Книга Супербоги, страница 43. Автор книги Грант Моррисон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Супербоги»

Cтраница 43

История начиналась с того, что грязный и побитый Вижн толкает две огромные двери и вваливается в Особняк Мстителей. Мы видим, как другие Мстители неловко оборачиваются, они сбиты с толку необычайным появлением суперандроида. Нарисованы они на первом плане, под идеально преувеличенным углом, и читатель смотрит на них снизу вверх, точно ребенок на взрослых. Напуганных взрослых. Одного этого образа с его поразительным натурализмом невиданного ранее уровня было бы достаточно, чтобы мы наверняка погрузились в историю, однако автор хотел, чтобы мы здесь еще и слышали. Текстовый блок – винтажный Томас, и готовность автора взять наиоглушительнейший из возможных пауэр-аккорд украдкой подкрепляется отсылками к Шекспиру:

ЗВУКИ: МЫ ОБИТАЕМ В КОСМОСЕ КАКОФОНИИ И КАДЕНЦИЙ. БЛЕЯНИЕ КЛАКСОНОВ – ОТРЫГНУТАЯ ПОХАБЩИНА – СТАККАТО ПЕРФОРАТОРОВ – ТЫСЯЧА ДРУГИХ ЗВУКОВ, НАСЛЕДЬЕ ЦИВИЛИЗОВАННОЙ ПЛОТИ [125], – И, БЫТЬ МОЖЕТ, РАЗ В ДЕСЯТЬ ЖИЗНЕЙ – ТРЕСК ТКАНИ САМОЙ СУДЬБЫ – И ПОХОРОННЫЙ КОЛОКОЛ, ЧТО ЗВОНИТ ПО ЭПОХЕ—!

Напряжение нагнетается, и после него звуковое сопровождение «ТУУУМ» кажется почти пресным и безыскусным, едва ли отвечает реву у нас в голове, которому финальный фортепианный аккорд в битловской «A Day in the Life» [126] – всего лишь слабое эхо.

Этот звук, этот трубный глас отдавался по всей истории и звучал снова и снова на всех уровнях. Томас знал, что затеял нечто новое, и превратил сценарий в некое либретто, в джойсовский неумолчный комментарий, комиксам до той поры решительно незнакомый.

Обеспамятевшим королем Нелюдей был Черный Гром – предельная метафора, вождь, чей голос буквально становился устрашающим оружием массового уничтожения. Собственно говоря, даже еле слышный шепот Черного Грома сотрясал горы. Чистейшая концепция монархии, упакованная в убийственно беспримесный дизайн Кирби. Черный Гром носил великолепный костюм, черный с темно-синим, словно созданный для бога майя двадцать пятого столетия. Корону его минимизировали до одного-единственного стилизованного росчерка в центре черной маски: крошечный камертон, хранивший ноту, голос. Так Рой Томас напоминал нам, что всегда нужно слушать.

История начинается с тревожного потока сознания, нотации Человеку-Муравью:

ДА, ГЕНРИ ПИМ – ПОГОВОРИ САМ С СОБОЙ – ПУСТЬ БИОЛОГИЧЕСКИЕ ГРАФИКИ И МАТЕМАТИЧЕСКИЕ ФОРМУЛЫ ЛЕСНЫМ ПОЖАРОМ ЗАХЛЕСТНУТ ТРЕНИРОВАННЫЙ РАЗУМ – ИБО ТАМ КРОЕТСЯ ЕДИНСТВЕННОЕ ПРЕИМУЩЕСТВО ОБРАЗОВАННОГО ЧЕЛОВЕКА – ОН АНАЛИЗИРУЕТ – ПРЕПАРИРУЕТ – ИСПЫТЫВАЕТ – РЕКОНСТРУИРУЕТ.

Поток продолжался; диалоговые облака сливались с текстовыми блоками флешбэков или мысленными пузырями, изображавшими внутренние процессы. В любой момент, успокаивая нас, все это множество голосов мог собрать воедино всеведущий рассказчик, который на всем пути сквозь этот супергеройский зеркальный лабиринт держал читателя за руку. Невероятный перегруз всех органов чувств – в комиксах никогда еще не бывало ничего подобного. Томас хотел, чтобы вы услышали его комиксы, и ему это прекрасно удалось. Я по сей день могу цитировать пассажи по памяти.

Beatles подарили звуку визуальное измерение, а Томас принес звук на страницы комиксов.

Начиная с этого первого трубного гласа все в «Войне крии и скруллов» выкручено до еле выносимых уровней ломкого предельного осознания. От муравьев и антител до надвигающихся армад из тысячи военных космических кораблей – фокус молниеносно метался между бесконечным микро и невообразимым макро, между пластиковой веной андроида и границами галактического пространства, в яростной хореографии «Алисы в Стране чудес», в мескалиновом трипе, где в идеальной гармонии сталкиваются гаммы и множественные голоса.

ВЫ НЕ СЛЫХАЛИ, КАК КРИЧИТ МУРАВЕЙ. А ВОТ Я СЛЫХАЛ – И ЭТОТ КРИК ПРЕСЛЕДУЕТ ТЕБЯ ВО СНАХ ВСЮ ЖИЗНЬ! СЛОВНО ЗАБЛУДШИЕ ДУШИ ПОД ПЫТКОЙ ИЛИ ПЛАЧ БРОШЕННОГО РЕБЕНКА.

Накал псилоцибиновых частот, синий электрик света дуговых ламп – здесь все ослепительно сияло в высоком разрешении, таком резком и четком, что глазам больно. Каждый звук отдавался тысячей точечных отзвуков, и даже тишайший муравьиный крик гремел предсмертным ревом божества. Томас подарил нам головокружительную 360-градусную перспективу, вид с высоты американских горок, фосфоресцирующую синестезию, которая из его слов и рисунков Нила Адамса на творческом пике (и с особым блеском и лоском, которым их наделял только контуровщик Том Палмер) создавала звучное целое. То был повествовательный эквивалент «стены звука» Фила Спектора, однако фидбэк у Томаса никогда не сбивал нас с толку. Всегда были краеугольные камни, знакомые голоса; хор от третьего лица снова и снова напоминал нам, что все это – чудесная история, поведанная мастерами повествования.

И когда Черный Гром наконец открыл рот, мы не услышали слов. За него заговорили Томас и Адамс:

А ТЕПЕРЬ – СЛОВО – ОДИН-ЕДИНСТВЕННЫЙ ПРОШЕПТАННЫЙ СЛОГ, ЧТО РАЗРАСТАЕТСЯ ДО ВОПЛЯ – ДО ВОЯ – ДО НЕПРЕРЫВНОГО СОТРЯСАЮЩЕГО ЗЕМЛЮ РЕВА, ОТ КОТОРОГО ДРОЖАТ ГОРЫ.

То был язык «Эдд» и Ветхого Завета, приспособленный для нужд поколения беби-бума. Высокопарный сновидческий язык патетики, коя свойственна, по утверждению Карла Юнга в «Воспоминаниях, сновидениях, размышлениях» [127], архетипам в грезах и историях, заблистал новыми красками. Как вам вот это волнующее, правдивое воскрешение пылающего праведного духа, что ярче всего горит в подростковых сердцах?

ТРУБЫ НЕ ПРИЗЫВАЮТ ИХ НА БИТВУ – НИ МАЛЕЙШЕГО ЗВУКА НЕ РАЗДАЕТСЯ В ПОЧТИ ПОЛНОМ ВАКУУМЕ, – НО ПОДЛИННЫМ ГЕРОЯМ НЕ НУЖНЫ НИ СИГНАЛЫ ТРЕВОГИ, НИ ВСКРИКИ ДУДОК, НИ ГРОХОТ БАРАБАНОВ – ЛИШЬ ПРАВОЕ ДЕЛО, В КОТОРОЕ ВЕРИШЬ, – К ПРИМЕРУ, СВОБОДА – ДА НЕТ, САМА ЖИЗНЬ, – ИБО МИР ЕЩЕ ДОСТАТОЧНО ЮН И ЛЕЛЕЕТ ИДЕАЛЫ.

Визуально «Война крии и скруллов» на многие мили опережала топорную архитектуру Кирби. Космос у Адамса был блестящ и зеркален, мужчины невероятно красивы, женщины – как фотомодели шестидесятых. Мы уже наблюдали вторжения пришельцев, но не видели ничего подобного – не видели сотен отдельных космических кораблей, что плывут в совершенной перспективе. Мы были знакомы с супергероями «Марвел», но они еще не бывали так реальны, с такими выразительными эмоциями, с такими динамичными позами полета. Нам предстали трехмерные комиксы в «Sensurround».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация