Мы прихлебывали согревающий напиток, и она заговорила, уже более связно:
— Знаете, я живу здесь давно, но никогда не видела Фредди Меркьюри, хотя знала, что он тут.
Мы немного поболтали, а потом я сказал:
— Извините. Мне нужно идти спать.
Я встал и вставил ключ в замок.
— Как это? — спросила женщина. — Это какой-то трюк?
— Вы о чем?
— Как у вас получилось открыть ворота? — спросила она.
— Я здесь живу, — ответил я.
Бедный фанат просто не знал, что делать. Я пригласил их двоих в сад и показал газон, устланный пестрым ковром из цветов и венков. Мы еще немного поговорили, потом они ушли, а я отправился спать.
Утром во вторник цветы опять потекли потоком, и мы, словно грузчики, переносили их во двор. У ворот не осталось ни одного стебелька; каждый цветок попал внутрь и потом продолжил свой путь на одном из пяти похоронных катафалков на следующий день. Мы не представляли, что делать со всеми цветами после похорон, но в конце концов Фиби нашел решение: их разослали во все районные хосписы для больных СПИДом, во все больницы и дома престарелых.
Фредди очень любил цветы, и я хотел, чтобы мой букет для него был особенным. Вспомнив о его любимых лебедях на озере в Монтрё, я составил из белых цветов композицию в виде лебедя. На карточке, которую я прикрепил к букету, я написал те же строки, что почти десять лет назад написал в открытке на смерть отца:
Да, я знаю, что все умирают.
Но ты был лишь мой, и я так любил тебя.
Я буду жить, молиться и плакать,
Гордый тем, что когда-то был твоим другом.
Ты жил так ярко, и умер так горько,
И в миллионах сердец остался навек.
Утро кремации Фредди в среду 27 ноября 1991 года выдалось серым и пасмурным. Я проснулся в ужасном состоянии. Одевшись, я почувствовал симптомы гриппа и понял, что скоро слягу. Ужасное начало ужасного дня.
Панихида состоялась в два часа дня в крематории Северного Лондона[79]. Даже в такой печальный день мы не могли скрыться от посторонних глаз. По приглашению Джима Бича в Гарден Лодж приехал папарацци Ричард Янг и сделал несколько снимков до и после службы.
Джо высказал прекрасную идею, которую мы беспрекословно поддержали — каждый из нас должен надеть украшения от «Батлер и Уилсон», которые Фредди подарил нам на Рождество 1989 года.
— Ему бы это понравилось, — сказал Джо. — Дорого-богато, правда?
Мы согласились.
До того дня я ни разу не надевал массивную булавку для галстука из серебра с вставкой из граненого хрусталя, подаренную Фредди. Во всем мире принято с гордостью носить орденские ленты — вот и я в тот день так же гордился своей булавкой.
Заранее мы с Мэри договорились, что поедем вместе во главе похоронного кортежа. Мы уже собрались выезжать, и тут Мэри впервые, образно выражаясь, вставила мне нож в спину. Она не захотела, чтобы я ехал в первой машине. Пусть едет Дэйв Кларк, сказала она. Это меня очень ранило.
Мы вышли из дома, Мэри и Дэйв сели в первую машину, Джим Бич — во вторую, а Джо, Фиби и я — в третью, чувствуя себя униженными. Мы прошли с Фредди все круги ада, и, как только он умер, нас отшвырнули в сторону.
В зале прощания семья Фредди сидела справа, все остальные — слева. Я немного воодушевился, увидев, что Мэри, сидящая в первом ряду, ждет, когда мы трое присоединимся к ней. Дэйв Кларк, должно быть, понял, как жестоко повела себя Мэри в этот скорбный день, и решил сесть на скамью позади нас. Прежде чем сесть к Мэри, мы поговорили с родителями Фредди. Для всех нас служба стала тяжелым испытанием, и я счел нужным держать Мэри за руку от начала до конца.
Фредди был приверженцем одной из старейших религий в мире: зороастризма. Панихида была необычной — священники в белых одеждах нараспев читали традиционные молитвы, которых я не понимал. Поэтому я молился про себя и мысленно провел собственную панихиду по Фредди. Мы с ним никогда не говорили о наших религиях, и я уверен, он знал, что я католик. Но пока он был жив и пока мы были вместе, ничто не имело для нас значения.
На панихиду приехали Брайан, Роджер и Джон, а также Элтон Джон. Мы с Брайаном пожали друг другу руки, он сказал, что рад меня видеть и глубоко сожалеет о смерти Фредди. Роджер повторил то же самое, и мы обнялись. Мне было очень приятно видеть Джона Дикона, и я поблагодарил его. С угасанием Фредди Джон стал вести замкнутый образ жизни, но все же пришел, чтобы проводить его в последний путь. Мы пожали друг другу руки и обнялись. А последним существом, с которым я разговаривал в тот день, была черная кладбищенская кошка.
За панихидой последовал небольшой прием в Гарден Лодж, который по-прежнему осаждала пресса. Джим Бич посчитал, что надо позволить всем желающим после панихиды вернуться в дом. Однако Брайан, Роджер и Джон сразу уехали на свой тихий поминальный обед. Элтон тоже не вернулся, в отличие от врачей Фредди.
Может, я и выглядел угрюмым сычом, но я надеялся, что в Гарден Лодж мы обсудим, как прошла служба и почтим память Фредди достойно. Вместо этого началась какая-то вакханалия. Резкий, пронзительный смех доносился из кухни, и это рвало мне сердце на куски.
Едва заслышав хлопок первой откупоренной бутылки шампанского, я понял: нужно держаться подальше от этой компании. Такое поведение казалось мне омерзительным, я расценивал его как неуважение к Фредди. Конечно, Фредди был бы в восторге, если бы ему устроили грандиозные проводы с шампанским, но это кухонное мероприятие — другого калибра. Скромный обед, на который собрались ребята из группы, был больше похож на торжественное прощание с Фредди. Но вместо прощания происходило то, что не укладывалось в голове, — танцы на костях.
Тот визгливый смех и по сей день преследует меня. Не в силах терпеть, я взял для моральной поддержки Далилу и Голиафа, вышел из Гарден Лодж и сел на «Остановке автобуса № 27». Я бросал взгляды на окно спальни Фредди, и мне казалось, что вот-вот он выглянет и крикнет: «Ау!» Наконец мне стало спокойно, и я глубоко погрузился в свой внутренний мир. Понятия не имею, чем закончилась ужасная вечеринка и когда гости начали отчаливать.
Время шло, но мы с Фиби и Джо не спешили обсуждать наше будущее, нам бы все равно пришлось поднять этот разговор, но в более подходящее время, когда все уляжется и мы свыкнемся со смертью Фредди. А пока мы решили вести себя так, как будто Фредди просто уехал на гастроли.
Потом Джо предположил, что, наверное, не задержится в доме надолго, ведь без Фредди готовить ему не для кого. Кроме того, он понимал, что его собственное время стремительно истекает. Он хотел вернуться в Америку. Работа Фиби в качестве помощника Фредди, естественно, тоже закончилась, и у него не было никаких планов на будущее.
