Книга Супербоги, страница 80. Автор книги Грант Моррисон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Супербоги»

Cтраница 80

Лицом Image выступал Роб Лайфелд. Не отличник по физике, спору нет, однако по-своему ушлый деятель не хуже Ли, походивший на улыбчивого двенадцатилетнего калифорнийского серфера, выросшего на хлопьях с молоком. Таких людей должно звать Скок-Поскок или, скажем, Перец, но его звали Роб – тоже сойдет. Он носил бейсболку, наивно обожал треш-культуру и говорил за целое новое поколение американских детей. Не аутсайдеров, не панков, не хиппи или гиков – то было поколение Х, забытая демографическая группа, настолько обычные ребята, что отдельного движения не удостоились, настолько деполитизированные, что не составили ни одного манифеста. Грезя о могуществе, они воображали не социальную справедливость или утопическую реформу, а нигилистический бесцельный гедонизм или возмездие. Но, как вышло и со многими моими любимыми панк-группами, воодушевленный самоуверенный дилетантизм Лайфелда вдохновил целое поколение молодых художников. Если Робу сходили с рук почти не оригинальные персонажи, неаккуратная перекрестная штриховка, героические ноги, сходящиеся к крошечным ступням-отверткам, и многообразнейшие новые мышцы, которые он изобрел для одного лишь человеческого предплечья, – значит справится любой. Над ним насмехались, но за душой у него был собственный стиль.

Image обогатила Лайфелда, и он даже ненадолго прославился, снявшись в рекламе «ливайсов», поставленной Спайком Ли. Рисунки Лайфелда никогда не упускали случая нанести человеческому организму какое-нибудь новое затейливое увечье. Идеи у него рождались вторичные, предварительные исследования сводились к нулю, а видение было эксцентрично и до мелочей уникально. Лайфелд был суперзвездой. Если по сценарию требовалось появление группы нацистских ученых, он рисовал их современными людьми в современной одежде и детализировал фон, только если приходила охота набросать эскизную стену, экран или скалу. С его точки зрения, реалии описываемого периода лишь замусоривали очередную панель, на которой герой, стиснув зубы, проламывает окно под дождем неубедительных осколков, дабы распотрошить недругов, нареченных, допустим, Раздрором, Сечем или Убивцем.

Герои Image охотно и безжалостно убивали. Они понимали, что поколению X супербойскауты ни к чему. Эти постмиллеровские супергерои сорвались с цепи, им наконец разрешили лупить плохих парней по больным местам. Когда одаренный Джим Валентино явил миру пресного, вдохновленного Бэтменом Сумеречного Сокола, из общего ряда тот выбивался потому лишь, что был заражен СПИДом и владел фирменным методом борьбы с преступностью – переламывал хребет всякому никчемному бандиту, что имел несчастье перебежать ему дорожку. Британская молодежь праздновала падение Берлинской стены, танцуя под любой ритм и пульс, а американские дети инди раздраженно ежились посреди изобилия, мечтая о том, чтобы мир заключил некий невнятный суицидальный пакт, закрутил любовь с дробовиком. Молодых американцев среднего класса все больше завораживала кровавая жизнь безденежных гангстеров или киллеров, полицейских и солдат.

Подобно своим юным читателям, герои Image страдали, как никто на свете не страдал, и больше всех страдал Спаун. Этот изуродованный больной изгой олицетворял израненную Америку «На берегу реки» [225], Мэрилина Мэнсона и «Ворона» [226]. Звуковым сопровождением жизни деток, которым приходилось из кожи вон лезть, притворяясь, будто им страшно, из сумрака доносились скулеж и рык гранджа.

У каждой группы есть ключевая пара нот. Оргазмическое «у-у-у!» Битлов сообщает все, что нужно знать об их андрогинном оптимистическом обаянии. «Нья-а-а-а» Джонни Роттена – ухмыльчивый вопль омерзения и разочарования. Ключевой звук гранджа – гнусавое нытье боли, суицидальная психоделия. Плачущий Мальчик вернулся в новом обличье, пряча свой страх под слезливым гневом, целящим в нутро. Тощие мальчики с прокуренными голосами и скорбной красотой призывали нас созерцать их безупречно разыгранные драмы самоуничтожения. Красная Угроза сошла на нет, и коллективная американская душа с новыми силами и яростью набросилась сама на себя, словно так долго отгрызала себе ногу, что не смогла пережить исчезновение капкана и все равно догрызала до самого костного мозга.

Рисунки Тодда Макфарлейна были как грохот хеви-метала, преображенный в рваные штрихи и клаустрофобские вертикали. Громадный трескучий плащ Спауна был отзвуком безумного паутинного бурана, обнимавшего Макфарлейновы стилизованные изображения Человека-Паука. Страницы у Макфарлейна изобиловали полноразмерными изображениями, двухпанельными кадрами. Проза его тужилась, как свора бешеных хаски под кнутом английского языка.

Макфарлейн окунал свои супергеройские комиксы в удушающие миазмы насилия и дурной религии – в этих историях хладнокровные ангелы и демоны разыгрывали свои аморальные битвы, перекрестным огнем поливая обреченных людей. В отличие от богов и полубогов Кирби и Старлина, этих фантастических ангелов и демонов люди интересовали только в качестве пушечного мяса. Ангелы были ничуть не менее лживы, кровожадны и смертоносны, нежели их адские двойники. В каждой истории про Спауна стрелка манометра указывала в лучшем случае на «тотальную исступленную истерию», а в рубленых штрихах и чернильно-черных тенях явственно проступала агония. Мир Спауна – разверстые могилы, шпили, подсвеченные сзади вспышками молний, оскаленные ожиревшие демоны, помойные баки и переполненные сточные канавы. То был мир на задах торговых центров, мир бездомных, где Спаун жил королем собственной мусорной горы, – огромное дымящееся прибежище педофилов, крыс и посланцев из преисподней.

В результате недопонимания я в 1993 году умудрился написать три выпуска «Спауна». Случилось это после того, как отраслевой журнал «Comics International» опубликовал статью с выносом цитаты на обложку, где утверждалось, что я один из тех, кто хочет приложить руку к первым историям про Спауна, которые напишет не Макфарлейн, – помимо меня, упоминались Алан Мур, Нил Гейман, Дэйв Сим и Фрэнк Миллер. Журнал не соврал про остальных, а вот про меня не угадал. Когда я позвонил Макфарлейну, чтобы опровергнуть слухи, он попросил все равно что-нибудь написать. Один из простейших заказов моей карьеры – и самый прибыльный. Я нащупал интонацию под Макфарлейна и придерживался ее до конца. Макфарлейн платил вдесятеро больше, чем все остальные в те времена, и накачал мой банковский счет, который уже иссякал, поскольку отчисления за «Лечебницу Аркхем» я спустил на шампанское, наркотики и импульсивные странствия по всему земному шару.

«Спаун» целил в детей, потерявших чувствительность к ужасу и насилию, но ненасытно алкавших еще. Спаун был чернокожим героем, но целиком скрывал лицо под маской, дабы его этническая принадлежность не вызывала неудобных вопросов. Иногда он появлялся и без маски, но был обожжен до неузнаваемости и смотрелся просто благородным чудовищем, что позволяло Макфарлейну одновременно подчеркивать и затемнять свой посыл.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация