18:07
Расфельд и София были настолько погружены в дискуссию, что не заметили Каспара, хотя он стоял всего в нескольких метрах за ними. Однако Каспар все равно с трудом понимал, о чем они говорят.
– …Я считаю, что еще слишком рано, – прошипел Расфельд. – Это может потрясти Каспара.
Руководитель клиники остановился и принялся теребить шерстяной шарф, который болтался у него на шее. Как всегда, внешний вид главврача представлял собой одно сплошное противоречие. Даже в разгар лета он носил толстый шарф, боясь простудиться, что, однако, не мешало ему выходить зимой на улицу в сандалиях на босу ногу. Профессор следил за ухоженностью ногтей и безупречным пробором, но игнорировал всю остальную растительность на лице. Отросшая борода торчала во все стороны, как и волосы из носа и ушей. И хотя он защитил докторскую диссертацию на тему психически обусловленного ожирения, между горами книг и папок в его кабинете копились пустые коробки из-под фастфуда. До объемов Бахмана ему было еще далеко, но на фоне его живота София все равно выглядела как страдающая анорексией пациентка.
– Вы не должны ему это показывать! – сказал он приказным тоном. И с этими словами потянул Софию вниз по коридору, подальше от палаты, из которой они только что вышли. – Ни в коем случае! Это ясно? Я вам запрещаю.
Каспар осторожно последовал за ними.
– Я считаю иначе, – зашептала София. Она подняла руку, в которой держала тонкую медицинскую карту. – У него есть право это увидеть…
Главврач резко остановился, словно собирался развернуться. Каспар быстро опустился на колено и развязал шнурок на ботинке. Но тут Расфельд открыл дверь на кухню и увлек Софию за собой в маленькую комнатку, оставив дверь приоткрытой. Каспар мог подглядывать в дверную щель. Расфельд находился вне поля его зрения.
– Ну ладно, мне очень жаль, София, – послышался голос профессора. – Я взял неверный тон и отреагировал слишком бурно. Но мы действительно не знаем, какой вред может причинить ему эта информация.
– Или какие воспоминания вызовет. – София оперлась ладонью о рабочую поверхность рядом с мойкой.
Она, как всегда, была не накрашена и поэтому выглядела не как ведущий врач отделения, а скорее напоминала студентку второго курса медицинского факультета. Каспар удивлялся, почему его настолько тянуло к ней, что сейчас он даже не смог преодолеть желания тайком последовать за Софией. Ничто в ней не было идеально. Каждая деталь имела какой-то недостаток: глаза слишком большие, кожа слишком бледная, уши чуть оттопыренные, да и нос наверняка не включили бы ни в один каталог пластического хирурга. И все равно он не мог на нее насмотреться. На каждом сеансе он находил в ней что-то новое, что его завораживало. В данный момент это был локон на виске, напоминающий знак вопроса.
– Вы слишком нетерпеливы, София, – услышал он бурчание Расфельда.
Каспара бросило в холодный пот, когда он увидел, как кисть руководителя клиники, вся в родимых пятнах, медленно приблизилась к руке Софии.
Сейчас профессор заговорил тоном, который должен был звучать не только заговорщически, но и обольстительно.
– Всему свое время, – тихо сказал он, – всему свое…
Когда Расфельд провел внешней стороной указательного пальца по запястью Софии, Каспар отреагировал инстинктивно.
Он вскочил, распахнул дверь и с наигранным удивлением отпрянул в коридор.
– Что… что вам здесь нужно? – воскликнул Расфельд, который после секундного шока снова взял себя в руки.
– Я лишь хотел взять кофе, – объяснил Каспар и указал на серебряный термос рядом с Софией.
– Разве я не запретил вам покидать палату?
– Хм, верно. Видимо, я забыл. – Каспар схватился за голову. – Извините. Но такое часто случается со мной в последнее время.
– Значит, вы находите это смешным, да? А что, если у вас случится рецидив, и вы незаметно выйдете из клиники? Вы уже выглядывали наружу?
Каспар проследил за движением руки Расфельда к запотевшему кухонному окну.
– Там возвышаются двухметровые сугробы. Второй раз Бахман не сможет вас спасти.
К удивлению Каспара, София пришла ему на помощь.
– Это моя вина, – убедительно сказала она. Подхватила медицинскую карту и вышла из кухни. – Это я ему разрешила, господин профессор.
Каспар старался не показать, насколько озадачен. На самом деле София требовала от Каспара обратного. Он должен был сообщать медсестрам, даже если выходил в туалет.
– Если это правда… – Расфельд вытащил носовой платок из кармана халата и сердито промокнул себе лоб, – тогда я немедленно отменяю это решение.
И грубо протиснулся мимо обоих в коридор.
Не произнесенное «Это будет иметь последствия» повисло в воздухе, пока профессор молча шел к лифту.
Лицо Софии расслаблялось с каждым шагом, который отдалял от них Расфельда. Когда тот наконец исчез за углом, она выдохнула.
– Пойдемте. Нам нужно торопиться, – сказала она после короткой паузы.
– Почему? – Каспар последовал за ней по коридору к своей палате. – У нас ведь уже был сегодня сеанс.
– Да, но к вам пришли.
– Кто?
София обернулась к нему.
– Тот, кто, возможно, знает вас.
Каспар внутренне сжался и резко остановился.
– Кто?
– Вы увидите.
Его пульс ускорился, хотя Каспар замедлил шаг.
– А Расфельд об этом знает?
Врач удивленно свела брови и недоверчиво посмотрела на него. Ее пронзительный изучающий взгляд напомнил ему о первых осознанных секундах в отделении реанимации. Он очнулся и уставился на чужака, который отражался в кристально-голубых глазах Софии. Сначала его отвлекли янтарные включения, которые, как галька на дне прозрачного озера, придавали ее зрачкам дополнительную глубину.
– Кто вы? – спросила она его мягким голосом, в котором, несмотря на весь профессионализм, звучало беспокойство.
Это было его первым воспоминанием. С тех пор он жил только настоящим.
– Я думал, профессор не хочет, чтобы вы слишком быстро сообщали мне правду. Так? – спросил он.
София наклонила голову набок и внимательно посмотрела на него.
– Мне кажется, вы забыли свой кофе, Каспар, – наконец сказала она и попыталась подавить улыбку. Когда ей это не удалось, она снова отвернулась и открыла дверь его палаты.
18:17
– Ну и как?
Он подался вперед в удобном клубном кресле. Наряду с кроватью, изысканным ковром и светлыми шторами, этот предмет мебели скорее подходил для какого-нибудь английского отеля-замка, чем для палаты психиатрической клиники.
