Впрочем, теперь их еще меньше, такси не пользуется спросом
из-за дороговизны.
Гостиница «Виктория». Здесь тоже пусто. Заходи и селись. Без
всякой брони или предварительной заявки от всяких могучих организаций… Ко мне
так никто и не подходит. Может, и не подойдут… Снова ловлю себя на мысли, что
продолжаю, как обычно за рубежом, сравнивать «их» и «наши» порядки. Теперь это
неактуально, но почему-то охватывает ностальгия по старым временам. В них было
все — и хорошее, и плохое. Крушение назревало давно. Но разве мы предполагали,
что все рухнет так скоро и так страшно?..
Я принимаю решение подойти прямо к центральному входу. Если
меня решили убрать, то уберут прямо здесь, у вокзала, и никто не сможет меня
защитить. Ни тут, ни в другом месте. Что-то, во всяком случае, прояснится. Я не
думал, что убийства начнутся в самолете. По моим расчетам, это могло быть
только в Голландии. Но я ошибся. В чем еще я ошибся?
Я вхожу в здание вокзала. Сворачиваю налево, к туристическому
офису. Он уже давно закрыт. Я смотрю на билетные кассы и поворачиваюсь, чтобы
выйти из здания. И тут за своей спиной слышу голос:
— Хорошо, что вы пришли, господин Вейдеманис. Мы должны
обсудить с вами некую общую проблему.
Москва. 4 апреля
Он сидел на скамейке, наблюдая за зданием. Первый этаж
шестнадцатиэтажного дома занимало частное агентство «Чагчаран». Вывеска
оповещала, что в доме расположено акционерное общество «Чаран». Подъезжали
машины, сновали люди, по виду — деловые, мужчины в основном до сорока, иногда —
женщины. Дронго подумал, что Артемьев допускает ошибку, обычную для бывших
сотрудников милиции. Он вызывает всех своих людей в агентство, вместо того
чтобы видеться с ними на конспиративной квартире. Но Артемьев взял за правило
встречаться нелегально только с агентами, а своих служащих вызывал,
соответственно, в управление.
Дронго следил за агентством уже целый день, меняя место
обзора.
Артемьев приехал на работу утром. Днем отъехал куда-то по
своим делам. Через час вернулся. Затем в четыре часа дня снова уехал, но уже на
полтора часа, и вернулся к половине шестого. В семь часов свет почти во всех
кабинетах погасили, и многие сотрудники заспешили домой. Перед зданием стояли
только два автомобиля:
«БМВ» темно-синего цвета, принадлежавший самому Артемьеву, и
джип, на котором ездил кто-то из его служащих. Примерно к восьми часам вечера
Артемьев вышел из своего офиса. Высокий худощавый человек лет пятидесяти. У
него были редкие седые волосы и узкие, азиатские глаза.
С ним вместе вышли водитель и телохранитель. Водитель
поспешил к автомобилю. Телохранитель открыл дверцу. Артемьев сел в свой «БМВ»,
телохранитель занял место на переднем сиденье, и автомобиль тронулся. Буквально
через несколько минут вышли из здания еще два молодых человека, подошли к
джипу, достали из него несколько целлофановых пакетов. Очевидно, это были
дежурные, которые оставались в здании на всю ночь, и в пакетах находилась еда и
бутылки с водой. Все окна в здании, выходившие на улицу, были темными. Только в
одной комнате, рядом с входной дверью, горел свет. Очевидно, там находились
дежурные.
Теперь у него уже был примерный план действий. Он встал,
чувствуя, как затекли ноги. Пройдя на соседнюю улицу, он остановил такси и
назвал адрес своей съемной квартиры. У его дома по-прежнему дежурили сотрудники
агентства Артемьева. Приехав в свое временное жилище, Дронго шел вверх по
грязной, заплеванной лестнице. Не дойдя нескольких пролетов, услышал звонок
телефона в своей квартире. Он никогда не носил с собой на задание мобильный
телефон, зная, что нельзя рисковать подобными вещами. Телефон мог зазвонить в
самое неподходящее время. Или же выпасть в самый неудобный момент, став
прекрасным ориентиром для тех, кто его ищет. И вообще Дронго считал, что в
опасных ситуациях телефон может только помешать.
Кто мог звонить ему по городскому телефону?
Кроме Романенко, номера не знал никто. Дронго быстро открыл
дверь, вошел в комнату и снял трубку.
— Здравствуйте, — с явным облегчением сказал Романенко, — я
уже думал, что с вами что-то случилось.
— Нет. Я оставил свой мобильный телефон дома.
— Слава богу. Я звоню уже несколько часов. Когда мне
прислать своих людей?
— Вы им дали адрес?
— Конечно. Как вы и просили. Я собираюсь отправлять их по
одному. Они ждут моего звонка. Кого первым?
— Давайте начнем с дамы. Все-таки достаточно поздно, а ей
потом одной возвращаться домой.
— Это не такая дама, которая боится вечерних прогулок, —
засмеялся Романенко. — Сейчас я ее к вам пошлю. Следующий сотрудник подойдет к
десяти часам вечера. Вас устраивает такой график?
— Конечно. Они незнакомы друг с другом?
— Почти нет. Возможно, встречались, но вряд ли. Она из
милиции, из группы сотрудников МВД, которые прикомандированы к нам, а он из
технического отдела. Золотой специалист. Может сделать все, что вы скажете.
Подключиться к любому телефону. Хотя я официально вас предупреждаю, что это
незаконно, — полушутливо напомнил Романенко. — Нет, я не думаю, что они контактировали.
Хотя наверняка слышали друг о друге. С нашей группой работает около сорока
человек.
— Прекрасно. Тогда я жду вашу даму. Он положил трубку и
взглянул на часы. Девятый час вечера. Дронго с отвращением оглядел свое
временное жилище.
Привыкший к порядку, он с неудовольствием замечал плохо
приклеенные обои, тусклый свет грязной люстры, старую, местами потертую и
поцарапанную мебель.
Его устраивало местоположение квартиры, район, но жить здесь
долго он бы не смог. Главное, с чем он не мог примириться даже временно, — это
постельное белье. Он сам купил себе комплект в итальянском магазине и
пользовался только им. Посуда на кухне тоже была его, а не хозяйская.
Через двадцать минут в квартиру позвонили. В «глазок» двери
он увидел женщину лет тридцати пяти, с коротко остриженными светлыми волосами,
несколько длинноватым носом, маленькими темными глазами, щелкой узкогубого,
неженского рта. Почему-то он ждал красавицу и в душе посмеялся над своим
нелепым эстетизмом. Ведь ему нужен профессионал, а не фотомодель. За дверью
стояла сотрудник милиции, и это чувствовалось в каждом ее движении, в манере
держаться. И все же, решил он, можно было прислать сотрудника с более женскими
чертами лица. Но, когда он открыл дверь, у него было непроницаемое лицо.
— Добрый вечер, — голос у женщины оказался под стать
внешности — резкий, бьющий по нервам.
— Здравствуйте. — Он посторонился, чтобы пропустить даму в
квартиру.
— Я пришла от вашего знакомого, — сказала она, и Дронго
подсознательно отметил, что она не назвала фамилии. Это было явным плюсом в ее
актив. Стоя на пороге, она ждала, что он ответит.
