В ночь с 5-го на 6-ое октября 1941 года матрос «Тистльгорма» Ангус Маклей был разбужен чудовищным грохотом… Атака?! Не может быть, ведь «стоянка F» у мыса Шааб Али считается абсолютно безопасной!..
Два бомбардировщика из эскадрильи Сейдмана возвращались на базу после не увенчавшихся успехом поисков судна Queen Mary, которое перевозило австралийские войска. На «Тистльгорм» они наткнулись совершенно случайно… В 0.35 утра 6 октября на корабль были сброшены с воздуха две мощные бомбы. Они попали в район 4-го трюма и раскололи 126-метровое судно пополам. Взрывы были столь мощными, что подбросили в воздух два стоящих на палубе локомотива весом более 120 тонн каждый. Они затонули в нескольких десятках метров от корабля, где и лежат по сей день.
Хотя «Тистльгорм» был оснащен противосамолетными орудиями, он не сумел себя защитить. Просто не успел — атака стала для команды полной неожиданностью.
Ангус Маклей выбежал на палубу в чем был. Корабль уже вовсю полыхал. Первым желанием Маклея было немедленно прыгнуть за борт. Вдруг он заметил молодого канонира, который лежал на палубе без сознания. Маклей бросился на помощь товарищу, не обращая внимания на огонь и куски стекла, впивающиеся в босые ступни. Взвалив приятеля к себе на плечи, он попытался прорваться сквозь пламя к спасательным шлюпкам…
В 1.30 утра «Тистльгорм» пошел ко дну. Обе части корабля опустились на ровное песчаное дно на глубине чуть более 30 метров. Капитан и большая часть команды были подобраны оказавшимся поблизости круизером HMS Carlisle. Матрос Маклей и спасенный им канонир сравнительно легко отделались двумя неделями в госпитале. Впоследствии выжившие моряки помогали реконструировать события команде BBC, снявшей на основе их воспоминаний прекрасный документальный фильм «Последнее плавание «Тистльгорма».
В марте 1955 года легендарный «Калипсо» Жака-Ива Кусто шел в Красном море, держа курс в Индийский океан, к острову Мадагаскар. Ультразвуковой эхолот корабля засек некий крупный объект на глубине около 30 метров. Два ведущих дайвера команды Кусто и оператор Филипп Агостини спустились под воду и обнаружили «Тистльгорм». Позже эти кадры вошли в знаменитый фильм Кусто «В мире безмолвия».
После этого «Тистльгорм» снова погрузился в безмолвие на 20 лет. Пока в 1974 году не был открыт заново израильским дайвером Шимоном Мачиа. Как гласит легенда, историю про затонувший корабль ему поведал бедуин-рыбак из Эль-Тура. Информацию о своем открытии Мачиа держал в секрете, показывая уникальный рэк только ближайшим друзьям. Но тайна, которую знает больше, чем один человек — это уже, как известно, не тайна вовсе. В 1992 году некий местный деятель привел на «Тистльгорм» первых подводных туристов. И понеслось — в ноябре того же года появилась статья в итальянском дайверском журнале «Аква», потом в британском English Diver Magazine, а затем уж и ВВС «проснулись» и прославили «Тистль» на весь мир… Сегодня этот уникальный подводный корабль-музей — вторая по доходности для Египта достопримечательность после фараонов и всего, что с ними связано. Разворовать его по этой причине не дают, и у современных дайверов все еще есть уникальная возможность увидеть грузовики с мотоциклами и ящики, полные солдатских ботинок, в которых селятся пестрые красноморские обитатели. Правда, в последние годы состояние «Тистля» вызывает серьезные опасения — корабль начинает потихоньку разрушаться. Винят в этом пузырьки воздуха, выдыхаемые аквалангистами — они ударяют по хрупкому металлу и ведут к ускоренной его коррозии. А еще аквалангисты любят за все хвататься своими «умелыми» ручками и молотить почем зря не менее умелыми ластами. Таким образом толпы посетителей уже практически изничтожили колонию мягких кораллов, годами спасавших корпус корабля от разрушения. Есть еще отдельная категория моральных уродов, которые пытаются тащить вещи с корабля «на сувениры». Если их не отлавливает и не вразумляет (подчас весьма жестко) команда катера, на котором они приплыли, то уродов все равно ждет чудовищных размеров штраф на таможне, а то и судебное разбирательство. Еще бы — попробовали бы они, к примеру, после посещения Лувра прихватить на сувениры кусочек «Джоконды»!
Наше погружение на «Тистль» прошло весьма позитивно, если не считать того, что большая часть команды адски замерзла. Все-таки зимой нырять комфортнее действительно где-нибудь на Филлипинах… Зато у нас в Египте не в пример интереснее! Вечером, когда наш катер уже направлялся обратно в Шарм-эль-Шейх, Тишина вдруг сказал: «Слушайте, здесь недалеко лежит „Иоланта“. А у нас еще есть баллоны с воздухом. Может, сходим?..». Итальянское судно «Иоланта» затонуло в 1970-х годах. Оно перевозило большой груз сантехники. Сам корабль давно уже провалился во впадину на дне и теперь лежал на глубине 200 метров. Но на 20 метрах «Иоланта» оставила на память потомкам гору недовезенных ею до места унитазов. Собственно, за этим зрелищем мы и полезли под воду в третий раз. Солнце уже садилось, море штормило. Раздались отдельные робкие фразы: «А может, не стоит?». Но большая часть команды уже переоделась и залезла в скубы и спарки. Что, зря, что ли, мучились люди?… Я в паре с одним из «елочных людей» на этот раз шла замыкающей. У парня был фотоаппарат, и перед погружением я попросила запечатлеть меня на фоне унитазов, а, «если сильно повезет», то и на одном из них. Если б я заранее знала, как мне сегодня сильно повезет, то послушалась бы своих нехороших предчувствий, а не ребят, которые хором увещевали, что здесь риска нет. Потом уже мне сказал один опытный ныряльщик: «Именно там, где риска нет, чаще всего и гибнут люди». Хорошо, что это «потом» вообще наступило…
Есть такая бедуинская примета: «Если дайверы плывут задом, значит, сегодня сильное течение». Я впервые попала в ситуацию, когда, чтобы продвинуться на метр вперед, нужно вцепляться руками в дно, иначе тебя тут же уносит. Так мы и двигались к цели, карабкаясь по дну, как тараканы по потолку. В какой-то момент у меня начало закладывать ухо. На то, чтобы тщательно «продуться», зажав рукою нос, и тем самым восстановить нормальное положение прогнувшейся под давлением барабанной перепонки, меня не хватило — стоило отпустить камень или выступ, за который держалась, тут же течение со страшной силой относило меня назад. Отстать от группы я очень боялась, понимая, что видимость плохая, и потерявшегося не скоро хватятся. Боль все же удавалось время от времени утихомиривать, и я решила, что смогу продержаться до конца дайва. Вот уже показались признаки того, что мы приближаемся к цели — остатки каких-то железных конструкций и первый унитаз, одиноко стоящий на дне морском. Скоро мы увидим огромную гору его собратьев и наконец-то развернемся назад… Тем временем партнер по погружению пихает меня в бок, показывает на унитаз, а затем на фотокамеру. Мол, ты просила… Я представила себе этот эффектный кадр и, забыв про все, рванула к белевшему во мгле удобству. Решив, что сей предмет первой необходимости плотно врос в кораллы, я вцепилась в него обеими руками. Но не тут-то было. Унитаз зашатался и поехал по дну как раз в сторону разлома, где покоилась «Иоланта». Я, с перепугу еще крепче схватив стульчак в объятия, поехала вместе с ним. Сообразив, наконец, что путешествие это добром не кончится, я схватилась за торчащую из дна поросшую кораллами железяку и отпустила унитаз на волю. Я еще довольно долго так висела, наблюдая, как мой фаянсовый друг вприпрыжку удаляется навстречу судьбе, постепенно исчезая в плотном подводном тумане… Тем временем объявился фотограф и принялся жестами выражать восхищение отснятыми кадрами. Я кивнула. И тут ухо, а затем голову пронзила такая адская боль, что у меня перехватило дыхание. Я резко дернулась, пытаясь привлечь внимание моего «бадди». Боль усилилась. Тут перед глазами поплыли пятна крови. Прошло минимум полминуты прежде, чем до меня дошло, что кровь эта — моя. Ну вот, еще и палец железякой поранила… Передо мной возникли полные ужаса глаза фотографа, наконец оторвавшегося от очередной цветастой креветки. Следующее, что я увидела, были его ласты, которые очень быстро удалялись. Пока я обнималась с унитазами, наша группа давно ушла. И вот теперь еще «бадди» мой смылся… Я осталась совершенно одна. Вокруг дикое море гудело и скрежетало страшными незнакомыми звуками. Завеса из поднятого течением песка становилась все плотнее, тьма вокруг сгущалась, или это темнело у меня в глазах от нарастающей боли. Надо мной было 20 метров черной, тяжелой, бунтующей воды. Что делать? Всплывать? И чего? Катер-то далеко, я даже толком уже не соображаю, с какой стороны. Мы в открытом море. Поздний вечер. Шторм. На поверхности меня сегодня точно не найдут. А до завтра могу и не дожить. Переохлаждение, или сожрет кто-нибудь, да мало ли что… Надо сидеть на месте и дожидаться, когда за мной приплывет кто-то из наших, это — единственный вариант. Черт, а если не приплывет? Но не могли же они про меня забыть??? Что же их так долго нет… И как голова болит, просто адский хэлл какой-то! Я очнулась от полузабытья, почувствовав, как меня трясут за плечи. Это была подруга Тишины. Спасли. Не забыли… Даже сил обрадоваться не было. Показываю на ухо, и жест «проблемы». Мы поднимаемся на несколько метров выше. Становится немного легче. Постепенно всплываем еще. Боль почти совсем отпустила. Смотрю на глубиномер — мы поднялись на 10 метров. Перед нами из песчаной мути возникли несколько темных силуэтов. Самый большой из них висит вертикально в толще воды, скрестив на груди руки, и, глядя на меня, неодобрительно качает головой. Поднимаю руку и показываю силуэту средний палец. Уж чья бы корова мычала, Тишина! Гид унитазный…
