– Что ты сейчас вспомнил? – строго спросил тот.
– У меня был несчастный случай, – ответил Каспар.
– Да, вы упали навзничь и ударились головой, – объяснил консьерж.
– Нет, я не об этом. – Каспар слегка помотал головой, хотя это объясняло тупую боль, которая сейчас усилилась. Он с трудом приподнялся на локтях и снова закашлялся. – Тот несчастный случай произошел раньше.
– Что именно случилось?
Он задумался, не лучше ли утаить часть правды, как он до этого скрыл свои обрывочные воспоминания об Инквизиторе.
– Во время дождя я не справился с управлением и съехал с шоссе, – наконец сказал он. – Мой автомобиль загорелся, и я получил ожоги. Отсюда и шрамы.
– Так просто?
«Нет, не так просто», – подумал Каспар. Он мог понять, что Том ему не верит.
– Чушь на постном масле.
– Зачем ему это выдумывать? – спросила Грета, которая устало держалась за ручки кресла-каталки Софии.
– Чтобы отвлечь нас от того, как все это связано с психопатом и его одиозными шарадами. – Шадек погрозил Каспару пальцем. – Все-таки это странно, а? Последняя загадка приводит нас к футболке Каспара, под которой он скрывает шрамы, которые выглядят так, словно он лежал в микроволновке.
Грета бессильно покачала седой головой.
– Я могла и ошибиться. Свитер тоже подходит как вариант. А вы как раз в свитере.
– Но у меня нет шрамов от ожогов, – запротестовал Том. – А его грудь выглядит так, словно ее изуродовали во время какого-то извращенного ритуала. И он еще пытается втюхать нам невинную аварию.
– Не невинную. Я был пьян.
Каспар собрал все силы и сел, затем перекинул ноги через край стола.
– Ах да. До этого ты отказался сделать глоток из моей фляжки. Я думал, ты не пьешь? – Шадек язвительно рассмеялся.
– Тогда у меня была причина.
– Какая?
Каспар вздохнул.
– Я по-прежнему не уверен, но все действительно говорит о том, что я врач. У меня была маленькая пациентка, девочка. Я думаю, она моя дочь. Во всяком случае, я ее лечил и, видимо, сделал что-то неправильно.
– Врачебная ошибка? Вы неправильно лечили свою дочь?
– Вероятно. Я думаю, да.
Он попытался отогнать от себя болезненную картину ее спастических судорог, но вместо этого, со скоростью выпущенного под водой мячика, на поверхность выскочило воспоминание о Кате Адези. Ее учительнице в начальной школе, второй жертве.
– В любом случае сразу после сеанса я от отчаяния выпил полбутылки виски, сел за руль и врезался в дерево.
Каспар сунул руку под разорванную футболку и провел большим пальцем по самому длинному шраму, который тянулся от груди до пупка.
Он взглянул на себя. В искусственном свете безволосое утолщение на коже выглядело как розовый поток лавы, который прорывается наружу через потрескавшуюся почву.
Внезапно его страх улетучился, и ему на смену пришло более интенсивное чувство: грусть. Он знал, что на самом деле означают его шрамы. Они были знаком того, что он допустил ужасную ошибку и никогда не сможет сдержать своего обещания.
«Я скоро вернусь, и тогда все будет хорошо, мое сокровище. Все будет как прежде».
– Я не совсем уверен… я думаю… я предполагаю… – передразнил Том Каспара. – То есть ты сам к этому не причастен, да? А откуда тогда Инквизитор знает о твоих шрамах?
– Я не собираюсь выслушивать эту чушь. – Каспар спрыгнул со стола и в ярости сжал кулаки. – И это ты хочешь меня в чем-то обвинить? А где ты был, когда исчез Расфельд? Кто вытащил из сумки вторую записку с загадкой? А? – Теперь он имитировал презрительный тон санитара. – Видишь, я могу обернуть все против тебя.
– Перестаньте ругаться, – вмешалась Грета, и Шадек действительно немного остыл.
– Ладно, предположим, ты ни при чем, но что тогда означает эта загадка?
– Понятия не имею.
– Возможно, я знаю.
– Ты?
Все удивленно повернулись к Ясмин, которая неожиданно подала голос.
– Что же?
– Ну, я… – Она прочистила горло и снова принялась крутить кольцо на пальце. – Я уже думала об этом, когда сидела с Софией перед камином.
– О чем? – Шадек, стоявший ближе всех к медсестре, заботливо убрал ей со лба красную прядь волос.
– Об огне, – ответила она. – Ты сам сказал, что рольставни запрещено опускать из-за пожарной безопасности и тому подобного.
– Да, и что?
– Возможно, этими загадками Инквизитор дает нам подсказки. Это наверняка какой-то извращенный квест, а шрамы от ожогов лишь намек.
– На эвакуационный выход? – Каспар вопросительно посмотрел на нее.
– Да. Я имею в виду… – Ясмин замолчала, но затем все-таки решилась сформулировать свой план: – Почему бы нам не развести огонь? Рольставни наверняка поднимутся, когда сработает пожарная сигнализация.
– Неплохая идея, – хотел сказать Каспар, но Бахман перебил его:
– А если не поднимутся? Нет, нет, нет. Это слишком опасно. Я не настолько хорошо знаком с системой, мы еще никогда ею не пользовались.
Шадек тоже поднял руки в защитном жесте.
– Он прав. Если план не сработает, мы зажаримся здесь заживо.
– Необязательно, – заметил Каспар и немного подождал. Лишь завладев полным вниманием всей группы, он объяснил свой план.
02:36
Конечно, это была ошибка. Они не должны были разделяться вопреки первоначальному плану. Уже предлагая это, Каспар догадывался о фатальных последствиях.
Но если это могло сработать, то только так.
Грета была единственной, кто воспринял его предложение с воодушевлением. Она хотела сопровождать его в кабинет томографии, что даже не обсуждалось. Наряду с Софией она была самым слабым звеном в их коллективе. У них и так будет достаточно проблем, если им придется спасаться бегством. В таком случае ему вряд ли поможет семидесятидевятилетняя вдова с больными тазобедренными суставами. В итоге с ним пошел Бахман, хотя и против своей воли. Остальные – после короткой, но жаркой дискуссии – снова поехали наверх, чтобы запереться в библиотеке.
– Это еще большая ошибка, чем мой брак, – пробормотал консьерж. Но все равно забрал у Каспара пластиковую канистру, которую тот обнаружил в одном из встроенных ящиков в прихожей: CLINIX–CLEAN, моющее средство на спиртовой основе с нашатырем, на лицевой стороне канистры был приклеен черно-желтый предупреждающий треугольник с извивающимся пламенем.
– Что может пойти не так? Там ведь огнеупорные двери и автономная система вентиляции? – Каспар кивнул в сторону стеклянной перегородки, которая, как в звукозаписывающей студии, отделяла помещение для проведения томографии от комнаты управления. – Вы сами предложили кабинет томографии.
