— Почему я должна тебе верить?
— Во-первых, сегодня вечером у тебя будут гости, и тебе еще
предстоит подготовиться к их приему. Они ведь наверняка приедут с ордером на
обыск, и тебе нужно вывезти все ценные вещи.
— Нет у меня ценных вещей, — торопливо сказала Аля.
— Есть. И наверняка не только твои, но и его, может даже, он
держал у тебя немного своих денег, — уверенно сказал Дронго.
— Не держал, огрызнулась она, плюхаясь в кресло.
— И во-вторых, — невозмутимо продолжал Дронго, — к тебе
могут прийти его убийцы. А они с тобой разговаривать долго не станут. И телом
твоим красивым любоваться тоже не будут. Они тебя удавят или зарежут, смотря
что им больше понравится. И твое красивое тело отправят в городской морг…
— Хватит! — взвизгнула она. — Развел тут философию. Чего ты
хочешь?
Скажи, наконец, зачем пришел? Пугать меня явился? Только ты
учти, что я пуганая. И не таких видала.
— Никто тебя не пугает, — возразил Дронго. — Я не хочу даже
мешать твоим сборам… Так вот, ты не слышала фамилию Кочиевский? Может, в
разговоре с тобой Филипп Григорьевич упоминал ее? Или же вы встречались с этим
человеком?
— Нет, не слышала. И ни с кем мы не встречались. Он вообще
не любил показывать меня своим Друзьям, ревновал сильно. Ему все казалось, что
я могу изменять с его друзьями. Опасался, что они меня перекупят.
— И ты не изменяла? — иронично спросил Дронго.
— Не твое собачье дело, — сузила она глаза. — Еще вопросы
есть?
— Есть. Он единственный владелец агентства или у него были
компаньоны?
— Был один. Толстый такой, вальяжный. Я его несколько раз
видела. Он с охраной приезжал. Джип за ним следовал постоянно.
— Как звали, не помнишь?
— Нет, не помню. Отчество у него было такое смешное —
Иннокентьевич. А как звали, не помню. И фамилию не помню. Филипп Григорьевич
фамилии не говорил.
А я не спрашивала. Зачем мне его секреты? Но он все же не
был компаньоном. Нет, не компаньоном. Они не на равных говорили. Скорее тот
себя как владелец вел, как хозяин. Я таких сразу чую. Знаешь, приходишь в
компанию и видишь — пять мужиков сидит. И все чин чинарем. Только один ведет
себя как хозяин, баб себе лучших выбирает, первый нас уводит в свою комнату.
Значит, он здесь главный.
Может, и не платит, а за него его «шестерка» платит. Но он
все равно главный. Я так поняла, что Артемьев меня содержал, а этот тип — его
агентство. У нас в жизни все так устроено. Все кого-то содержат. Только я телом
торгую, а они своей совестью. И еще неизвестно, кто честнее из нас.
— Ты, Аля, философ, — добродушно заметил Дронго, — давай
теперь последний вопрос. Вспомни, ты слышала когда-нибудь такую фамилию —
Труфилов?
— Трефилов? — переспросила она.
— Труфилов, — повторил он, — может, случайно когда-то
слышала.
— Нет, — наморщила она лоб, — нет, никогда не слышала.
— Ну ладно, — он поднялся наконец, — Спасибо тебе за все.
Толковый ты человек, Аля. С тобой приятно было иметь дело.
— Может, останешься? — усмехнулась она. — Я теперь женщина
свободная. С тобой и бесплатно поиграть могу. Ты ведь мужчина обеспеченный. Я
по твоим ботинкам вижу, что не бедный.
— Спасибо, — поблагодарил он, — времени нет. Меня здесь
видеть не должны. Я тебе телефон оставлю моего помощника. Зовут его Захар. Если
тебе помощь моя понадобится, только позвони.
— Ты на меня не обижайся, — сказала она, когда он вышел в
коридор, чтобы надеть плащ, — я иногда не в себе бываю. А тут такой мужик
погиб. Я ведь на него очень рассчитывала. Он мне машину обещал купить.
— Ничего. Другой купит. Ты женщина молодая, красивая. — Он
открыл входную дверь.
— Будь здоров, — кивнула на прощание Аля, — скажи хоть, как
тебя зовут?
— Дронго, — ответил он, выходя на лестничную площадку.
— Кликуха такая? — усмехнулась она. — Никогда не слышала.
— Ну и хорошо, что не слышала, — засмеялся он, входя в лифт.
— И не говори никому о нашем разговоре. Это в твоих интересах, Аля.
Он вошел в кабину. Створки захлопнулись. Она пожала плечами,
закрыла дверь. Подумала немного. И подошла к телефону, набирая уже знакомый
номер.
— Сергунчик, — сказала Аля, — я теперь женщина свободная. Ты
мне машину срочно пришли. Нужно барахло к подружке перевезти. На всякий случай.
Часть вторая
Сегодня вечером я не выехал из Амстердама. На это у меня
были свои соображения. Есть вещи, о которых мои преследователи даже не
догадываются.
Только самому себе я могу сказать, какая я сволочь. Вчера
ночью после возвращения от Самара Хашимова я позвонил Кочиевскому. И все
рассказал.
Рассказал, понимая, как подло я поступаю. Но у меня нет
выбора. Мне нужны деньги. Мне нужно получать тысячу долларов за каждый день,
проведенный с этими мерзавцами. Деньги переводят в немецкий банк, где я открыл
счет сегодня утром после возвращения от Кребберса.
Я достал свой мобильный телефон и позвонил Кочиевскому.
— Добрый день, — я все еще помню, что разница с Москвой два
часа.
— Что у вас случилось? — перебивает Кочиевский. — Почему вы
не позвонили?
— Вам уже доложили? — устало спрашиваю я. — Вы хотели, чтобы
я позвонил вам непосредственно с места происшествия? Чтобы меня арестовали
прямо на месте убийства Кребберса?
— Кто его убил?
— Я думал, вы мне об этом расскажете.
— Перестаньте шутить, — злится Кочиевский, — как его убили?
— Стрелял снайпер. Очевидно, из соседнего дома. Стрелял
профессионал. Два выстрела в течение секунды-двух. Оба почти точно в сердце.
Расстояние было метров сто или сто пятьдесят.
Я честно выполняю свою работу, докладываю с предельной
точностью.
— А двое кретинов, которые были с вами, ничего не заметили?
— разочарованно спрашивает Кочиевский.
— Кажется, не заметили. Да они и не могли ничего видеть.
— За вами кто-нибудь ехал?
— Был сильный туман. Но на дороге никого не было, это
абсолютно точно.
Никого, кроме ваших людей.
— Ясно. Когда вы должны звонить вашему голландскому
знакомому?
— Сегодня вечером.
— Очень хорошо. Сообщите ему о смерти Кребберса и проследите
за его реакцией.
