Валентин с трудом сдерживался. Кто из них говорил правду? Та Имоджин, которую описала Карла, совершенно не похожа на Имоджин, которую он знает. А насколько хорошо он знает свою жену? Они поженились через пару недель после знакомства. В то время ими владела безудержная страсть. Они ни о чем, кроме секса, и думать не могли. Это был весьма своеобразный брак. Оба были загружены работой. И в короткие встречи им было не до разговоров. Они не могли оторваться друг от друга до того момента, когда Имоджин поверила, что он возобновил отношения с Карлой. Тогда она действительно его приревновала.
Сердце подсказывало, что он должен верить жене, но разум твердил, что и коллега может оказаться права. Нужно найти золотую середину.
— Она представила тебе нашу встречу по-другому, да? — спросила Карла, вопросительно выгнув бровь.
— Да, есть небольшие разночтения, — неохотно признал он. — Мы это с ней обсудим.
— Не трудись. Будь ты моим мужем, я бы вела себя точно так же, — сказала Карла.
— Я чувствую себя костью, за которую дерутся две собаки, — ухмыльнулся Валентин.
— Ты хотел сказать — две суки? — озорно спросила она.
— Заметь, это не мои слова, — улыбнулся он. — Хотя вы обе очень приличные женщины.
— Естественно, — промурлыкала Карла.
Почему-то сегодня ее манера общения немного раздражала, словно его гладили против шерсти.
— Раз уж ты здесь, давай разберемся со вчерашней проблемой, — предложил Валентин.
Карла немедленно приняла деловой вид, и они приступили к работе. А с ситуацией относительно встречи между Имоджин и Карлой он разберется чуть позже.
Этим вечером Валентин вернулся с работы вовремя. Они были приглашены на ужин к родителям Имоджин.
— Ты мне не говорила, что твои родители живут по соседству с нами, — заметил Валентин, когда они подъехали к импозантному сооружению на Пятой авеню.
Имоджин лишь пожала плечами в ответ:
— Разве это так важно?
— Но это же твои родители.
— Да, хотя мы редко видимся. Отец весь в работе, да и мама тоже.
— Твой отец — адвокат по правам человека, да?
— Да. Один из лучших и очень востребован. Надеюсь, ужин не будет отменен из-за его занятости, как бывало не раз.
Валентин уловил в голосе жены нотку усталой обреченности, которая неожиданно задела его за живое. Во время их первого брака он тоже частенько задерживался на работе, поскольку возникали чрезвычайные ситуации, требовавшие его внимания.
«Это было действительно продиктовано необходимостью или ты хотел потешить свое эго, что без тебя не обойдутся?» — спросил внутренний голос. Он не был единственным хирургом-травматологом в госпитале. Там работало много врачей. Они были командой. Но ему нравилось быть первым в оказании неотложной помощи подчас в ущерб семейной жизни. И он всем сердцем любил хирургию, как любит свою нынешнюю работу.
Так же как он обещал у алтаря любить жену?
Но это не одно и то же, спорил он сам с собой, пока они поднимались в лифте. Он почувствовал, как от стоящей рядом Имоджин исходят волны напряжения.
— Все в порядке? — спросил он.
— Насколько это может быть, — тихо ответила она.
Она, казалось, взяла себя в руки, пока они шли по обшитому деревянными панелями холлу к массивным дверям апартаментов родителей. Не успела Имоджин нажать на кнопку звонка, как двери распахнулись, и на пороге их встретила мать Имоджин. Каролина О’Коннор была интересной и ухоженной женщиной: слегка за пятьдесят, безупречная фигура, модная стрижка, неброский макияж, ясные серо-зеленые глаза, как у Имоджин.
— Миссис О’Коннор. — Валентин протянул руку. — Рад новой встрече с вами.
— К чему церемониться, — улыбнулась Каролина и, проигнорировав протянутую руку, быстро поцеловала зятя в щеку. — В конце концов, мы теперь семья. Называйте меня Каролиной, пожалуйста.
— Каролина, — повторил он, улыбнувшись.
— Папа уже дома? — спросила Имоджин, заглядывая в просторную гостиную.
— Нет пока. Немного задерживается. Ты же его знаешь. Какое-то срочное дело, — спокойно сказала Каролина, взглядом прося дочь помолчать.
Имоджин проигнорировала молчаливую просьбу матери.
— Честно говоря, мам, он мог бы отложить ради нас срочное дело. Валентин впервые у нас в доме. Его отсутствие наводит на размышления, что ему все равно.
Каролина было запротестовала, но Валентин сгладил ситуацию, коснувшись плеча Имоджин.
— Не беспокойся. Я знаю, что такое срочная работа.
— Не сомневаюсь, — с подтекстом ответила Имоджин, вешая пальто в шкаф.
Валентин проглотил издевку. Он не собирался выяснять отношения с женой в присутствии тещи. Каролина обеспокоенно перевела взгляд с дочери на зятя.
— У вас прекрасная квартира, — отметил Валентин, пытаясь снять нарастающее напряжение. — Вы давно здесь живете?
— С тех пор как поженились, — с привычной легкостью ответила Каролина.
— Сначала мы занимали только этот этаж, но вскоре освободилась квартира наверху, и Говард ее купил. Хотите я покажу вам наше жилище? До ужина еще почти час. У нас достаточно времени и на экскурсию, и на аперитив.
Валентин взглянул на Имоджин. Та лишь снова пожала плечами:
— Делайте что хотите. Я пойду поздороваюсь со Сьюзен, а заодно разведаю, что она готовит для нас.
Осмотр семикомнатной квартиры занял гораздо больше времени, чем предполагал Валентин. А может быть, Каролина медлила, чтобы скрыть затянувшееся отсутствие мужа. Когда они наконец вернулись в гостиную, Имоджин сидела в кресле с полупустым бокалом вина.
— Я уж думала, не выслать ли за вами поисковый отряд, — заметила она, вставая с кресла. — Налить вам выпить?
— Спасибо, дорогая, — поблагодарила Каролина, позволив дочери взять на себя роль хозяйки дома.
Когда они выпили аперитив, горничная в униформе пригласила их в столовую. Мистер О’Коннор все еще не появлялся. Наконец, когда они приступили к закускам, раздался звук открывающейся двери.
Атмосфера в столовой изменилась. Обе женщины непроизвольно распрямились. На лице Каролины читалось явное облегчение, а Имоджин выглядела раздосадованной.
— Будь паинькой, — успела прошептать Каролина, прежде чем в столовую вошел Говард О’Кон нор.
— Прошу прощения за опоздание, господа. Не мог вырваться раньше. А вы, стало быть, мой новый зять.
Валентин поднялся и протянул руку.
— Или, лучше сказать, повторный зять? — ухмыльнулся Говард, довольный собственной шуткой.
Валентин не стал раздражаться. Для адвоката с международной практикой, который должен владеть приемами дипломатии, отец Имоджин явно переигрывал.
