В четвертом часу дня Галина позвонила Дронго и рассказала
обо всем, что узнала.
— Он тяжело болен, — говорила Сиренко. — В Онкологическом
центре ему рекомендовали немедленную операцию. С очень небольшими, правда,
шансами на успех. Но он отказался и от операции, и от химиотерапии.
— И он все знает о своей болезни? — спросил ошеломленный
Дронго.
— Знает. Может быть, поэтому он и согласился на предложение
Кочиевского. Ведь ему уже нечего терять.
— Спасибо, Гала, вы мне очень помогли, — взволнованно сказал
Дронго. — Если вам удастся поговорить еще и с его родными, будет совсем хорошо.
И узнайте, где он раньше работал.
— Постараюсь. Успехов вам…
В фирмах, где раньше трудился Вейдеманис, ничего нового
узнать не удалось. Все то же самое: исполнительный, добросовестный работник.
Кое-кто вспомнил, что он дружил с убитым Федором Гаско, но никто не связывал
смерть коммерсанта с Вейдеманисом. В шесть часов вечера Галина поехала к
Вейдеманисам.
Нашла нужный подъезд, квартиру. Позвонила. Ей никто не
ответил. Она позвонила еще раз. И снова — никого. Галина позвонила к соседям.
Соседка оказалась словоохотливой.
— Сейчас их дома нет, — объяснила она. — Девочка задержалась
в школе, а бабушка пошла за ней.
— Понятно, — Галина вышла из подъезда. Достала телефон,
собиралась было позвонить, но передумала. Решила, что вернется сюда через час.
Но и через час в квартире по-прежнему никого не было.
Она поехала в прокуратуру, надеясь найти Всеволода
Борисовича, и не ошиблась. Романенко сидел в своем кабинете. Очевидно, у него
слезились глаза от постоянного недосыпания. Хмуро взглянув на Галину, он
предложил ей сесть. Она знала, что он не любит слушать новости с порога.
Романенко считал, что торопливость — признак легкомыслия. Сначала приведи в
порядок свои мысли, а потом говори.
— Все данные на Вейдеманиса я уже оставила у вас, — начала
она, — я была в Онкологическом центре. Там подтвердились наши подозрения — он
тяжело болен. Именно поэтому и согласился стать проводником группы Кочиевского
в Европе. Они нашли своего рода идеальный вариант: профессионал, бывший
сотрудник разведки, знающий иностранные языки, умело ориентирующийся в
европейских странах. Он ищет Труфилова, а за ним идет группа убийц, которая
устраняет всех, кто имел какое-либо отношение к этому делу.
— Понятно, — вздохнул Романенко, — мы искали демона зла, а
нашли несчастного человека, которому осталось жить совсем ничего. Он потерял
работу и заболел. Представляю его самочувствие. У него на руках мать и дочь,
будущее которых он обязан обеспечить. Вы сообщили Дронго о вашей поездке в
Онкоцентр?
— Сообщила, — кивнул Галина, — но я не смогла поговорить с
родными Вейдеманиса. Два раза приезжала, но их не было дома.
— И что думаешь? Где они?
— Соседка сообщила, что бабушка отправилась за внучкой, та
не пришла из школы.
— Странно… — Романенко нахмурился, — нужно проверить все еще
раз.
Поедешь с нашим сотрудником. Все, что касается Вейдеманиса;
нас интересует в первую очередь.
— Я поеду сама, — предложила Галина, — у вас и так хватает
забот.
— Добро, — согласился Всеволод Борисович, — только
осторожнее. Если увидишь что-то подозрительное, звони. И немедленно, без
лишнего героизма. И так проблем выше крыши.
— Что-нибудь случилось?
— У нас каждый час что-то случается, — пробормотал
Романенко, — сначала в Хайзене застрелили Кребберса, бывшего связного
Труфилова, затем в Антверпене взорвали автомобиль с Игорем Ржевкиным. А днем в
Схетоне, рядом с Антверпеном, нашли трупы двоих туристов, прилетевших из
Москвы. Если добавить еще и убийство в самолете два дня назад, то получается,
что мы все время опаздываем. Честно говоря, я даже не представляю себе, как
Дронго может справиться с этой проблемой. Не нужно было вообще его подключать.
Мы все равно не успеем найти Труфилова. Против нас слишком крупные силы.
— Он так не считает, — возразила Сиренко. — И мы не можем
останавливаться на полпути.
— Не можем, — кивнул Романенко. — Будем надеяться, что
Дронго все же сумеет остановить их раньше, чем они найдут Труфилова. Это наш
последний шанс.
Антверпен. 14 апреля
Они приехали в Схетон, когда эксперты еще работали на месте
трагедии.
Все произошло в одном из заброшенных домов, на окраине
Схетона. Дом был оцеплен, и журналисты рвались сквозь кордон полицейских,
пытаясь получить хоть какую-нибудь информацию. Работали телевизионные камеры,
сразу несколько человек комментировали происходящее с места событий. Комиссар
хмурился, понимая, как вреден расследованию шум вокруг преступления. Он
протиснулся вместе с Дронго сквозь толпу журналистов, не отвечая на их вопросы.
Войдя в дом, они прошли на второй этаж, где и произошли оба
убийства.
Комиссар Верье подошел к одному из экспертов.
— Как он погиб?
— Его застрелили, — сообщил эксперт, — но перед смертью
пытали.
Прижигали руки, ноги, половые органы. Перед этим связали.
Взгляните, на руках характерные борозды. Очевидно, использовали и повязки,
чтобы пленные не кричали. Мы нашли одну из таких повязок в углу. Но убили их
совсем недавно, примерно час назад.
— Почему не были слышны выстрелы?
— Очевидно, стреляли из пистолетов с глушителями.
Использовали два пистолета.
— Что-нибудь нашли при убитых?
— Да, документы. Оба русские туристы из Москвы, прилетели к
нам пять дней назад. В карманах были даже деньги. Видимо, убийцы спешили. Но
это в любом случае не ограбление. У одного из убитых даже не сняли золотые
часы.
Дронго, не любивший смотреть на трупы, отвернулся. Затем
снова вернулся и все-таки заставил себя сесть на корточки перед одним из
убитых, взглянул на искаженное предсмертной гримасой лицо. Жестокость убийства
потрясла его, но что за этой жестокостью?
Комиссар хотел вытащить какие-то подробности из своих
сотрудников.
— Как все это случилось?
— Страховой агент приехал, чтобы проверить состояние
строения, — рассказывал инспектор, — услышав крики, попытался войти в дом. Но
передумал и поспешил на улицу. Из автомата позвонил в полицию. Когда приехала
полиция, в доме уже никого не было. А наверху — два теплых трупа, кровь даже не
успела свернуться. На первом этаже мы нашли два пистолета с глушителями. Убийцы
их выбросили.
— Значит, кто-то захватил этих двоих, — сделал вывод
комиссар, — затем пленников привезли сюда, в заброшенный дом, начали пытать, а
когда услышали шаги страхового агента, убрали обоих. Так?
