Лицо Имоджин засветилось, когда она искренне рассмеялась какой-то шутке подруги. Валентин снова почувствовал возбуждение. Ему следует серьезно над собой поработать, чтобы обуздать сексуальную энергию, заложником которой он стал, встретившись с Имоджин. Им предстоит лучше узнать друг друга, и не только в постели.
— Жалеешь о совершенном?
Валентин обернулся на голос своего брата Гейлана.
— Нет. А что?
— Поначалу я сомневался, что дело дойдет до свадебного торта, и боялся, что моим сотрудникам придется им питаться до конца недели. — Гейлан возглавлял сеть курортных отелей семьи Хорват со штаб-квартирой здесь, в Вашингтоне.
Валентин сдержанно улыбнулся.
— Рад, что им не придется этого делать.
Гейлан посмотрел на брата.
— Что-то изменилось. Ты в порядке?
— Почему спрашиваешь?
— Не знаю. Ты хотел жениться. Это точно. Но я был уверен, что свадьбе не бывать, когда увидел идущую по проходу Имоджин. Вы оба были решительно настроены на отказ от свадьбы. Почему ты передумал? Только не говори, что это волшебные чары нашей бабули подействовали, — закончил Гейлан со смехом.
Валентин молчал какое-то время. Он всегда был откровенен с братом и кузеном Ильей. Все трое были очень близки. Но сейчас ему не хотелось объяснять брату, почему он уговорил Имоджин заключить этот брак.
— Возможно, без бабушки не обошлось, — туманно пояснил Валентин. — Но пока рано делать выводы. Нам предстоит испытательный срок три месяца.
— Ты говоришь так, словно не веришь, что будет легко.
— Путь к чему-то стоящему не бывает легким. Мы оба это знаем, не так ли? Нам с Имоджин предстоит большая работа. В глубине души она все еще считает, что я ей изменил.
Гейлан в недоумении уставился на брата.
— Да ты самый лояльный человек из всех, кого я знаю. И с кем же, по ее мнению, у тебя был роман?
— С одной из моих коллег.
— Она была горячая штучка?
— О да. И остается такой.
Гейлан изумленно уставился на Валентина.
— Ты говоришь о ней в настоящем времени, брат?
— Да. Она возглавляет научно-исследовательское отделение в моей компании в Нью-Йорке.
Гейлан присвистнул.
— Ничего себе дела. Это может осложнить ситуацию. Ты сказал Имоджин?
— Нет. Но надеюсь, что мы преодолеем это препятствие, прежде чем оно станет проблемой.
— Если кто и способен на это, то только ты, брат мой. Ты заслуживаешь счастья. Я искренне надеюсь, что Имоджин и есть та единственная, с кем ты его обретешь.
— Я тоже очень на это надеюсь, — сказал Валентин.
Глава 4
Самолет поражал великолепием. На борту имелась даже хозяйская спальня с роскошной ванной комнатой. Имоджин показалось странным принимать ванну в небе, но она не стала развивать эту мысль. Она чувствовала себя усталой и опустошенной. Каждая клеточка тела молила об отдыхе. Она с вожделением взглянула на широкую удобную кровать, застеленную белым покрывалом.
Валентин вошел в спальню следом за ней.
— Устала? — спросил он, ослабив узел галстука.
— Чувствую себя совершенно разбитой, — призналась Имоджин.
День оказался действительно трудным во многих отношениях. Но главное, она поняла, что ее по-прежнему влечет к экс-супругу. Ну, то есть к новому мужу. Он был так убедителен, уговаривая ее дать их браку еще один шанс, что она почти поверила, что могла тогда ошибиться. Может быть, ей следовало дать ему шанс объясниться, а не действовать сгоряча, в порыве эмоций. Но пример родной матери и нежелание следовать по ее стопам, смирившись с ролью обманутой жены, заставили Имоджин реагировать не раздумывая. Что, если она поступила опрометчиво?
Она взглянула на Валентина. Его лицо было усталым и напряженным.
— Вероятно, ты тоже устал. Насколько я помню, ты не любитель светских мероприятий.
— Ты правильно помнишь. Послушай, нам лететь до Раротонги целых четырнадцать часов. Надо поспать, чтобы прибыть на острова Кука свежими и отдохнувшими.
— Хочешь спать здесь? — предложила Имоджин. — Я могу поспать в салоне.
— Нет, ты располагайся на кровати. Я помню, как важно для тебя удобное спальное место.
Имоджин порозовела. Память услужливо подбросила несколько картинок. Вот они кувыркаются на узкой двуспальной кровати, занимаясь чем угодно, только не сном. Вот их тела переплелись, составив единое целое, несмотря на жару Экваториальной Африки. Она так быстро привыкла спать с ним в одной постели, что после развода и возвращения в Нью-Йорк долгое время по привычке пыталась ночью дотронуться до мужа, забывая, что его уже нет рядом.
Она отвернулась, чтобы ненароком не ляпнуть лишнего, например, предложить лечь спать вместе. В конце концов, перед ними общая цель — создание семьи. Однако она не высказала эту мысль вслух, понимая, что не готова на подобный шаг. Во всяком случае, пока.
— Спасибо, — выдавила она наконец. — Хочешь первым принять душ?
Валентин рассмеялся.
— Что смешного? — спросила она.
— Мы. Ужас до чего культурные и вежливые.
Имоджин хихикнула в ответ.
— Да уж. Что весьма странно в данных обстоятельствах.
— Значит, мы стали лучше, чем были раньше. — Валентин серьезно посмотрел на Имоджин. — Я говорил тебе правду в офисе перед церемонией, Имоджин. И готов подписаться под каждым словом. Ты не пожалеешь о своем решении.
Имоджин проглотила подступивший к горлу ком и молча кивнула. Ей не хватало слов, но ее охватило знакомое волнение, когда он прошел мимо нее в ванную и закрыл за собой дверь. Послышался шум льющейся воды. Имоджин застонала, представив, как упругие струи воды льются на его сильное обнаженное тело. Тело, которое она когда-то знала лучше своего собственного. Она скинула туфли и упала на кровать. Затем потянула за молнию на платье и снова поднялась. Платье скользнуло вниз и легло у ног легким облаком. Имоджин выступила из него и повесила на спинку стула.
Она поймала свое отражение в зеркале: белопенное кружевное бюстье и такие же трусики, снежно-белые ажурные подвязки и белые чулки — абсолютное воплощение невинности. Она дотронулась до своего обнаженного бедра и вздрогнула. Ее тело было настроено на одну волну с доносящимися из ванной звуками, а воображение живо рисовало обнаженного Валентина под струями воды.
Душ перестал работать, и Имоджин метнулась к чемодану, выхватив из него лежавший сверху халат. Неужели она упаковала чемодан всего лишь накануне? Ей показалась, что минула вечность. Она встряхнула любимый шелковый халатик в ярко-красных маках и ахнула при виде облака разлетевшихся розовых лепестков. Такой сюрприз могла подготовить только мать. Каролина была рядом с дочерью все время. И несмотря на собственный не очень удачный брак и беспокойство за судьбу дочери, она добавила этой странной свадьбе немного романтики.
