— Кто вам приказал следить за моим домом?
— Вы с ума сошли? Кто вы такой? Что вам нужно? — Артемьев
понял, что его не собираются убивать, если задают вопросы.
— Я Дронго. Вы приказали следить за моим домом. Я могу
узнать, почему вы решили послать туда своих людей?
— Какой Дранго? — Он отлично понял, кто с ним говорит. Понял
и несколько успокоился. Если информация, которую он получал, была верной, этот
тип его ни за что не застрелит. Во-первых, он не бандит, а во-вторых, избегает
подобных решений.
Артемьев даже не подозревал, что и эти его мысли входили в
расчет Дронго. Он знал, что его репутация человека, избегавшего крови, известна
всему городу. И наверняка в досье, которое получил Артемьев перед тем, как
установить наблюдение за Дронго, были и эти важные сведения. Если бы Дронго
нужно было только напутать главу фирмы, он бы наверняка не стал представляться.
Но, представившись, он позволил Артемьеву просчитать варианты, тянуть время и в
результате придал храбрости своему пленнику, что входило в его первоначальный план.
— Не Дранго, а Дронго. И не говорите, что вы никогда не
слышали обо мне, — продолжал Дронго свою игру.
— Может, и слышал. Ну и что? Чего вы хотите? Сейчас подойдут
мои телохранители и вышвырнут вас из машины.
— Предположим, вышвырнуть меня не так легко, — усмехнулся
Дронго, — скорее я выброшу вас из машины к вашим телохранителям. Но на них
особенно не надейтесь. Вам просто их сейчас не видно. Один лежит в машине,
которая преградила вам путь, а второй уткнулся лицом в грязь.
— Черт возьми! — рыкнул Артемьев. — Что вы от меня хотите?
— Имя человека, который послал вас следить за мной. Мне
нужно только его имя.
— Идите к черту! Я еще в своем уме. Вы же такой опытный
профессионал.
Как вы могли решить, что я назову это имя? Я не хочу, чтобы
меня сразу же убрали.
— Так уберу вас я.
— Не уберете. Вы не убийца. Вы аналитик. Об этом знает любой
следователь в Москве. Не нужно устраивать дешевых спектаклей, Дронго. Я вам все
равно ничего не скажу. Но мы можем договориться. Я снимаю наблюдение за вашим
домом на одни сутки, а вы убираетесь из моей машины и вообще из города. Хотя бы
до двенадцатого мая. Вас устраивает такой вариант.
— Почему именно двенадцатого?
— Вы прекрасно знаете почему. Мне все равно вас не
переиграть в этой словесной перепалке. Кончайте валять дурака, — посоветовал
Артемьев, — и уберите свой пистолет.
— Я вам не верю.
— Придется поверить. Убив меня, вы станете преступником.
Следователям будет очень нетрудно установить, кто именно меня убрал. Я фиксирую
все свои объекты наблюдения в журнале, который хранится у меня в офисе. Они
проверят и выйдут на вас. А вы получите пятнадцать лет тюрьмы вместо денег,
которые вам обещали, если вам удастся вытащить в Москву Евгения Чиряева.
— Вы так откровенны. — Дронго все-таки ослабил нажим
пистолета, словно колебался.
— Не считаю возможным играть в эти дешевые игры, — сердито
бросил Артемьев. В его азиатских глазах появилось нечто хищное. — И учтите, я
не прощаю, когда меня унижают. Лучше вам убить меня в машине, чем устраивать
такой идиотский допрос. Я вам все равно ничего не скажу.
— Вы сильно рискуете, — сказал, словно немного колеблясь,
Дронго.
Артемьев уловил эту интонацию.
— Я нисколько не рискую, — хищно улыбнулся он, — примите мое
предложение. Я дам вам один день. Потом мы объявим на вас охоту. А после
двенадцатого мая всем уже будет безразлично, появитесь вы здесь или нет.
Деньги, я знаю, у вас есть, вы человек обеспеченный и можете
куда-нибудь укатить на месяц. Это единственное, что я вам могу предложить.
Галина Сиренко заметила, что служащие из офиса смотрят на
стоящий у здания без движения «БМВ» и лежащего на земле телохранителя. Из
дверей вышли несколько человек, и тогда она стремительно подбежала к своему
автомобилю и одним движением выбросила с сиденья лежавшего без сознания
водителя. Усевшись за руль, она развернулась и подъехала к «БМВ».
Телохранитель, лежавший на земле, поднял голову, доставая оружие. Из офиса уже
бежали несколько человек.
— Быстрее, — крикнула Сиренко, обращаясь к Дронго, — они нас
заметили!
— Мы еще поговорим, — пообещал на прощание Дронго,
вываливаясь из «БМВ». Он успел вскочить в «Жигули» в тот самый момент, когда
телохранитель сделал первый выстрел. Он был раздосадован и напуган случившимся,
понимая, что Артемьев не простит ему такого промаха. С остервенением он стрелял
по «Жигулям», вымещая на машине свой страх и злость.
— Пригнитесь, — посоветовала Сиренко, уводя машину из-под
обстрела.
— Кажется, выстрелы не были предусмотрены в нашей программе,
— хмыкнул Дронго, чуть наклоняясь.
Одна из пуль попала в заднее стекло, и оно разлетелось
вдребезги.
— Осторожнее! — крикнула Сиренко, сворачивая за угол.
— Получилось, — улыбнулся Дронго, поднимая голову.
— Вам нравится играть в ковбоя? — спросила Галина. — Он мог
снести вам голову.
— Я пригнулся, — пробормотал Дронго, — просто унизительно
прятаться от пуль придурка, который так ничего и не понял. Я даже ему
благодарен. Он подарил нам абсолютное алиби. Такая стрельба в центре города
создала эффект преследования. Что и требуется для отхода.
Артемьев тем временем вылез из машины. Он подошел к
лежавшему на земле водителю, наклонился к нему. Рядом уже сидел один из его
товарищей. Остальные сотрудники, подбежавшие к ним с оружием в руках, стояли
полукругом, тяжело дыша.
«Придурки, — неприязненно подумал Артемьев, — ни на что не
годные придурки».
— Он жив, — сообщил кто-то из сотрудников, — его сильно
ударили, но он живой.
— Хорошо, — Артемьев посмотрел на свой офис. На минуту
заколебался, но затем повернулся к машине. — Отбери двух ребят, пусть отвезут
меня домой, — приказал он своему заместителю. — Объясни журналистам, что здесь
произошло.
Если, конечно, сможешь.
— А что мне говорить сотрудникам милиции?
— Что хочешь, — не сдержался Артемьев, — что тебе нравится,
то и скажешь.
Он сел в машину, достал мобильный телефон и, подумав, набрал
номер.
Лукин зафиксировал его. Артемьев дождался, пока человек,
которому он звонил, снимет трубку.
— Да, я слушаю, — прозвучало в трубке.
— У нас неприятности, — сообщил Артемьев, — ко мне приходил наш
знакомый.
