Домой вернулся еще засветло, покормил кролика Лену, сунулся в интернет в надежде на новости от Рут, которых пока не было, да и ждать еще не следовало, она говорила, что рейс с дурацкими неудобными пересадками, в сумме получается больше суток, если так уж хочется нервничать, можно начинать завтра утром, раньше – просто нечестно, не по правилам, запишу тебе штрафное очко.
Примерно час спустя начал понимать, что жизнь бездельника вовсе не так сладка, как представляется офисным страдальцам, измученным бесконечным ожиданием окончания рабочего дня. Но не бежать же устраиваться на работу вот прямо сейчас, в незнакомом городе, в чужой стране, да еще и на ночь глядя. То есть бежать-то, конечно, можно, вопрос – куда?
Правильный ответ: в супермаркет.
Купил пучок душистой травы, муку и дрожжи, ветчину, помидоры, шампиньоны и сыр, а еще несколько блокнотов и пачку карандашей. По дороге домой, злорадно потирая руки, говорил себе: «Ты когда-то мечтал вести в поездках дневник путешественника, описывающего быт и нравы современных европейцев, как будто они – дикие жители экзотических островов, на которые до сих пор не ступала нога цивилизованного человека, искренне удивляться повседневности аборигенов, рисовать их портреты, автомобили, компьютеры и прочие примитивные орудия труда. Вот и начинай прямо сейчас, благо в твоем распоряжении прорва свободного времени, новый город, чужая непонятная речь, щедро сдобренная более-менее знакомыми языками, цепкая память и кролик Лена, самая покладистая натурщица всех времен. И приносить тебя в жертву голодным местным богам пока никто не собирается, неплохое начало, мало кому из твоих великих предшественников настолько везло».
Вернувшись домой, замесил тесто для пиццы, пока оно подходило, нарисовал целых три портрета белого кролика, скалку, чайник и собственную босую ногу, которая получилась удачней всех. Отправив пиццу в духовку, вкратце описал вчерашнюю прогулку с Рут и даже несколько диалогов, не слово в слово, но довольно близко к тексту – еще один способ заниматься любовью в отсутствие предмета страсти. Какой я, оказывается, смешной.
Пицца, надо сказать, получилась не хуже, чем дома, хотя обычно чужие духовки преподносят неприятные сюрпризы малоопытным поварам. Остаток вечера поделил между записями сегодняшних наблюдений, едой и возней с кроликом Леной, которая сперва печально сидела в углу клетки, но после небольшой прогулки и дружеских объятий повеселела и принялась хрустеть яблоком. Так устал со всеми этими приятными хлопотами, что отложил мытье посуды на завтра, и душ тоже на завтра, хорошо хоть раздеться хватило сил, а ведь мог бы заснуть, как сидел, все к тому шло.
Утро принесло сразу несколько сообщений от Рут: «Как дела?» «Как у вас дела?» «Ты куда подевался?!» «А, дошло, ты же спишь, у нас шесть часов разницы, я только прилетела и пока ничего не понимаю». «Тоже пойду спать».
Ну слава богу, добралась. Жалко, совсем чуть-чуть ее не дождался, уснул около двух, а Рут объявилась в половине третьего, ждала ответа, волновалась, пока я дрых, как дурак.
Написал: «Прости, действительно спал как убитый, у нас все хорошо, Лена радуется жизни, грызет ветку и передает привет», – и пошел ставить чайник. Умывшись, вернулся в кухню и только тогда сообразил: что-то тут не так. Но что именно? Все вроде бы на месте. Солнце в небе, кролик в клетке, нетбук на подоконнике, потолок над головой, пол под ногами, остывшая четвертушка пиццы в тарелке, тарелка на столе, остальная посуда в ра… Ой, нет. В раковине пусто, и сама она сияет чистотой.
Посуда, включая доску для теста и скалку, обнаружилась в кухонном шкафу, чистая и даже сухая, как будто вымыл ее, как положено, с вечера. А может, и правда вымыл? Да нет же, я точно помню, как засыпая, думал: «Быстро я тут обжился, уже и свинарник развел, как дома»… Вот черт!
Налил себе чаю. Подумал: «Могло быть и хуже. Например, если бы я честно помыл посуду перед сном, а с утра она бы снова оказалась грязной». Развеселился. Вспомнил: «Мама как-то рассказывала, что в детстве я ходил во сне; будем считать, это случилось снова. Оказывается, лунатические припадки бывают чертовски полезны в хозяйстве. Еще бы кроличью клетку научиться чистить, не просыпаясь. И мусор выносить заодно».
Допив чай, сказал кролику Лене:
– Еще есть вариант, что ты у нас – заколдованная принцесса. И по ночам превращаешься в прекрасную девицу, готовую помочь с уборкой приютившим ее добрым людям. В этой версии только одна неувязка: вряд ли принцессы приучены мыть посуду. Поэтому ты вне подозрений, можешь жевать дальше.
Крольчиха виновато моргнула и подошла поближе к дверце, явно напрашиваясь на ласку. Погладил ее, просунув палец через решетку. Сказал:
– А наша Рут спит сейчас в Буэнос-Айресе. У нее там еще глубокая ночь. Минус шесть часов, это тебе не кот чихнул. Знаешь, что такое «кот»? А почему у меня такое замечательное настроение, знаешь? Вот и я – нет. Хотя несколько рабочих версий имеется.
Отправившись гулять, взял с собой нетбук, останавливался в каждом кафе с бесплатным вайфаем, заходил в интернет, проверял, не появилась ли в скайпе Рут. Написал ей несколько писем, забавных и нежных, но ни одного не отправил, опасаясь показаться слишком назойливым. Сохранил в черновиках – может быть, пригодятся когда-нибудь потом.
Давился горьким эспрессо, суеверно полагая его чем-то вроде приворотного зелья: если пить кофе, пока не потемнеет кровь, а глаза приобретут цвет кофейных зерен, Рут не устоит, рано или поздно придет на запах, как голодный хищник, скажет: «Теперь я твоя навек», – прокусит вену и прильнет к вожделенному напитку. Ну или хотя бы просто напишет вот прямо сейчас, потому что невозможно уже ждать, пока пройдут эти дурацкие минус шесть часов, и для нее тоже наступит утро.
Когда Рут наконец проснулась и ответила на его сообщение лаконичным «Ура», отправил ей подробный отчет о жизни кролика Лены. Дескать, ест хорошо, спит спокойно, выпускаю гулять, иногда грустит, явно скучает по хозяйке, но, если погладить, снова довольна, жует и хрустит, ни о чем не волнуйся в своем далеком Буэнос-Айресе, в существование которого так трудно поверить здесь, на залитой августовским солнцем Ратушной площади Вильнюса, но я очень стараюсь, потому что если бы Буэнос-Айреса не было, тебе сейчас пришлось бы оказаться нигде, глупо получилось бы, правда? И кстати, как тебе там?
«Понятия не имею, – ответила Рут. – Я же только приехала. Успела добраться до Данки, выпить вина, завалиться спать и увидеть длинный скучный сон о том, как мою посуду на собственной кухне, а она все не кончается и не кончается, представляешь? Поэтому я пока вообще не уверена, что действительно приехала в Буэнос-Айрес. Но это можно проверить – вот прямо сейчас. О результатах доложу».
Ответил: «Буду ждать». И только попрощавшись, запоздало удивился совпадению: снилось, что мыла посуду, надо же. И, похоже, действительно ее вымыла. Никакое расстояние не помешает хорошей хозяйке навести порядок на своей кухне. А кстати, сколько между нами сейчас километров? Действительно интересно.
Двенадцать тысяч шестьсот восемьдесят шесть, если по прямой, – подсказал всезнающий интернет. И зачем-то добавил: звук преодолеет это расстояние за десять часов двадцать две минуты, а свет – за четыре сотых секунды.
