Истребитель улетел тогда в Прагу, где и просидел, пережидая
опасное время, полгода. С годами он стал еще более осторожен и терпелив,
старался действовать наверняка, не подставляться и не вызывать гнева своих
«коллег-авторитетов». Но не всегда все шло гладко. После ряда спокойных лет он
снова решил немного нарушить правила игры и оставить себе часть доходов,
которые обязан был разделить с другими авторитетами. Был уверен, что успеет
рассчитаться с ними, но, когда арестовали Рашита Ахметова, стало ясно, что
Истребителю нужно срочно скрыться. Это была уже не проблема долга, а вопрос
жизни или смерти самого Евгения Чиряева.
В аэропорту его провожало больше телохранителей, чем это
положено даже федеральному министру. В напарники он взял Быка, парня, который
отличался неимоверной физической силой при полном отсутствии мозгов. Последнее
обстоятельство особенно устраивало Чиряева. Всякий рассуждающий опасен — так он
считал. Наличие мозгов означало, что в какой-то момент человек может начать
рассуждать и дорассуждаться до того, что выгоднее предать своего патрона, если
кто-то заплатит гораздо больше. С Очеретиным это исключено. Во-первых, тот
обязан Чиряеву своей жизнью и свободой, а во-вторых. Бык элементарно глуп,
чтобы просчитывать варианты, с кем-то вести переговоры.
В салоне бизнес-класса находился еще один человек, с которым
Чиряев не расставался во время своих поездок, хотя внешне их связь никак не
проявлялась.
Об этом сотруднике не знало даже ближайшее окружение
Чиряева. Франца Баугиса, бывшего сотрудника латвийской милиции, Чиряев
«перекупил» еще в начале девяностых. Они были даже чем-то похожи внешне, оба
замкнутые, хмурые, нелюдимые. К услугам Баугиса Чиряев прибегал тогда, когда
требовалось применить нечто из арсенала нестандартных приемов. Но Баугис
выполнял и роль резервного «наблюдателя», который со стороны изучал и оценивал
степень опасности, грозящей Истребителю. В качестве этакой «тени» он
сопровождал Чиряева во всех его поездках. Несмотря на то, что Чиряева и
Очеретина провожала толпа телохранителей из Шереметьево-2, а в берлинском
аэропорту их должны были встречать группы других охранников, Чиряев и в
самолете находился под двойным наблюдением — Очеретина и Баугиса.
И тем не менее в самолете был еще один сопровождающий, о
существовании которого Чиряев не подозревал. Он сидел в салоне экономического
класса на одном из последних кресел и дремал, безучастный ко всему, затем,
проснувшись, с аппетитом съел принесенный ему обед, выпил стакан минеральной
воды и снова задремал. Человек с невыразительным лицом, сдержанный в движениях,
незаметный, стандартно одетый, он мог спокойно затеряться в толпе, даже
небольшой. Тип идеального наблюдателя, скользящего за «объектом» ловко и
незаметно.
В берлинском аэропорту самолет приземлился точно по
расписанию, ровно в пятнадцать часов пятьдесят минут. Очеретин, с трудом
оторвавшись от кресла, тяжело поднялся, достал с полки большую сумку. Кроме
личных вещей, в сумке было около двадцати тысяч долларов, записанных на его
имя. Чиряев справедливо считал, что в этой поездке могут срочно понадобиться
именно наличные деньги, хотя многочисленные кредитные карточки, которые у него
имелись, могли помочь практически в любой точке мира. Все вывезенные им из
Москвы деньги были безупречно оформлены. Очеретин владел небольшим магазином в
центре Москвы, исправно платил налоги и, вывозя деньги за рубеж, неизменно
предъявлял необходимые банковские документы на таможне. Сделал он это и на сей
раз.
Выходя из самолета, Чиряев незаметно кивнул молчаливо
стоявшему в сторонке Баугису. Несмотря на то что ни у Баугиса, ни у Очеретина
не было оружия, тем не менее наличие рядом двух «своих» придавало Чиряеву
уверенность.
Уже выйдя из самолета, он заметил нескольких мужчин, явно
ожидавших кого-то из пассажиров. Чиряев насторожился. В Германии не принято
встречать кого бы то ни было у трапа самолета — кроме официальных
государственных лиц. 'Все без исключения пассажиры обязаны пройти пограничный и
таможенный контроль по единым правилам, и лишь после этого встречающие могли
общаться с приехавшими.
Еще более его насторожило то, что при его появлении эти
«встречающие» обменялись взглядами, перекинулись репликами, явно сговариваясь о
чем-то.
Чиряев скосил взгляд на Очеретина, обернувшись, увидел
следовавшего в нескольких метрах позади них Баугиса. Подал тому незаметный
сигнал — будь наготове. Баугис принял сигнал и, ускорив шаг, прошел мимо,
оказавшись непосредственно перед Чиряевым, — Истребитель был защищен охраной с
двух сторон.
Они уже подходили к пограничному контролю. Надо только
пройти контроль, а там его будут ждать боевики с оружием и автомобилями. После
этого он может не опасаться за свою жизнь. Баугис, зная, что первым границу проходит
Очеретин, замешкался перед пограничником, пропуская Быка первым. Тот протянул
свой паспорт. Чиряев и Баугис напряженно ждали. А в это время рядом с
пограничником вырос один из «встречающих», кто стоял у трапа самолета.
Офицер пограничной службы долго рассматривал документы
Очеретина.
— Вы надолго прибыли в Шенгенскую зону? — спросил он.
— Там же написано, — недовольно буркнул Очеретин. — У меня
разрешение на три месяца.
— Не забудьте, что срок строго оговорен вашей визой, —
напомнил пограничник и наконец поставил печать, разрешая вход на территорию
Германии.
Очеретин оглянулся на Чиряева, победно улыбнулся и, получив
обратно паспорт, прошел вперед.
Чиряев перевел дыхание. Они получали визу вместе, и, если бы
у офицера возникли какие-то претензии к Очеретину, пограничник не пропустил бы
того через границу. Значит, с документами и визой все в порядке. В конце
концов, они уже не первый раз прилетают в страны Шенгенской зоны. Чиряев достал
свой паспорт, кивнул Баугису и прошел к офицеру, протягивая документы. Баугис
заторопился к соседнему окну.
— Ширяев? — спросил пограничник, взяв документы Истребителя.
— Чиряев, — поправил он привычно — в Европе, как правило, не
выговаривали первой буквы его фамилии.
— Евгений, — прочел офицер.
— Да, да, Евгений Алексеевич, — усмехнулся Чиряев, — там все
написано. У меня есть обратный билет, и я несколько раз бывал в Германии.
— Ширяев, — снова повторил пограничник, набирая на своем компьютере
данные гостя.
На невозмутимом лице офицера ничего невозможно было
прочесть, но Чиряев вдруг почувствовал неладное. Слишком непроницаемое лицо
офицера насторожило его. Пограничник долго смотрел на дисплей компьютера,
набирая все новые и новые данные. На Чиряева он не смотрел. Баугис, получив
свои документы, уже проходил дальше, но замешкался, ожидая Чиряева. На него
зашикали пассажиры, идущие следом, и он прошел дальше, оглянувшись на Евгения.
Рядом с пограничником как по команде возникло несколько
человек. Те самые «встречающие». Чиряев снова почувствовал волнение. Один из
подошедших взял его паспорт и почти без акцента спросил по-русски:
