Я много раз бывал в студии «Таун Хаус» с Фредди и Монтси во время записи их альбома. Все с упоением заслушивались их голосами, но меня, как простого обывателя, вскоре это немного утомило, и я улизнул на кухню, чтобы выпить. Меня представили как «садовника Фредди» Марте Бретт, одной из сотрудниц съемочной группы. Раньше я уже пару раз видел эту задорную шуструю женщину.
— Хочешь выпить, Джим?
— Да, пожалуй, — ответил я. — Давай по бокальчику вина.
После первого последовал второй, а после второго третий. Вскоре мы открыли вторую бутылку. Вдруг в комнату вбежал Терри в поисках меня.
— Вот ты где, Джим! — сказал он. — Тебя Фредди разыскивает.
— Скажи ему, что я здесь с Мартой.
— Но он уже хочет ехать домой.
— Я еще не готов, — ответил я заплетающимся языком.
Обычно это я слонялся по студии в ожидании Фредди; на этот раз роли поменялись, и я продолжил выпивать с Мартой. Через полчаса Терри появился снова. Фредди все еще ждал.
— Теперь мне точно нужно идти, Марта, — сказал я.
Фредди не привык никого ждать, и в этот раз меня удивило его терпение. Болезнь сбивала с него спесь, он больше не стремился помыкать другими. Теперь он действительно нуждался в нас и стал не таким требовательным.
Примерно через неделю перед сном мы с Фредди поссорились из-за обручального кольца, которое я ему подарил. По клубам мы уже не ходили, и меня стала раздражать его привычка скрывать кольцо от окружающих. Казалось, он стесняется его носить, и я чувствовал себя каким-то «мужем на час».
— Каждый раз перед выходом из дома ты снимаешь это чертово кольцо. Почему?
Фредди ничего не ответил и надел кольцо. Потом он поцеловал меня, и мы легли спать. После той ночи Фредди всегда носил обручальное кольцо и не снимал его, даже когда мылся.
С тех пор наши отношения стали очень прочными, несмотря на редкие мелкие перебранки. Всякий раз, когда Фредди заговаривал со мной о Гарден Лодж, он называл его нашим домом и хотел, чтобы я относился к нему как к своему. «Это и твой дом тоже», — повторял он.
Мне было проще сделать вид, что я согласен, но, думаю, я никогда полностью не верил в это. Конечно, дом наш, пока Фредди жив. Я старался не думать о том, что я буду делать и где жить, когда осознаю, что без Фредди опять стал одиноким в этом мире.
С приближением зимы 1987 года работы в саду поубавилось. Как-то в октябре от скуки я решил брать уроки вождения. Никто из нас в Гарден Лодж не водил машину — зачем, ведь у нас был Терри. Но я хотел бросить вызов самому себе — и заодно немного развеяться.
Мне назначили пробный двухчасовой урок в Британской автомобильной школе на Кенсингтон-Хай-стрит, и однажды утром, когда все еще спали, я выскользнул из дома.
Фредди проснулся, по обыкновению выглянул в окно, не увидел меня в саду и спросил одну из уборщиц: «Где он?»
Она понятия не имела. А он терпеть не мог, когда не знал, где кто находится.
Когда я наконец вошел в ворота, он уже ждал меня.
— Твою мать, ты куда пропал?
— Решил сдать на права.
— Зачем тебе сдавать на права?
— Да просто так, — ответил я. — Новый стимул. Я погряз в этой рутине — только и торчу в саду, а делать там сейчас особо нечего. Да и вообще, чем плохо? Получу права, в жизни это всегда пригодится.
Он подумал над моими словами и дал свое благословение на семинедельные курсы.
Не знаю, что побудило Джо на Рождество 1987 года подарить Фредди двух котят. Думаю, Фредди внушил Джо, что места в Гарден Лодж так много и он не будет против, если к Оскару и Тиффани присоединятся еще несколько мордашек. А если одна из них окажется черепахового окраса — вообще замечательно. В начале октября Джо начал подыскивать пятнистого котенка и забрел в ветклинику «Синий крест» неподалеку от вокзала Виктория. Там он выбрал двух прекрасных котят: одного с настоящим черепаховым окрасом, а другого с темно-коричневой шерсткой.
Джо позвонил и доложил, что везет в такси двух котят. Фредди с гордостью и ликованием нетерпеливо расхаживал из стороны в сторону. Дома котят выпустили из переносок, и Фредди сразу же в них влюбился. Черепаховый котенок был упитанным, пушистым и милым, а коричневый — тщедушным, жалостного вида и пищал тонко-тонко.
Фредди души не чаял в этой парочке и через несколько дней придумал им имена: черепаховую кошечку он назвал Далилой, а коричневого котенка — вместо вполне логичного Самсона — Голиафом.
— Голиаф! Собьем всех с толку, — сказал он, — ведь на язык невольно просится «Самсон и Далила».
Помню, однажды, когда Фредди работал в студии «Таун Хаус», у нас произошло событие, превратившее Гарден Лодж в подобие сумасшедшего дома.
Фредди относился к кошкам как к детям — буквально пылинки с них сдувал. Случись с ними что плохое во время его отсутствия, нам бы было несдобровать. Днем кошки свободно разгуливали по дому и саду, а вечером мы брали их в охапку и заносили в дом. Но в тот вечер пропал Голиаф. Мы с Фиби и Джо обегали весь дом, разыскивая его, в отчаянье перерыли все шкафы и комоды. Прочесали сад, но и там не нашли котенка. Расширили поиск — прошлись вдоль дорог вокруг дома. Голиафа нигде не было.
Фредди бы озверел, увидев, что Голиаф не встречает его вместе с остальными кошками. Мы с ног сбились, но, когда ближе к полуночи Фредди вернулся домой, Голиаф так и не объявился.
Мы сразу решили сознаться.
— Голиаф пропал. Нигде не можем его найти, — сказал Джо Фредди.
По виду Фредди было ясно, что его день в студии и так не задался. А эта новость стала последней каплей. Он так переживал за котенка, что едва не плакал. Бегал вокруг дома по саду, звал Голиафа. Спросил, где мы искали, и проверил в других местах, хотя мы были уверены, что смотрели везде.
Фредди совсем обезумел и в глубоком отчаянии вышвырнул чудесную японскую хибати из окна гостевой спальни — ту самую, которую мы так долго и упорно искали в Японии.
Потом он немного успокоился, и мы стали ломать голову, что же еще предпринять. Джо предложил расклеить по району объявления о пропаже, и Фредди объявил, что предложит вознаграждение в тысячу фунтов.
Я вышел в сад, чтобы в последний раз позвать Голиафа. И вдруг услышал, как на Логан Мьюз резко затормозила машина, открылась и закрылась передняя дверь, а потом раздался тончайший писк. Я помчался на этот звук. Голиаф сидел под машиной, сжавшись и дрожа.
Я вытащил его оттуда и понес домой. Фредди был на седьмом небе от счастья. Минут пять или больше он обхаживал котенка, обнимал и гладил его. Затем по-матерински отчитал крошечного Голиафа за побег из Гарден Лодж. Темный шерстяной комочек спокойно выслушивал отповедь Фредди, громко мурлыча.
Когда я возился в саду, Голиаф всегда запрыгивал мне на плечо и наблюдал за моей работой, урча мне в левое ухо.
