из поколения в поколение знания, и все это было бы пустышкой. Я бы сказал… это не лежит в зоне моих интересов.
— А какими символами увлекался Курланов? Может быть, у него был какой-то личный оберег?
— А вы знаете, что-то подобное было, — кивнул Сулин. — Костя вообще верил в очень странную смесь мифологии викингов, но замешенную на глубоком переосмыслении славянофильской теории. Он считал, что тут, в Великом Новгороде, обосновались самые сильные, так сказать, могущественные маги из всех викингов. И что вовсе не были они пришлыми, а задолго до этого правили страной Гипербореей. Слышали о такой?
— Нет, — призналась Алиса.
— Вот и я не слышал, но говорят, она есть. Вернее, была — страна высших существ, магов, управлявших стихиями и планетами. Костя в это верил. И он считал, что древнеславянский алфавит обладает магической силой. Проблема в том, что символы, которые он считал древнеславянскими, это помесь рун самого разного происхождения и сомнительной подтвержденности. Мы с ним много раз ругались из-за полного отсутствия критического мышления. Он просто жонглировал серьезными терминами и понятиями, словно это были мячики клоуна.
