– У меня для тебя есть новости. Я могу войти?
Молли пристально на него взглянула. Ее раздирали два противоположных желания: впустить его в дом или захлопнуть дверь перед его носом. Что может изменить какая‑то там новость? Он врал ей, чтобы забрать у нее ребенка. Такое не прощают. И все же…
И все же она пожирала его взглядом, вдыхала до боли знакомый аромат лосьона после бритья и чистый запах его тела.
Она тосковала по нему. Иногда ей казалось, что она видела на его лице искреннее раскаяние в тот вечер.
– Не думаю, что это хорошая идея.
Его голова дернулась, словно она влепила ему пощечину. Молли стало его жалко.
Он с трудом хрипло произнес:
– Я проделал длинный путь, чтобы повидаться с тобой. Я хотел лично вручить тебе бумаги.
Он кивнул на толстый конверт, который держал в руках. Молли похолодела. Что это? Документы на оформление опеки над ребенком?
Она инстинктивно положила руку на живот, пытаясь защититься, но тут же отдернула ее, не желая показать свою слабость.
– Хорошо, – сказала она, посторонившись и давая ему пройти. Лучше узнать все из первых рук. Если она не выслушает Пьетро, то с ума сойдет от беспокойства и неизвестности.
С его деньгами и связями он выиграет любой суд. У Молли от страха выступил на лбу холодный пот.
Пьетро вошел и занял собой все пространство небольшой прихожей, такой внушительной и высокой была его фигура. Как же она забыла, какой он крупный? Она провела его в уютную гостиную.
– Садись, пожалуйста, – пригласила она, не глядя на него. И сама уселась на стул напротив.
– Благодарю.
Наконец Молли решилась на него взглянуть и ахнула про себя. Перед ней сидел усталый и опустошенный мужчина, с потухшим взглядом и жесткими складками в уголках рта. Молли прикусила губу, удивленная произошедшими с ним переменами.
– Ты приехал из Италии?
Он кивнул:
– Я прилетел в Сидней вчера вечером.
Молли стало ясно, почему он так выглядит. Сказывается смена часовых поясов.
– Похоже, ты сегодня рано поднялся. – Городок, в котором она живет, находился в паре часов езды от Сиднея.
– Я заночевал в мотеле, – сказал он.
У Молли округлились глаза от удивления. Пьетро – и мотель? Совсем на него не похоже. И тем не менее вот он, сидит здесь, перед ней.
– Ты собираешься бороться за опеку? – безропотно спросила она, несмотря на сковавший ее страх. А чего она ожидала?
Пьетро помотал головой, энергично подавшись вперед, так что стул заскрипел.
– Ни в коем случае! – воскликнул он.
Молли непонимающе на него уставилась.
– Я здесь совсем не за тем, чтобы отобрать у тебя ребенка, Молли. Я никогда бы так не поступил.
У Молли перехватило дыхание. Неужели это правда? Или он снова затеял какую‑то игру?
Она пыталась упорядочить возникший в голове хаос. Несмотря на то как он с ней поступил, Пьетро не был отъявленным негодяем. Молли прилетела в Сидней измученная и опустошенная, а ее встретил в аэропорту водитель, которого нанял Пьетро, чтобы отвезти домой. Именно Пьетро нашел ее сестру Джиллиан, рассказал о несчастном случае с Молли и организовал ей незамедлительное возвращение в Австралию. Она приехала домой на следующий день после Молли.
Человек, совершивший такие благородные поступки, не может лгать о таком важном деле, как воспитание их будущего ребенка.
Молли крепко зажмурилась, кляня себя на чем свет стоит за то, что снова пытается его оправдать. Им наверняка движет чувство вины или желание выглядеть благородным истцом, если дело дойдет до суда.
Она посмотрела на Пьетро, который протягивал ей пакет, и увидела в его глазах такую боль, что у нее заныло сердце.
– Документы не имеют никакого отношения к опеке.
Молли взяла конверт влажными от волнения руками.
– Я попросил составить документ по‑английски, чтобы тебе было легче все понять.
Она начала читать документ. По мере того как до нее начал доходить смысл написанного, удивление ее росло. Пьетро сказал правду. В документе ни слова не говорилось об опеке. Договор касался исключительно Молли.
– Ты передаешь мне во владение виллу в То‑скане, включая фермерский дом, виноградники и оливковую рощу?
– Да. – Пьетро кивнул.
Молли продолжила читать, ожидая подвоха. Ничего. Документ узаконивал ее право на владение виллой. Кроме того, Пьетро выделял приличные средства на ее содержание.
– Я ничего не понимаю, – растерянно сказала она, встретившись с ним взглядом, отчего в крови забурлил адреналин.
– Я перевел виллу на твое имя. Надеюсь, что ты и наш ребенок будете там жить.
Вот и подвох.
– Значит, ты хочешь частичную опеку? Потому и желаешь, чтобы ребенок воспитывался в Италии? – Молли не знала итальянских законов, но предполагала, что отец имеет какие‑то права, если ребенок живет в Италии.
– Нет! – Пьетро даже подпрыгнул на стуле. – Это семейная вилла, и право на владение ею переходит к тебе, а ребенок унаследует его позже. Я также выделил средства на содержание виллы в дополнение к алиментам тебе и ребенку. На вилле опытный управляющий, тебе не о чем беспокоиться.
Молли нахмурилась. Она знала, что семья Пьетро владела поместьем и виноградниками несколько веков. Почему он делает ей такой царский подарок?
– Ты мог бы подписать виллу непосредственно будущему сыну или дочери.
По его лицу пробежала тень.
– Нет, Молли. Хочу, чтобы вилла принадлежала тебе. Ты любишь это место, и оно тебе подходит.
– Ничего не понимаю.
Пьетро в упор взглянул на нее:
– Назовем это репарацией. Я планировал жениться на тебе. Тогда у тебя все равно было бы право на виллу. Но теперь вы там сможете жить с ребенком, не чувствуя себя обязанными мне. Я знаю, что ты предпочитаешь независимость.
– Чего ты хочешь взамен? – не унималась Молли.
– Ничего. – Пьетро нахмурился. – Понимаю, что тебе трудно поверить мне на слово.
– Естественно. Ты так долго мне лгал, – с горечью сказала она.
– Я не лгал о том, как ты мне дорога. Я люблю тебя, Молли.
Впервые со времени появления на ее пороге Молли увидела золотистые искорки в его эбеновых глазах. Его слова и взгляд потрясли ее до глубины души. Как же ей хотелось ему поверить! Даже если это новая тактика, чтобы завоевать ее, у Молли оставалось все меньше сил для сопротивления.
– Сказать можно что угодно.
Пьетро резко побледнел. Глубокие складки залегли в уголках рта. Взгляд потух. К удивлению Молли, он кивнул.
