Он вскочил.
– Ты зачем встала? – Он знал по опыту, что женщине не стоит говорить, как плохо она выглядит, но Молли явно нездоровилось: черты лица заострились, глаза лихорадочно блестели, губы сжаты.
У нее жар? Он бросился к ней, но Молли отшатнулась.
– Молли? Что случилось?
– Не здесь. – Она окинула взглядом кабинет и вздрогнула. – Выйдем на улицу.
– Тебе лучше присесть и…
– Мне нужно покинуть этот дом, – ледяным тоном сказала она, направляясь к двери.
Пьетро хотел было ее остановить, но решил не перечить и поговорить там, где ей удобно.
Он направился следом за ней через сад в сторону оливковой рощи. В голове Пьетро роились бесчисленные вопросы: она больна? Что‑то не так с ребенком? Или она начала что‑то вспоминать?
У него все внутри оборвалось. Не надо было ее сюда привозить. Она остановилась под старой оливой и повернулась к нему.
– Молли, мне нужно тебе кое‑что сказать.
– Неужели? Какое совпадение, потому что у меня тоже есть что сказать.
– Тебе следует знать… – начал Пьетро.
– Нет, позволь мне первой. Это сэкономит время, – отчеканила она.
У Пьетро засосало под ложечкой от плохого предчувствия.
– Я все вспомнила, – продолжила она.
Слова царапнули Пьетро по‑живому.
– Это прекрасно. – Он подался ей навстречу, протягивая руки, но Молли отшатнулась.
У Пьетро упало сердце при виде ее циничной улыбки и негодующего взгляда.
– Это такое облегчение, – сказал он, игнорируя ее суровый вид. – Я не хотел расстраивать тебя, но у меня закрадывались сомнения, сможешь ли ты что‑то вспомнить. Прошло больше месяца. – Он искренне беспокоился, хотя ее амнезия играла ему на руку.
– Неужели ты думаешь, что я куплюсь на твои слова? В твоих интересах было, чтобы я ничего не вспомнила.
Пьетро знал, что предстоит нелегкое объяснение, но надеялся, что Молли поймет его и простит. Ведь она его любит.
– Ты имеешь в виду тот вечер, когда ты уехала в Рим?
– А что же еще? – горько усмехнулась Молли.
– Я как раз собирался все тебе рассказать, когда ты проснешься. Пришло время…
– Нет, время ушло! – перебила она. – Ты лгал мне все это время!
Пьетро поморщился. Слова Молли были похожи на удар в солнечное сплетение. Он был готов к ее обвинениям и думал, что сумеет ее переубедить. Но все оказалось гораздо сложнее. Это не деловые переговоры, где можно просчитать все риски. Пьетро засомневался, что сможет исправить ситуацию.
Глаза Молли метали гром и молнии.
– Я искал тебя в тот вечер, чтобы извиниться. Как только ты ушла, я понял, какую чудовищную ошибку совершил.
Молли уперла руки в бока и буравила его гневным взглядом.
– За то, что обозвал меня коварной золотоискательницей? Жадной…
– Да, – перебил ее Пьетро, с ужасом осознав, что орет, пытаясь заглушить ее и не вспоминать тот роковой вечер. Его тошнило от мысли о том, какими оскорблениями он ее наградил в запале момента. Он до сих пор видел лицо Молли, искаженное болью и недоумением.
Она так же выглядела и сейчас. Только вместо недоумения и боли на лице было написано отвращение, а в глазах плескалась ярость.
У Пьетро все внутри похолодело от страха.
– Я еще раз прошу прощения. Я был абсолютно не прав. Но тогда мне показалось, что ситуация с Элизабет повторяется один в один. Сначала договоренность о легком романе без обязательств и последствий, а затем заявление о беременности, несмотря на то, что мы предохранялись.
Его доверчивость в отношении Элизабет дорого ему обошлась, и Пьетро не хотел повторения.
– Если бы я мог тогда мыслить разумно, а не идти на поводу у эмоций, я бы никогда не поверил в твою корысть. К сожалению, эмоции одержали в тот момент верх над разумом.
Пьетро поморщился. Он всегда действовал импульсивно, когда дело касалось Молли. Даже его так называемый план заманить ее в сети брака был основан не на логике, а на отчаянной попытке удержать ее рядом с собой.
Робкая попытка Молли обсудить их будущее в тот вечер вызвала у него бурю негодования, которое он сдерживал с момента расставания с Элизабет. Его реакция была похожа на извержение вулкана.
Потому что он доверял Молли с самого начала больше, чем Элизабет, но не признавался себе в этом.
Это не оправдывало его, но объясняло неадекватную реакцию на признание Молли.
Однако Молли не желала ничего слышать. Ее губы были презрительно сжаты в тонкую полоску.
– Ради бога, избавь меня от объяснений. Тебе не было и нет до меня никакого дела. А твои заявления, что ты объездил весь свет в поисках меня, гроша ломаного не стоят.
– Но это истинная правда! – воскликнул Пьетро и рванулся было к Молли. Но ее гневный взгляд остановил его.
Сердце Пьетро готово было выскочить из груди. Что он делает не так? Почему не может достучаться до Молли?
– Даже если бы я простила тебе те оскорбления… – Она пригвоздила его взглядом к земле. – Я никогда не прощу тебе того, что ты продолжал мне лгать, используя против меня мои же чувства. – Молли замолчала, судорожно сглотнув.
– Прости меня, Молли. Я виноват, сам знаю.
– В таком случае почему же ты так себя вел? – Ее голос дрожал, но ярость все еще бурлила в ней подобно раскаленной лаве.
– Я же говорил, мне не разрешили бы забрать тебя из больницы, не назовись я твоим мужем. Мне было невыносимо оставлять тебя там одну.
Удивление промелькнуло на лице Молли, и на мгновение Пьетро показалось, что он сможет исправить ситуацию. Но потухший и не верящий взгляд Молли лишил его иллюзий.
– Но это правда, – с ноткой отчаяния в голосе заявил он. Как же ему до нее достучаться? – Я знаю, что поступил гадко, о чем глубоко сожалею. Но я хотел загладить свою вину, проявив о тебе заботу.
– Имеешь в виду, что влюбил меня в себя ради того, чтобы получить желаемое? – едко спросила она.
Ее слова были так близки к правде, что Пьетро на мгновение опешил и не нашелся что ответить.
Он запустил руки в волосы и растерянно сказал:
– Мне казалось, что и ты того же хочешь. И не говори мне, что наше влечение не взаимно.
Он и сейчас, несмотря на трагичность ситуации, чувствовал их неразрывную связь.
– Поверь мне, сокровище мое, я никогда и ни к кому не испытывал подобного влечения.
В глазах Молли что‑то промелькнуло.
Осознание правдивости его слов? Любовь?
В его душе снова затеплилась надежда. Вдруг все еще можно исправить?
