Я считал, что разгадка кроется в переходе «реализма» на следующий уровень. Какова доказуемая осязаемая реальность супергероев? Что вообще такое супергерой? Как устроен обмен – отношения – между нашим реальным миром и супергеройскими печатными вселенными? Что происходит, когда у нас в руках и головах заводятся супергерои?
Если они реально реальны, как они выглядят?
Ответ оказался прост и очевиден.
В реальном мире супергерои выглядели как рисунки или спецэффекты. Художник Дэвид Маццукелли в один прекрасный день лаконично сформулирует: «Если изображение тяготеет к реализму, каждая новая деталь вызывает поток вопросов, обнажающих абсурдность, на которой зиждется весь жанр. Чем „реалистичнее“ супергерои, тем они менее правдоподобны. Равновесие хрупко, но я знаю одно: супергерои реальны, когда нарисованы тушью».
Мои эксперименты с «Энималменом» критики называли «метаповествованием» или нарративом о нарративе, и, возможно, некоторым читателям так было проще, но мне представлялось, что я нащупал нечто более конкретное, менее укорененное абстрактное или теоретическое. Вымышленная вселенная, с которой я взаимодействовал, «реальностью» не уступала нашей, и едва я начал воспринимать вселенную DC как место в пространстве, до меня дошло, что тут возможны два подхода: миссионерский или антропологический.
В некоторых писателях я вижу миссионеров – они пытаются навязать свои ценности и предрассудки культурам, которые почитают низшими, – в данном случае супергеройской культуре. Миссионеры от души унижают коренных жителей, тыча пальцем в их нескладные обычаи и откровенные традиционные наряды. Миссионеры силой навязывают беззащитным персонажам фантазий тренчи и нервные срывы, доводят некогда беззаботные вымышленные сообщества до состояния сокрушительных сомнений и запущенности.
Антропологи же подчиняются чужим культурам. Они не боятся перенимать туземные обычаи или выставляться дураками. Они приходят и уходят почтительно, в интересах взаимопонимания. Естественно, я хотел быть антропологом.
В «Энималмене» я при участии моего творческого партнера Чеза Труога создал бумажную версию себя, которая интегрировалась в двумерную вселенную DC. Я отправил своего аватара на плоскую страницу, чтобы там он встретился с Энималменом и подтвердил подозрения, мучившие героя всю жизнь: да, его историю пишет некий гностический всевластный демиург. Я объяснил своему персонажу, что людям, которые сочиняют его жизнь, нужны драма, и шок, и насилие – так история выйдет интереснее. Подразумевалось, что и наши жизни, возможно, «пишутся» для забавы или наставления аудитории, находящейся к нам перпендикулярно, там, куда не ткнешь пальцем, и ее взаимодействия с нами мы толком не понимаем, но можем смоделировать через отношения мира комиксов с миром создателя и читателей.
Мучительную подростковую самоосознанность, пришедшую в супергеройские комиксы, я сгустил в один-единственный кадр: Бадди Бейкер, альтер эго Энималмена, смотрит через плечо, ощущая потустороннее присутствие читателя, и орет: «Я тебя вижу!» Измученный супергерой наконец-то поворачивается лицом к читателю-вуайеристу. Я хотел, чтобы супергерой бросил нам вызов – вызов рьяному миссионерству Мура и его адептов, навязавшим пытки и судилища реального мира эфемерным бумажным конструктам крылатой фантазии.
Лицо Бадди заполняло всю страницу, почти в натуральную величину, было нарисовано просто и по-мультяшному, отчего он казался только человечнее: небритый, неподготовленный, вечно напуганный незваным гостем в дверях.
«Энималмен» был посвящен воображаемому другу моего детства Фокси: я вступал в привольно «шаманскую», иначе не скажешь, фазу своей карьеры. Я хотел добиться первого контакта с вымышленной реальностью, не меньше, и взялся за дело, с головой нырнув в работу. Результаты натурально перевернули мою жизнь.
Комиксовых персонажей я решил воспринимать как есть. В реальном мире нет Бэтмена и, скорее всего, никогда не будет. Крайне маловероятно, что на американском Среднем Западе вырастет и возмужает инопланетный младенец-гуманоид с экстраординарными суперспособностями. Эти персонажи – сказочные существа; они никогда не будут из плоти и крови, и сбой правдоподобия, потребный для того, чтобы функционировали «Хранители», сигнализировал о том, что любые дальнейшие попытки двигаться в этом направлении бесплодны.
Я тоже считал, что супергеройским комиксам всегда пригодится лишняя капля реализма, но это не означало сцен, где Бэтмен сидит на унитазе или Людям Икс не удается накормить миллионы голодающих Африки. Напротив, следовало признать, что по природе своей реальны любые наши переживания, и, значит, отказаться от идеи, будто эфемерное должно вести себя как материальное. Гипотеза о том, что супергерои в буквальном смысле научат нас бороться с голодом и нищетой, представлялась мне наивной, как вера в фей.
Конечно, реальные супергерои тоже были. Они существовали взаправду. Они жили в бумажных вселенных, застыли в бульварном континууме, никогда не старели, никогда не умирали – разве только для того, чтобы воскреснуть, став еще краше и переодевшись в новый костюм. Реальные супергерои жили на поверхности второго измерения. Реальные жизни реальных супергероев умещались в горсти. Они были до того реальны, что жили дольше любого человека. Они были реальнее меня. Говорят, большинство человеческих имен и биографий забываются спустя четыре поколения, но жизнь и слава даже самого безвестного супергероя золотого века, скорее всего, не закончатся, пока продлеваются права на торговый знак.
Физически Нью-Йорка из вселенной «Марвел» не существовало. Нельзя купить билет и туда слетать, однако можно купить комикс, и он мигом перенесет тебя в единственный реальный Нью-Йорк вселенной «Марвел», который только возможен, – в бумажно-чернильную виртуальную симуляцию на страницах комиксов. Совершенно альтернативный, полностью рабочий дубликат Нью-Йорка существовал теперь на бумажной кожуре измерения, следующего за нашим измерением, – город, где живут нарисованные фигуры Сорвиголовы, Человека-Паука и Фантастической Четверки. У этого Нью-Йорка была своя история инопланетных вторжений и цунами из Атлантиды, но вдобавок он не отставал от переменчивой моды «реального» мира, десятилетиями рос, усложнялся и углублялся. Он был цельным и отдельным от нас. Персонажи его жили дольше реальных людей, в том числе своих создателей. Здание Бакстера переживет реальные дома из камня. В «Энималмене», за пеленой предрассудков пытаясь разглядеть неоспоримую явь, я приближался к некой психоделической гиперреальности – другого слова не подобрать. И воспользовался следующим заказом, чтобы продолжить путь в недра кроличьей норы, найти там концептуальную делянку, объявить ее своей и возделывать. Мне предложили захиревший «Роковой патруль», и он оказался идеальной площадкой для реализации моего нового подхода.
Серию «Роковой патруль», детище писателя Арнольда Дрейка и художника Бруно Премиани, запустили в 1963 году на страницах «My Greatest Adventure». Группа изгоев, эксцентричных супергероев под командованием гения на кресле-каталке, совершенно случайно дебютировала почти одновременно с похожими «Людьми Икс» и была возвращена к жизни в 1990-м бледным подражанием школе Клэрмонта. Раздумывая над альтернативой доминирующей модели суперкоманды формата «Люди Икс», я вернулся к базовым принципам.
