Во-первых, поедут к Эжену Бланшо. К Бланшо? Ржевкин сказал,
что Труфилов живет за Монпарнасом. Он назвал имя Сибиллы и дал ее адрес. Может,
попытаться? Может быть, она знает Бланшо?
— Мне очень плохо, — говорю я незнакомцу. — Отпустите меня,
уже поздно.
— Сначала ты нам все расскажешь, — отвечает он с угрозой в
голосе.
И в этот момент появляется Сибилла, снова спокойная и
равнодушная.
— Он еще здесь? — удивляется она.
— Заткнись! — кричит ее дружок.
— Хватит, Марсель, — морщится женщина. — Я хочу спать. Мне
уже надоели разговоры про Дмитрия.
— Вы знали Эжена Бланшо? — спрашиваю я Сибиллу.
Она вздрогнула. Совершенно очевидно — вздрогнула, хотя и
находилась в прострации. Посмотрела на меня и, запинаясь, спросила:
— Откуда вы знаете про Эжена?
— Вы его знали? — снова спрашиваю я. Марсель явно не
понимает, что происходит. Он смотрит то на меня, то на Сибиллу. И явно
нервничает.
— Молчать! — кричит он. — Замолчите!
— Убери оружие, — неожиданно усмехнулась Сибилла. — Он
действительно друг Дмитрия.
— Откуда ты знаешь? — кричит Марсель, уже вытягивая руку с
пистолетом.
Я понял: этот тип утратил над собой контроль. Значит, сейчас
не нужно его раздражать. Интересно, где он научился обращаться с оружием. А
ведь ему лет двадцать пять, не больше.
— Знаю. — Сибилла становится между мной и Марселем, Она
смотрит мне в глаза, и я чувствую сладковатый запах парфюма. Или так пахнут
наркотики? Я никогда этого не знал, потому что никогда их не пробовал. Но мне
надоела эта идиотская игра.
— Где он живет? — спрашиваю я вполголоса.
— В Жосиньи, — отвечает Сибилла. — У негр там дом. Жосиньи —
это недалеко от Парижа.
— Не разговаривай с ним! — кричит Марсель.
— Не обращай внимания, — говорит мне Сибилла, даже не
поворачиваясь к своему другу. — Он был в армия. Несколько лет. Служил в Африке
и там получил ранение в голову. Поэтому такой нервный. Дмитрий наш хороший
друг, но он здесь не живет.
— О чем ты с ним разговариваешь? — бушевал Марсель.
— Это твой дом? — Странно, что у наркоманов такая квартира…
— Мне купил эту квартиру мой друг, — объясняет Сибилла. —
Марсель — это так, для души.
— Отойди от него! — кричит Марсель.
— Спасибо, Сибилла. — Я беру за руки эту несчастную.
А ведь Сибилле не меньше тридцати пяти. Марсель явно моложе
ее, моложе лет на десять. Выходит, друг, купивший квартиру, нужен для
обеспеченной жизни, а неистовый Марсель — для души. Все правильно. Я целую
хозяйке руку. Мы оба не замечаем Марселя. Тот же никак не может понять, что
происходит.
Я подхожу к столику. Забираю свой паспорт, билет и
подмигиваю Марселю, который все еще держит в руке пистолет.
— Спасибо тебе, Марсель. — Взглянув на часы, я иду к двери.
Уже слишком поздно — половина третьего ночи. Я
поворачиваюсь, чтобы еще раз попрощаться, — и в этот момент слышу звон стекла.
Мне слишком хорошо знаком подобный звон. Звон пробитого пулей оконного стекла.
Я падаю на пол. И вижу словно в замедленной съемке: Марсель медленно оседает на
пол и выпускает из руки пистолет. Первый выстрел пробил ему грудь. Кровь
брызнула фонтаном. Потом прогремел второй выстрел. И еще один, и еще…
Сибилла пыталась закричать, но не сумела — так и стояла с
раскрытым ртом, глядя безумными глазами, как убивают ее друга. Я лежал на полу
и все видел. Четыре пули поразили Марселя. Он умер мгновенно.
Наконец воцарилась тишина. Сибилла молча посмотрела на меня.
Я хотел что-то сказать — и вдруг услышал, как осыпается оконное стекло,
осыпается на бездыханное тело Марселя.
Амстердам. 14 апреля
В одном из трех автомобилей, направлявшихся в
«Барбизон-Палас», сидели Дронго и Захар Лукин. Молодой человек, впервые
оказавшийся за рубежом, к тому же выезжавший на задержание столь опасных
преступников, явно нервничал.
— Если они еще в отеле, мы возьмем их прямо в номерах, —
сказал он, обращаясь к Дронго.
— Возможно. — Дронго с невозмутимым видом смотрел в окно.
— Вы думаете, они вооружены? — не унимался Захар. Впереди,
рядом с водителем, сидел помощник Вестергена, и Лукину приходилось сдерживать
свои эмоции.
— Не знаю, — ответил Дронго. — Скорее всего нет. Хотя не
исключено, что вооружены. Если у них имеются сообщники в Европе, которые могли
бы передать им оружие.
— Это они, они убили в самолете Коропова, — предположил
Лукин. — Возможно, убийцы — его сообщники. Они могли поспорить в самолете, и
его убили.
Я даже могу сказать, кто эти двое. Наверняка француз и был
тем самым «поводырем». Его послали в Европу искать Труфилова, а двое Других его
сопровождали. Но в самолете они поссорились, и один из них…
— Зачем? — осведомился Дронго.
— Как это… зачем? — удивился Лукин. — Чтобы не делить
деньги, которые им обещали за Труфилова. Все совпадает. Нам остается только их
арестовать.
— Не получается, — вздохнул Дронго. — Немного не получается.
Во-первых, французу за пятьдесят. Он староват для «поводыря». Но предположим,
что возраст в данном случае не самое главное. Допустим, с ним отправили двоих,
которым приказали ему помогать. И уже в самолете они ссорятся, так? Но такого
просто не может быть. Если один из напарников прирежет другого, то первое, что
он должен сделать, прибыв в Амстердам, — это бежать отсюда подальше. И не от
голландской полиции, а от собственных друзей, которые найдут и удавят его. Им
поручили важное дело, а они решили сводить счеты друг с другом? Тогда убийцу
просто найдут и пристрелят за то, что сорвал такое важное мероприятие. Но
предположим, что ты прав. Тогда получается, что и француз в сговоре с убийцей.
Ведь они снимают два номера. Номера — рядом. И вот еще что…
В самолете как ты помнишь, эти двое тоже сидели рядом двое, а не трое, а ведь
по твоей логике получается, что вся троица должна была сидеть рядышком, раз
отправили на задание троих. Не сходится, Захар. Извини меня, но никак не
сходится.
— Наоборот, все сходится, — не уступал Захар. — Наверное,
полковник Кочиевский не доверяет французу и поэтому поручил одному из своих
людей сидеть рядом с ним в самолете, чтобы присматривать за «поводырем».
— Зачем? — улыбнулся Дронго. — Куда он мог сбежать из
самолета, совершающего рейс между Москвой и Амстердамом без промежуточных
посадок?
