Выходит, она первая. Тилли это даже понравилось. Совсем немного понравилось, потому что она вовсе не хотела давать ему от ворот поворот. Она хотела другого: приоткрыть губы, чтобы ощутить касания его языка, хотела прижаться к Блейку грудью, бедрами, чтобы почувствовать его напрягшийся, пульсирующий член.
Она хочет. Хочет. Хочет.
Воздух вибрировал, словно наполненный эротикой, которую излучали их взгляды, сомкнувшиеся друг на друге.
– Даже не думайте об этом, – строго и властно произнес Блейк.
– Вы не знаете, о чем я думаю. – Тилли быстро придала лицу равнодушное выражение.
Уголки рта у него приподнялись.
– Да ну? – Он кончиком пальца обвел ей губы, словно читал по шрифту Брайля.
Тилли и не подозревала, сколько всего нервных окончаний на ее губах. Как же трудно сопротивляться такой ласке! И еще она не подозревала, что сила воли у нее полностью отсутствует.
– Тогда скажите, что же я думаю?
Палец Блейка переместился к ее щеке.
– Вы думаете о том, каково будет, если вы и я… поладим.
– На самом деле я думаю об украшении торта для крещения – мне надо сделать это до субботы, – сказала Тилли.
– Врунья.
Кончики пальцев медленно обвели ей ухо. Тилли замерла, сдерживаясь, чтобы не охнуть от удовольствия. Рот Блейка приблизился, его теплое, пахнущее корицей дыхание смешалось с ее дыханием, так близко были их губы. Но ей этого мало. Тилли подалась вперед, сначала осторожно коснулась губами его рта, а потом игриво потыкалась в его губы. Она словно смотрела на себя сверху и удивлялась: где же пряталась ее чувственность, сексуальность все эти годы.
У Блейка вырвался приглушенный стон, руки крепче прижали ее, почти сдавили… и он начал осыпать ее рот страстными поцелуями. Тилли наслаждалась, их языки словно играли друг с другом в кошки-мышки. Желание, зревшее у Тилли глубоко внутри, освобождалось от оков, рвалось наружу. Желание наполняло ее тело чем-то горячим, шипящим. Прямо сейчас все, о чем она могла думать, – это как восхитительно чувствовать его губы на своих губах, его язык во рту. Как же прекрасно знать, что она возбуждает его не меньше, чем он ее, потому что гортанные звуки вырывались у него из горла. Тилли дрожала, ей казалось, что все тело у нее осыпали чем-то жгучим.
Ее никогда не целовали вот так. С таким жаром и силой, с таким диким желанием. И у нее самой точно такое же желание. Ее тело будто готовит ее… к чему? Ее женская плоть ныла и вибрировала, требуя освобождения. Она слышала… первобытные стоны, стоны удовольствия. Неужели это она их издает? Тилли сплела руки на шее Блейка, плотно прижалась к нему грудью, теребя пальцами кончики темных волос у него на воротнике. Она вдохнула его запах, терпкий мужской запах с цитрусовым налетом лайма, языком слизывала вкус мяты от его языка. Между бедер у нее барабанной дробью пульсировала кровь. Желание терзало Тилли, делало рабыней тех чувств, которые взяли верх над телом. Это поражало, страшило. Все ее ощущения собрались в шаровую молнию, от которой исходили огненные стрелы и пронзали насквозь.
Неожиданно Блейк, тяжело дыша, отодвинулся.
– О’кей. Время вышло. – Он откинулся на водительском кресле и выдохнул, крепко ухватившись за руль, словно приходя в себя.
Тилли очнулась и пригладила ладонями платье. Желание продолжало стучать глубоко внутри. Она прижала ноги одну к другой, но не помогло – наоборот, стало хуже. Она пребывала в шоке, оттого что поняла, как близко подошла к тому, чтобы умолять его закончить то, что он начал.
А начал ли это он?
Повисло долгое неловкое молчание.
– Вы ничего не скажете? – спросила Тилли.
Он разжал и снова сжал пальцы на руле, брови были нахмурены.
– Не уверен, что переехать сейчас в поместье правильное решение.
Не уверен? Да это блестящая мысль. Раз Блейк поселится в доме, где живет она, никто не станет думать, что она слишком старомодна.
– Но вам придется. Я всем сказала, что вы сегодня вечером переезжаете. – Она в упор посмотрела на него. – Вы ведь хотите вернуть Макклелланд-Парк?
– Вы же знаете, что хочу. Но у меня дела в Эдинбурге, и я уеду на несколько дней.
– Вчера вы про это ничего не говорили. Мы собирались пойти на днях пообедать…
У него на лице появилось отстраненное выражение.
– Дела возникли внезапно. Это… срочно.
Ой ли? Может, ему просто необходимо удрать от искушения подальше. Странно думать о себе, как искусительнице. Тилли никогда не была искусительницей с Саймоном. Ни разу за восемь лет. Тонкой струйкой по телу пробежал трепет при мысли о том, что Блейк хочет ее так сильно, что ему нужно от нее отдалиться.
Может, блондинки нулевого размера вовсе не так уж заманчивы?
Блейк завел мотор.
– Я отвезу вас обратно на работу.
Блейк завез Тилли в магазин и быстро уехал. Он не мог выкинуть тот поцелуй из головы и казался себе сексуально озабоченным подростком, который на обочине дороги целуется в машине с девчонкой. Он должен был остановиться тут же, как узнал, что она невинная девушка. Но стоило ее губам коснуться его губ, у него хватило сил только на то, чтобы не давать воли рукам. Ее неопытность вроде должна помочь ему держаться от нее на расстоянии, но именно это притягивало его к ней, как тянет алкоголика к бесплатной выпивке.
Ее губы… такие мягкие, нежные. Она отвечала на его поцелуи так, будто он вдохнул в нее воздух, чтобы ей остаться живой. Он едва не умер, когда отстранился от нее, он хотел продолжать целовать ее, трогать, хотел стащить с нее одежду и припасть ртом к ее потрясающей груди.
Он должен обуздать себя. Он обязан сконцентрироваться на том, что ему предстоит – вернуть Макклелланд-Парк, а не флиртовать с девушкой, которая сохраняла себя для прекрасного принца. Тилли никто по-настоящему не целовал – это было ясно, – но она отдавалась поцелуям вся целиком и так страстно, что он мог лишь представить, каково будет заняться с ней любовью.
«Я мог бы предложить ей флирт… с постелью».
Мысль скреблась в мозгу подобно мыши за деревянной панелью стены. Он привлекал Тилли – в этом Блейк не сомневался. Но согласится ли она на это? Девушкам, подобным Тилли, подавай волшебную сказку, они ждут годами нужного парня, который наденет им на палец кольцо и поклянется в вечной любви.
Блейк парень на сегодня, а не навсегда. У него цель другая, и ему необходимо ее добиться. Что потом? Потом он поставит точку. Жирную.
Он шел по жизни налегке, багаж ему не нужен. И никто не нужен. Только так можно всем управлять. Собой управлять. Это главное. Чтобы понять это, вовсе не надо сидеть на кушетке психотерапевта и узнать, что все дело в потере матери в детском возрасте. Он наблюдал, что происходит, когда чувства берут верх, – тогда человек перестает четко мыслить. Чувства искажают все кругом. Поэтому-то у него ясная голова. И он нацелен на осуществление своих планов. Его решительность и целеустремленность помогла вернуть состояние – и приумножить, – потерянное отцом. Залог его успеха – способность принимать быстрые решения, не руководствуясь эмоциями. Стоит людям поддаться эмоциям, и тут же все идет кувырком. Он видел, как разоряются успешные компании, если эмоции начинают вмешиваться в бизнес. Полагаться можно лишь на скупые цифры, а не действовать под влиянием минутной слабости.
