— Артемьев нам не простит сегодняшнего налета, —
пробормотала Галина, — он наверняка поручит своим людям найти мою машину и нас
обоих. Машину-то он не найдет. Это вообще невозможно: ее уже перекрашивают в
нашем бюро и меняют номер. А вот нас он захочет достать. И в первую очередь
вас.
— Наверняка, — согласился Дронго, — но у меня нет другого
выхода. Мне необходимо было вызвать огонь на себя, чтобы попытаться выяснить,
кому позвонит Артемьев. Его телохранитель, открывший огонь, невольно
спровоцировал Артемьева на моментальную реакцию. А мой расчет как раз и
строился на двух вещах. Первая — возмущенный Артемьев не говорит мне правды. И
вторая — сообщает заказчику о наезде на него. Это принцип самбо: падая,
подтолкни своего соперника. Но, кажется, мне пора.
Он оделся и вышел из квартиры. Спустившись вниз, прошел к
соседнему дому, чтобы встретить автомобиль с Лукиным. Тот уже ждал его в
бежевом «Москвиче». Дронго уселся рядом.
— Я вычислил, куда он позвонил, — устало сообщил Лукин, —
хотите послушать их разговор?
— Конечно. Ты все записал на пленку?
— Записал. Но до этого я хочу, чтобы вы прослушали два его
разговора, касающиеся лично вас. Он звонил своим людям полчаса назад. Я так
понял, что это наблюдающие за вашим домом сотрудники Артемьева. Сначала, часов
в шесть, они позвонили ему. А полчаса назад он им перезвонил. Послушайте, вам
будет интересно. Лукин включил магнитофон. «Филипп Григорьевич, здравствуйте».
«Что случилось? — Дронго сразу же узнал грубый голос Артемьева. — Почему ты
звонишь в это время? Что-нибудь случилось?»
«Мы сидим с ребятами уже несколько дней. По-моему, он водит
нас за нос.
Никто здесь не появлялся. И он сам никуда не выходит. Ребята
дежурят попарно, все время находятся у его дома. Но никто похожий из дома не
выходил».
«Свет у него горит?»
«Мы не знаем. На окнах темные шторы, не пропускающие света.
Что там происходит, узнать невозможно. Один из наших ребят сумел проникнуть в
дом, постоял минут десять и послушал у его двери. Все тихо, никакого шума. Нам
кажется, что в квартире никого нет».
«Кажется или точно?»
«Мы так думаем».
Дронго слушал, закрыв глаза. Странное ощущение, когда
слушаешь, что говорят о тебе твои «наблюдатели», подумал он, хотя для него это
не ново.
«За несколько дней ни разу не появился…»
Когда «наблюдатель» сообщил, что они хотели отключить свет,
Дронго удовлетворенно кивнул. Он предусмотрел такую ситуацию и уже давно запер
свой ящик со щитком на хороший английский замок. И поставил на всякий случай
автономное питание у себя в коридоре.
Дальше был разговор о том, что кто-то носит ему еду.
«И вы до сих пор не определили, кто? — раздался голос
Артемьева. — Нужно обратить внимание на мусор. У них есть в доме мусоропровод?»
«Есть. Но на лестничной клетке. Нам все же кажется, что его
нет дома».
«Ладно. Может быть, и нет. Но все равно дежурство снимать нельзя.
Рано или поздно он там появится».
.. «Сколько нам еще ждать?»
Дронго насторожился, это был самый важный момент в
разговоре.
«Сколько понадобится, — раздался злой голос Артемьева, —
сколько понадобится, столько и будете ждать. Все понял? И не нервируй меня
своими звонками. Раз тебя туда послали, ты должен там сидеть. И если я узнаю,
что твои ребята халтурят, вместо того чтобы заниматься делом…»
Он держит своих людей в страхе, подумал Дронго, значит, их
уловка удалась. Человек, подобный Артемьеву, доверяет только страху. Он
поверил, что Дронго сбежал из автомобиля, испугавшись его сотрудников. Артемьев
верит в свою Исключительность, считая себя хищником среди травоядных. Такой
феномен глупости иногда встречается среди сильных людей, и тогда сильного может
обмануть даже слабый, но хитрый соперник.
«Если узнаю, что они отлучались хотя бы на минуту, я лично
всем головы поотрываю, — кричал Артемьев, — ты меня понял? Понадобится — будете
сидеть до мая». «Все понял, Филипп Григорьевич».
— Он сказал «до мая», — повторил Дронго, — ну-ка еще раз
включи его последнюю фразу.
Лукин перемотал пленку и включил запись. Артемьев вновь
произнес ту же фразу.
— Все правильно, — удовлетворенно сказал Дронго, — значит,
мы на верном пути. Это не просто оговорка. Именно май их точка отсчета. Именно
— двенадцатое мая. Значит, мы рассчитали все верно.
— Вы думаете, они снимут наблюдение в мае? — спросил Лукин.
— Это значит, что я не попаду к себе домой в течение месяца,
— пошутил Дронго. — Придется смириться, — улыбнулся он и, обращаясь к Захару,
предложил:
— Давай-ка другой разговор. Потом дашь мне пленку, и я
внимательно прослушаю все их беседы.
«Спишь, что ли? Куда ты пропал? Почему не отвечаешь?» — это
снова Артемьев.
«Мы на своем месте, — с обидой в голосе ответил его
сотрудник, — телефон у меня висит на подставке. Я сейчас воду пил. Пока убрал
бутылку, пока телефон достал, время прошло».
«Воду или водку?» — угрожающе спросил босс. «Только воду,
Филипп Григорьевич. Мы же люди с понятием».
«Никого у вас не было?»
«Никак нет. Никого. Мы думаем, что он вообще отсюда
переехал. Может, уехал из города?»
«Никуда он не уехал, — зло прошипел Артемьев, — сидите и
ждите. Он обязательно придет. Может, сегодня, может — завтра. Я послал еще одну
машину.
Учтите, что он вооружен. Ты меня понял?»
«Понял, Филипп Григорьевич. А нам оружие применять?»
«Нет. Он нам нужен только живым. Можете стрелять в крайнем
случае, и только в ноги. Но живым, вы меня поняли, брать живым!»
«Все поняли, Филипп Григорьевич. Возьмем тепленьким, пусть
только появится».
«Дурак. Он профессионал. Если появится, ты можешь стать
холодненьким.
Поэтому перестань пить свою воду и смотри в оба. Если вы его
провороните, можешь считать себя уволенным. Ты меня понял?»
Сотрудник Артемьева залепетал в ответ какие-то оправдания,
но тот, уже не слушая, отключился.
— У них что-то произошло, — задумчиво сказал Дронго, —
между, первым и вторым разговором. Им нужно меня остановить. Но они пока не
знают, что именно мне известно. Теперь давай поговорим об Артемьеве. Так с кем
же он разговаривал, кто дал задание на слежку?
— Я сумел сперва установить номер телефона, куда он
позвонил. Потом проверил несколько раз. По данным МВД, этот телефон был
зарегистрирован на «Роснефтегаз». Я попросил Романенко уточнить через ФСБ, кому
именно принадлежит номер. Перезвонил через десять минут и узнал, что телефоном
пользовался обычно некто Олег Кочиевский, руководитель службы безопасности
«Роснефтегаза».
