— Кто адвокат у Ахметова?
— Бергман. Вы его, кажется, знаете. Или же слышали.
— И слышал, и знаю. Он дружил с покойным Яковом Ароновичем
Гольдбергом, другом моего отца… Если сам Бергман ведет дело Ахметова — у вас
немного шансов.
— Пока шансы равные, — бесстрастно заметил Романенко.
— Двадцать седьмого арестован Ахметов, — повторил Дронго, —
второго пошел запрос на Чиряева, третьего застрелили Силакова. Сходится. Но почему
не убрали самого Чиряева? Он ведь такой опасный свидетель. И почему провели
столь сложную операцию — через Интерпол и арестовали его не в Москве, а в
Берлине?
— По нашим данным, Чиряев очень опытный и ловкий рецидивист,
осторожный и скрытный. Возможно, хотели действовать наверняка.
— Вы сами верите в это? — с сомнением спросил Дронго. — Вам
не кажется странным, что люди, заранее получающие сведения обо всем, что
происходит в вашей группе, не смогли убрать вора в законе? Вы верите в то, что
легче устроить арест через Интерпол в Берлине, чем убрать рецидивиста в Москве?
В конце концов, его могли просто не выпускать из страны, а потом застрелить во
время доставки в тюрьму, объяснив все попыткой побега. Но кто-то специально
подстроил его арест, решив, что так будет лучше. И этот «кто-то» точно знал,
когда и куда полетит Чиряев. Значит, имел все возможности физического
устранения Чиряева, но не пошел на этот шаг. Возникает вопрос: почему? Его
могли пожалеть?
Романенко усмехнулся. Дронго согласно кивнул.
— Я тоже так думаю. В тех кругах, где вращался Чиряев, о
таких старомодных понятиях никогда не слышали. Тогда почему? Почему его не
убрали, а решили устроить арест в Берлине? Кому выгодно, чтобы он был под
арестом, но в другой стране?
— Я об этом тоже думал, — признался Романенко. — И пришел к
одному-единственному выводу: Чиряев еще нужен. Он нужен как оружие против
кого-то. Если понадобится, Чиряева могут использовать. Поэтому его решили не
убирать, а под благовидным предлогом посадить в тюрьму, чтобы он не сбежал, как
директор нефтяной компании. Это единственное объяснение, которое можно принять.
— Похоже, вы правы. Можно либо сломать эту игру, доставив
Чиряева в Москву, либо, приняв их игру, оставить Чиряева в Берлине, позвонив
кому-то развалить все дело.
— Двенадцатого мая в немецком суде будет рассмотрена наша
апелляция.
Если до этого времени мы не найдем директора нефтяной
компании, исчезнувшего неизвестно куда, нам не выдадут Чиряева. И тогда мы
потеряем шансы на успешное завершение нашего многострадального дела. Два года
работы…
— Может быть, директор уже давно общается с чертями в аду?
Такой вариант вы исключаете?
— Исключаю полностью. Он сбежал из Тюмени, где находился
центральный офис компании. Четыре месяца назад он еще был жив, прятался у своих
родственников в Москве. Мы не успели его арестовать, он снова скрылся.
— Как его фамилия? У него осталась здесь семья?
— Труфилов. Дмитрий Викторович Труфилов. Семьи у него нет,
он разведен.
Остались бывшая жена и сын. По нашим сведениям, он поддерживает
с ними отношения. Есть знакомая, очень близкая, в Москве, но он у нее не
появлялся — там уже несколько месяцев дежурят наши люди. В Тюмени у него есть
большой дом.
В Харькове живут мать и семья сестры, но там он тоже не
объявлялся. Мы проверяли.
— Он нефтяник по профессии? Где работал раньше? — Дронго
поднялся, чтобы снова налить кипяток в чашки.
— В ГРУ. Он бывший офицер военной разведки, — выдавил
Романенко.
Дронго резко обернулся. Поставил чайник на место.
— Вы шутите?!
— Какие могут быть шутки? Он воевал в Афганистане, был
ранен, контужен.
В девяностом демобилизовался. Работал в различных местах,
одно время даже сидел без работы. С девяносто шестого, перебравшись в Тюмень,
руководил нефтяной компанией «ЛИК». Мы проверили и установили странную
закономерность. Его рекомендовал на эту должность именно Силаков. Судя по
всему, у Труфилова и Силакова были прямые связи и с Чиряевым. Что произошло
между ними, никто не знает, но Чиряев сумел убедить Труфилова отказаться от
контрольного пакета акций. Во время аукциона происходило нечто запредельное. Из
Москвы пошла телефонограмма о запрете на проведение аукциона, но в Тюмени
объявили, что телефонограммы не получали. В день аукциона туда полетел чиновник
Мингосимущества, но самолету не дали посадку, объявив, что в аэропорту нелетная
погода. Диспетчеры позже признались, что их вынудили отказать самолету в
посадке. И наконец, во время аукциона Чиряев и Труфилов лично присутствовали в
зале. Контрольный пакет за бесценок был продан другой компании. Несмотря на
попытки Мингосимущества обжаловать сделку в суде, все осталось в силе.
— И кому конкретно достался контрольный пакет?
— А вы не догадываетесь? — Романенко вздохнул. — Конечно,
«Роснефтегазу».
— Так, — сказал Дронго, снова протягивая руку к чайнику. —
Хорошо хоть теперь мы знаем, с кем именно будем иметь дело. Очень солидные
люди.
Получается, что Ахметов работал на них.
— И не только он один. Чиряев, Труфилов, Си-лаков — целая
цепочка. И все замыкается на руководстве нефтяной компании. Ни для кого не
секрет, что они были чрезвычайно близки с вице-премьером нашего правительства.
— Теперь ясно, откуда у них столь исчерпывающая информация
обо всех ваших действиях, — заметил Дронго. — Тем более почему Чиряев в таком
случае все еще жив? По всем законам он обязан был умереть еще в Москве. И
Труфилова не должны были отпускать живым.
— Этого мы не понимаем, — признался Романенко, принимая
чашку с горячим чаем. — Спасибо.
— И чем же я могу вам помочь? — спросил Дронго.
— Нам нужно найти Труфилова. Он должен дать показания, чтобы
мы могли получить Чиряева из Берлина. Вы знаете, как сейчас в Европе относятся
к запросам нашей прокуратуры. После того как в Польше не выдали Станкевича, во
Франции — Собчака, мы не можем рисковать. Если двенадцатого мая немецкий суд
подтвердит решение о невыдаче Чиряева, все дело может рассыпаться. Мы не сможем
доказать, что группа Ахметова действовала в корыстных целях. У нас в запасе
всего полтора месяца. Нам нужно найти Труфилова, — снова повторил Романенко.
— А почему вы считаете, что именно я могу вам помочь?
— Только вы, — убежденно сказал Романенко. — По нашим
последним данным, Труфилову удалось выехать за пределы страны. Он сейчас где-то
в Европе. Мы обязаны найти его до двенадцатого мая. Найти и вернуть в страну.
Иначе мы рискуем не получить Чиряева и окончательно провалить дело.
Дронго молчал. Он уже понимал всю сложность предстоящей
работы, о которой просил Романенко.
