Алиса переоделась в пижаму, прошла на кухню вместе со своими листами, с телефоном и ноутбуком, налила в чайник воды, сделала себе крепкого чаю с сахаром и уселась с ногами на стул, расчерчивая новую таблицу. Погрузилась в данные, принялась заполнять колонки, старательно орудуя ручкой, карандашом и любимым текстовым маркером. Все, что ей удалось узнать. Почти ничего. Почему почти? Потому что, к примеру, ей удалось узнать, что никто из опрошенных ею людей Нечаева не знал. Отрицательный результат — тоже результат. А еще она узнала, что папа действительно готовил ей какой-то «ужасный» подарок на совершеннолетие. Готовил, но подарить не успел. Значит, нужно постараться найти. Не ради следствия, просто чтобы узнать, что такое он хотел ей подарить, почему именно на двадцать один год и что в этом подарке было такого… Алисин телефон зазвонил, на экране появилось умное, спокойное лицо Криса. Алиса вздохнула и нажала на кнопку приема.
— Ты все-таки решила мне ответить, — сухо сказал он. Обижен? Когда Крис обижался, в его голосе сильнее чувствовался американский акцент. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — пробормотала она.
— Что ты ела?
— Ты говоришь так, словно ты — моя бабушка.
— Так что? — не дал ей уйти от ответа Крис.
Алиса скривилась.
— Я только что выпила чай.
— С…
— С водой.
— Я принесу тебе осетинский пирог. Я купил один, а второй мне дали в подарок.
— Пожалуйста, не надо.
— Вишневый, — уточнил Крис.
— Почему ты так добр ко мне? Почему ты не пошлешь меня к чертовой бабушке и не расскажешь всем в институте, что я какая-нибудь проститутка, чтобы отомстить? Еще и приносишь мне мои любимые пироги! — улыбнулась Алиса, и Крис отключился.
Примерно в тот же момент, странное дело, у Алисы вдруг закружилась голова. Не сразу после звонка, но буквально через несколько минут. Закружилась сильно, так, словно мир вокруг стал разваливаться на пиксели. Матрица. Алиса попыталась покрутить головой. Давление упало? Голова крутилась медленнее, чем Алиса ею крутила. Странное чувство. Как зависающее видео… Надо было поесть, один чай за день — нехорошо. У бабушки Дуси был диабет, может быть, и у Алисы уже начинается? Алиса потянулась к сахарнице, но не смогла открыть и только вдруг опрокинула ее. Попыталась встать, но ноги подкосились, и Алиса полетела вниз, на пол, потянув за собой все со стола — исписанные листы, ноутбук, телефон, чашку.
Она ошибалась, Черный Воин вовсе не собирался ее отпускать. Она все придумала себе про его искрящиеся зеленые глаза и его особое отношение к ней. Придумала, что она его понимает. Чашка с чаем опрокинулась на пол последней, и Алиса почувствовала горячие брызги на своем теле. Дальше в ушах загудело так, словно ее запихнули в турбину взлетающего самолета. Хотелось закричать от ужаса, но тело больше не слушалось, оно скрючилось, задеревенело и задергалось, словно ее ударили электрическим шокером. Последнее, что Алиса помнила, — темную лужицу чая, расплывающуюся по полу где-то около опрокинутого табурета. Затем ее накрыла та самая пустота. Параллельное измерение.
60
То, что происходило в следующие несколько дней, походило на дежавю, сбросить которое Третьякову никак не удавалось. Он не успел к Морозову тогда, и теперь он добрался до квартиры на Мичуринском проспекте, когда Алису уже увезли. Тяжелая металлическая дверь с раскуроченным замком стояла распахнутой, и из квартиры на лестничную клетку и обратно сновали полицейские, вовсю орудовали эксперты. Третьяков сверкнул удостоверением и бросился внутрь. В квартире царил беспорядок. В кухне на полу стояли цифры-маркеры криминалистов, линейки, которые клали для масштабирования на местах преступления, валялись исписанные листы бумаги. Один лист краем промок, лежал рядом с обведенной белой краской лужей темного цвета. Кровь? Сердце стукнуло и сжалось. Не пори ерунды, цвет не тот. Недостаточно темный.
— Это чай. Полная чашка чая с клофелином, — сказал эксперт, кивая на уложенную в промаркированный пакет чашку с отбитой ручкой.
— Клофелин? — удивился Третьяков.
Из коридора к нему вышла Зарина Георгиевна, приехавшая осмотреть место преступления по настоянию своего начальника, председателя СК Гродина. Покушение на дочь убитого подполковника полиции — это уже слишком.
— Мы выкурили его из дома, и у него больше нет доступа к флунитразепаму. Но клофелин, фактически, это следующее в ряду средство. Тот же эффект, тот же почерк.
— Это он взломал дверь? — спросил Третьяков, пытаясь собраться с мыслями. — Погодите, это Крис раскурочил замок, да?
— Ваня, ты присядь, — покачала головой Зарина. — Она в больнице, все обойдется.
— Крис сказал, что она не дышит.
— Врачи ее забрали, успокойся и делай свою работу, — уже резче потребовала она.
Иван кивнул и провел взглядом по предметам, по листам на полу. «Личная жизнь». «Нелли Лапина». «Коллеги» — все вычеркнуты. — Что она искала?
— Она считала, что есть какая-то связь между Черным Воином и ее отцом. Думала, что они могли быть знакомы.
— Простите, я сейчас. — Иван вышел из кухни, нашел на диване в гостиной Криса Моргана — тот сидел, скрючившись, буквально запихнув голову между длинных тонких ног. Ивану пришлось дернуть его несколько раз, чтобы тот обратил внимание.
— Скажи, в каком состоянии ее забрали? Ты ведь был тут, так?
— Я был… она не дышала. Я не умею делать искусственное дыхание, понимаете? Я никогда не проходил курсов первой помощи, я думал — как это вообще может мне пригодиться! Я не знал, что делать. У нее судороги были, она крутила головой, а пальцы были вот так, — Крис растопырил и загнул пальцы, как клешни. — А глаза закатились. Я никогда не забуду…
— Что сказали врачи?
— Иван! — позвала его Зарина, но он только махнул рукой.
— Что, мать твою, сказали долбаные врачи, когда ее забирали? — крикнул Иван, и Крис вздрогнул, выпрямился и посмотрел ему в глаза. Он кивнул и облизнул губы.
— Не мешай работать.
— Что? — скривился Иван, чувствуя желание дать этому умному идиоту кулаком в нос.
— Они сказали: не мешай работать. Они сделали… я не знаю, как это называется, но во всех фильмах это делают, чтобы запустить сердце. Разряд, электричество. Потом трубки. И уехали. А, еще укол. И врач рядом с ней шел, держал какую-то голубую штуку, сжимал-разжимал, сжимал-разжимал.
— Ампушка. Это чтобы дышать за нее, — кивнул Иван, выдохнул и провел рукой по вспотевшему лбу. — Значит, уезжала она живой.
— Меня не пустили с ней! — жалобно всхлипнул Крис. — Сказали, меня надо допросить! Допросить!
— Не допросить, а опросить, — поправил Иван, присел рядом, положил руку Крису на плечо. — Нам просто очень надо знать, что произошло, понимаешь? Чтобы мы могли защитить Алису.
