– А я – идиот, – покаянно сказал Рыба. – А почему он обращается к тебе на испанском? Он испанец?
– Все может быть. Я уже ничему не удивляюсь. И тебе не советую.
– Хорошо, я тоже не буду удивляться.
И все же Рыба-Молот не сдержал обещания. И удивился, когда, вернувшись в студию на Ботанической, обнаружил там перец кубеба, перец Леклюза, псевдоперец кумба и райское зерно. Все эти сокровища стояли на столе в мелкой расфасовке, а Пупу, почесывая голый живот, кружил над ними, как ворон.
– Оперативно, да? – спросил он у Рыбы.
– Нет слов!
– Не хватает только главной херни на букву «а», но ее обещали подвезти в течение часа. Как самолет приземлится, так сразу и подвезут.
– Самолет откуда?
– Из Тегерана. Там вроде ее выращивают. Или нет?
Наверное, Пупу и вправду был всесилен. Сегодняшний пробочный опыт подсказывал Рыбе: привезти что-либо из московского аэропорта в город в течение часа просто нереально. Неужели задействован еще и вертолет?.. А может, специальная машина, которая спускается с небес в тот самый момент, когда ситуация на земле заходит в тупик? У этой машины и машиниста при ней было даже латинское название, но какое именно – Рыба позабыл.
– Здорово у вас все получается. – Рыба с трудом подавил в себе желание бухнуться перед Пупу на колени и попросить о сотворении небольшого и не выходящего за рамки приличия чуда. – У вас, наверное, связи где-нибудь наверху… В правительстве.
– Никакого правительства. С правительством связываться – себе дороже, – охотно пояснил Пупу. – У меня глобальные связи на радио. Ну и с радиолюбителями… в хорошем смысле этого слова.
Радиолюбители – надо же! Понимай как хочешь. Рыба истолковал «радиолюбителей» в ключе масонской двадцатки и совсем заробел.
Асафетиду доставили через час пять минут.
За этот час Рыба успел состряпать ореховый хлеб, подготовить к запеканию в духовке гуся с яблоками, накрошить три фирменных салата, снять пробу с двух придуманных еще в прошлом году соусов и невольно подслушать семнадцать разговоров Пупу с неизвестными телефонными собеседниками. Говорилось о:
– жесткой ротации в эфире двух песен;
– поставках вооружения на Средний Восток;
– кровавой гэбне в хорошем смысле этого слова;
– импотентной оппозиции в хорошем смысле этого слова;
– птицефабрике в Кувшиново Тверской области;
– преждевременных родах певицы Х;
– сексуальной ориентации певца Y;
– инаугурации каких-то третьесортных президентов;
– спутниковой системе ГЛОНАСС;
– ловле рыбы на Амазонке, планируемой на январь следующего года.
После всех этих разговоров Рыбу прибило окончательно, и он с ужасом стал ждать воцарения на Ботанической чертовой асафетиды. Другими названиями которой были: ферула вонючая и дурной дух. Не исключено, что после того, как она появится в доме и пропитает все своим гнусным запахом, Рыбу-Молота ждут большие неприятности. Похлеще, чем гипотетические неприятности с телохранителями Веры Рашидовны. Рыба даже попытался воззвать к духам нгылека (единственным, кто мог его спасти), но разглядеть их в снеговой толще своей души так и не сумел.
Пока готовился ужин, проголодавшийся Пупу стянул кусок орехового хлеба и густо намазал его приготовленным Рыбой соусом.
– Ничё, – одобрил он. – Ты и впрямь спец. Если и с кофе получится… Тебе работа, случайно, не нужна?
– Вообще-то нужна.
– Есть у меня один кореш на примете… Нуждающийся в подобного рода услугах. Если и с кофе получится – сосватаю.
– А зарплата хорошая?
– Зарплата – будь здоров и не в деревянных. Плюс полный пансион. Ты сегодня уезжаешь?
– Хотелось бы…
– Если и с кофе все получится – придется отложить. Ему такой человечек срочняком нужен. Прошлый его повар говнюком оказался – и его… того…
– В пропасть? – насмерть перепугался Рыба.
– Гы-гы! По мне – так точно в пропасть. Но мой кореш – человек добрый. Хотя по нему не скажешь. На дракона похож… В хорошем смысле этого слова. Только голова одна. И огонь изрыгает, если сильно попросить.
Судьба уволенного драконом повара так и осталась непроясненной, потому что прибыла асафетида. Ее приволокли два прыщавых юнца в комбинезонах МЧС. Не проронив ни слова, они подали Пупу бумагу, в которой тот быстро расписался. И получил на руки свинцовую тубу размером с футляр от скрипки. Тара несколько озадачила Пупу, и он снова поскреб кинжальным мизинцем подбородок:
– Я не понял… Это херня радиоактивная, что ли?
– Нет, – кротко сказал Рыба. – Но имеет свои специфические особенности.
– Какие?
– Запах.
– Трупятиной воняет?
Любая трупятина в каких угодно масштабах была более предпочтительна, чем жалкие сто граммов асафетиды. Но Рыба заранее пугать венценосного Пупу не рискнул, сказал только:
– Может, трупятиной, а может, и нет. У кого какие ассоциации. Но я бы на всякий случай удалил из опасной зоны женщин, животных и комнатные растения.
– Охереть! – восхитился Пупу. – А у тебя какие ассоциации?
– Разные.
– А самые основные?
– Ну, не знаю… Землетрясение в двенадцать баллов…
– Опа! Это как раз то, чего мне не хватает! А взрыв Государственной думы подойдет?
– Не исключено.
– А взрыв Пентагона?
– Возможно… Но вы тогда будете под завалами, а не наоборот.
– Годится! А камбоджийская тюрьма, где жара, влажность, паразиты, тридцать человек на один квадратный метр и забитый сток вместо параши?
– Вот это ближе к теме, – со знанием дела заметил Рыба-Молот. – А вы были в камбоджийской тюрьме?
– Еще нет, но хотелось бы побывать…
– Побываете. – Рыбе нравился экстремал Пупу, и он искренне хотел, чтобы все венценосные желания рано или поздно исполнились. – Только хорошо бы все-таки отправить вашу мухер прогуляться… Подышать свежим воздухом. Вон у вас ботанический сад под боком…
– Слышь, мухер! – Пупу повернул болливудскую набриолиненную голову в сторону Кошкиной. – Пойдешь прогуляться в ботсад, пока суть да дело?
– И не подумаю, – фыркнула Кошкина.
– Желание женщины – закон, – подвел черту Третий-или-Пятый-в-Династии и протянул руку к свинцовой тубе.
– Я сам! – веско сказал Рыба, перехватывая свинец. – Доверьте эту операцию специалисту.
– Сам так сам. Валяй!
Террорист-малаец, принявший мученическую смерть у себя на исторической родине, учил Рыбу-Молота, как подходить к асафетиде: примерно так же, как к девственнице пятнадцати неполных лет от роду; ни одного лишнего вдоха – сплошной выдох. Ни одного лишнего движения – только те, что ведут к цели.
