Чарльстон больше не был тем очаровательным портовым городом с мягким светом фонарей, улыбчивыми жителями и колокольным звоном церквей, который так покорил Купера, когда отец сослал его туда.
Город так и не залечил раны после большого пожара шестьдесят первого года, он был истощен морской блокадой и осадой, враги грозили ему с моря и с суши. Этот уютный старый город вызывал у Севера ненависть, как никакой другой. К тому же янки снова хотели взять форт Самтер или даже уничтожить его, преследуя скорее символичные цели, чем военные.
Купер обнаружил, что портового комплекса их старой семейной фирмы больше не существует. Все строения «Каролинской морской компании» реквизировали военные, расширив склады и доведя просевшие и сгнившие причалы до негодного состояния, поскольку из-за блокады Чарльстон больше не мог снабжаться с моря. Их прохладный дом на Традд-стрит уцелел при пожаре, но Куперу и Люциусу пришлось вооружиться, чтобы выгнать из него с полдюжины незаконных белых поселенцев. Потом понадобились кисти, краска и дезинфекция, чтобы привести дом в более или менее приличное состояние, хотя уже через неделю после приезда Юдифь думала, что все эти усилия того не стоили. Ее муж проводил все дни и добрую часть каждой ночи в своей конторе или у генерала Борегара, готовясь к испытанию подводного судна «Ханли».
Сильнее всего на жизнь в Чарльстоне влияла федеральная блокада. Город был окружен двойным кольцом: во внутреннем заграждении стояли броненосцы, во внешнем – легкие деревянные корабли. Как и в других городах, здесь блокада тоже выполняла свои жестокие задачи, и не только потому, что отрезала Юг от источников снабжения важными товарами. Из-за того что янки постоянно держали под контролем Атлантику от Чесапикского залива до Флориды, приходилось рассредоточивать войска вдоль всего побережья, чтобы прикрывать места возможного нападения. «Анаконда» Скотта перестала быть теорией, вызывавшей насмешки. Ее кольца сжимали Юг, лишая его дыхания.
Еще одной причиной для постоянной тревоги в нынешнем Чарльстоне было непрекращающееся давление янки, которые всеми силами старались ослабить или захватить город. С самого приезда Купер снова и снова слышал одну ужасную историю. Прошлой весной Дюпон попытался взять Чарльстон атакой с моря, но неудачно. После этого Север перешел к смешанной стратегии. В начале июля федералы под командованием бригадного генерала Куинси Гилмора захватили плацдарм на острове Моррис и начали возводить среди дюн свои батареи. Восемнадцатого июля около шести тысяч пехотинцев Союза ринулись вперед и штурмовали форт Вагнер на мысе Каммингс, чьи орудия были направлены на вход в бухту.
К вечеру янки были отброшены назад к их позициям, и ярость северян только усилилась, потому что во главе контратаки шел Пятьдесят четвертый Массачусетский добровольческий полк под командованием полковника Шоу, полностью состоящий из цветных. Черные лица, появившиеся на бастионах, которые удерживали белые солдаты, заставили весь город вспомнить имена Ната Тёрнера и Денмарка Весси.
Неудача с фортом Вагнер взбесила северян, но не оказала особого влияния на осаду города. Федеральная артиллерия продолжала строить батареи; целыми днями под палящим солнцем и по ночам при свете сигнальных огней на платформах среди песка устанавливались осадные мортиры и новые казнозарядные пушки.
Больше всего страху на Чарльстон нагоняла восьмидюймовая двадцатифунтовая нарезная пушка Паррота, которую называли Болотным ангелом. При дальности стрельбы до восьми тысяч ярдов это гигантское чудовище могло посылать зажигательные снаряды до самого Чарльстона. Купер слышал о Болотном ангеле еще в Ричмонде и уже тогда подумал, какой было бы горькой иронией, если бы завод Хазардов имел какое-нибудь отношение к его созданию.
После нескольких дней тренировочной стрельбы в середине августа все пушки открыли огонь. С тех пор батареи северян провели уже три мощных обстрела, каждый из которых длился несколько дней. Самтер превратился в груду камней, хотя гарнизон из пятисот человек, вооруженных тридцатью восемью орудиями, продолжал держать оборону. Что до Болотного ангела, то он едва ли успел принести значительные разрушения, потому что был поврежден почти сразу же после того, как выпустил свои первые снаряды.
Город выдержал бомбардировки и даже не слишком пострадал. Над Самтером по-прежнему развевались флаги штата и Конфедерации. Но враг и не думал сдаваться или уходить; янки просто отошли за Джеймс-Айленд, где когда-то была верфь Купера. Чтобы поддержать дух города, в прошлом ноябре Чарльстон посетил Дэвис, когда возвращался в Ричмонд с запада. Толпы горожан на улицах приветствовали президента громкими воодушевленными возгласами. Купер предпочел этого не замечать. Сейчас могли помочь только дела, а не пустая патриотическая болтовня. И его делом стал «Ханли».
«Рыба-лодка» была доставлена по железной дороге из Мобила еще прошлым летом, и с тех пор судно преследовала одна беда за другой. Первый раз она затонула почти возле самого причала, когда возвращалась после испытаний; волна от проходившего мимо большого корабля захлестнула открытый люк, и судно залило водой. На борту находилась вся команда из восьми человек, включая шкипера, лейтенанта Пэйна. Выжить удалось только ему.
Когда начались подводные испытания, уже с новой командой, погибло еще пять человек. После катастрофы Борегар отказался от использования «Ханли», однако вскоре передумал, после того как Мэллори заново укрепил его веру в сам замысел, молил о терпении и пообещал прислать двух самых надежных своих помощников для руководства испытаниями.
А между тем пятого октября минный катер «Давид» записал на свой счет атаку на «Нью-Айронсайдс», большой батарейный броненосец Союза. «Давид» ударил по кораблю миной на шесте, которая успешно взорвалась в шести футах ниже ватерлинии, и хотя шестифунтового заряда было явно недостаточно, чтобы потопить большой корабль, полученные повреждения вынудили команду вернуться в Порт-Роял для ремонта.
Потом приехали Купер и Люциус. Они напомнили Борегару, что у «Ханли» есть одно преимущество перед «Давидом» – бесшумность. Из официальных донесений следовало, что шум двигателя «Давида» заранее предупредил экипаж «Нью-Айронсайдса» об опасности, еще до того, как взорвалась мина. Борегар заявил, что у него просто не было времени изучать донесения, иначе он бы сам пришел к такому же выводу. Купер подозревал, что маленький креол лжет, однако довольствовался обещанием генерала оказывать поддержку и содействие. А это было необходимо, как вскоре понял Купер. «Ханли» уже прозвали Плавучим гробом.
Сам изобретатель, мистер Ханли, добрался до Чарльстона через несколько дней, чтобы участвовать в следующих испытаниях, намеченных на пятнадцатое октября. Он погиб вместе со всей командой, которую привел с собой из Мобила.
– Она опустилась на девять саженей и вонзилась носом в землю со всего размаха, под углом примерно в тридцать пять градусов, – сказал Купер в тот вечер, когда вся семья сидела за ужином; сам он к еде не притронулся.
– Папа, а сколько это – девять саженей? – спросила дочь.
– Пятьдесят четыре фута.
– Брр… Там же темно и никого нет, кроме акул!
