В Льюистоне и соседних населенных пунктах все еще можно увидеть отдельные плакаты «Спасите наши дамбы!», но они поблекли и утратили актуальность. Вряд ли кто-либо, какую бы сторону он ни занимал, еще считает возможным снесение плотин. Когда я спросил Сэма об этом противостоянии, он ответил просто: «Дамбы все еще очень важны для перевозки продукции». Сэм производит впечатление сдержанного человека, но это его самое скромное заявление за весь день: с тех пор как в 1975 г. губернатор Эндрюс перерезал ленточку, система рек Снейк и Колумбии по объемам перевозок зерна заняла третье место в мире.
Притом что затрата многих миллиардов долларов на строительство плотин может показаться чрезмерной, это далеко не единственная поддержка, которую политики оказывают выращиванию, перевозке и торговле семенами злаков, от которых мы все зависим. Те же экономические и культурные причины, которые заставили римлян изобрести Аннону — богиню «бесплатной пшеницы», по-прежнему приковывают внимание политиков к зерновому бизнесу. Получающие государственные дотации предприятия — от России и Украины до Аргентины и Австралии — продолжают финансировать транспортировку, строительство экспортных терминалов и производство зерна. В Китае подобная практика восходит к V в. до н. э., когда был построен Великий канал — водный путь длиной 1104 миль (1777 км), призванный обеспечить доставку пшеницы и риса в столицу. Это непреходящая жизненная необходимость. Как любят подчеркивать аграрные лоббисты, если экономить на дорогах — появится несколько новых ям, но если экономить на фермах — люди начнут голодать.
К концу дня, проведенного в Палузе, Сэм и я, миновав ряд зерновых элеваторов на окраине Дженеси, подошли к обшитому металлическими листами строению, которое гудело от действующих механизмов. «Хотите увидеть гарбз?» — спросил он. «Конечно», — ответил я, надеясь, что правильно его понял и «гарбз» на местном жаргоне означает «бобы гарбанзо» — бараний горох, или бараний нут.
Как и следовало ожидать, вскоре я стоял в шумном цехе, увертываясь от автопогрузчиков, доверху заполненных бобами. Мы наблюдали, как они ссыпаются по ленте конвейера, проходят через очистители, сортировщики и, наконец, сквозь электронный глаз, который замечает любой изъян и удаляет поврежденный боб струей сжатого воздуха. Упакованный в 100-фунтовые мешки с эмблемой, изображающей плывущий корабль, конечный продукт загружался в поджидающие грузовики. Затем мешки с нутом следовали либо на запад, в Сиэтл и далее в азиатские порты, либо на восток — на фабрику в Вирджинии, производящую хумус.
«Бобовые — важная составляющая севооборота, — объяснил Сэм, когда мы вышли из упаковочного цеха. — Большинство производителей сеют озимую и яровую пшеницу, а затем переходят к чечевице, нуту или гороху». Смена выращиваемых культур позволяет снизить количество вредителей. Более того, бобовые растения связывают атмосферный азот, естественным путем удобряя почву для последующей зерновой культуры. Сочетание злаков и бобовых так же старо, как и само земледелие, — этот способ использовался везде, где одомашнивали растения. В Плодородном полумесяце нут, чечевицу и горох выращивали наряду с пшеницей и ячменем. В Китае ранние земледельцы рис чередовали с соей, адзуки и машем. В Центральной Америке сочетали кукурузу с фасолью пинто, а в Африке — просо и сорго с коровьим горохом и арахисом. Это взаимное дополнение не только хороший метод земледелия, оно продолжается и на обеденном столе, где крахмалистые зерновые и богатые растительным белком бобовые прекрасно дополняют друг друга как по вкусу, так и по питательности. Каждому, кто прочитал первую страницу вегетарианской поваренной книги, знакомо выражение «полноценные белки» — именно их дают сочетания риса и бобов, чечевицы и ячменя в салате или супе. Необходимые питательные вещества, которые могут отсутствовать у определенного вида злака, обычно содержатся в сопутствующем ему бобовом растении и наоборот. Но эти разительные отличия в пищевой ценности зерновых и бобовых поднимают не менее основополагающие вопросы о биологии их семян.
Поскольку злаки успешны в природе и полезны людям, очевидно, что упаковать в семя крахмальный «завтрак» — превосходная эволюционная идея. Почему же так не поступают все остальные растения? Почему бобы и орехи запасают энергию в белках и растительных жирах? Почему ядро кокосового ореха содержит свыше 50 % насыщенных жирных кислот? Почему семена жожоба буквально сочатся жидким воском? Крахмал семян злаков может быть «хлебом насущным», но растения, по всей видимости, обладают множеством других способов обеспечить энергией своих «детенышей» в семенах и в конечном счете — нас с вами. К счастью, один из лучших способов изучить весь спектр питательных веществ, упакованных в семена, — это посетить ближайший кондитерский отдел.
Глава 3. «Иногда вы чувствуете себя как орех»
Бог дает нам орехи, но он их не колет.
Немецкая поговорка
В конце 1970-х гг. компания Peter Paul Manufacturing подняла розничную цену на шоколадный батончик Almond Joy до 25 центов. И хотя это составляло всю сумму, которую я еженедельно получал на карманные расходы, я никогда не жалел денег на конфету, рекламируемую как «кокосовый орех и миндаль, покрытые слоем молочного шоколада». В то время я и представить себе не мог, что в моей будущей карьере наступит счастливый момент, когда я смогу покупать свои любимые шоколадные батончики в счет служебных расходов. Но обстоятельство, которое я тогда упустил, оказалось сейчас как нельзя кстати: начиная с хрустящего жареного миндаля с вязким сладким шоколадом и заканчивая кокосовым орехом, вкус Almond Joy целиком определяют семена. И хотя легко поддаться искушению и воспринимать батончики Almond Joy с той точки зрения, с которой Бенджамин Франклин рассматривал пиво (как «доказательство, что Бог любит нас»), их история на этом не кончается. Батончики, сделанные из продуктов семян, не только вкусны, они также прекрасно демонстрируют невероятное разнообразие способов, которыми растения упаковывают «завтраки» для своего потомства.
Батончик Almond Joy теперь стоит 85 центов в нашей местной аптеке, но я платил за него и больше доллара, когда покупал в торговом автомате. При этом ощущаешь, что не зря потратил деньги, потому что каждая упаковка на самом деле содержит два маленьких батончика. Это дает возможность покупателю поделиться одним из батончиков с другом или сохранить его на будущее, хотя и неизвестно, поступает так кто-нибудь или нет. В моем случае обладание двумя батончиками позволяет один съесть немедленно, сохранив при этом второй для дальнейшего изучения. Поперечный разрез батончика показывает, что в его центре — кокосовая стружка (с кокосовой пальмы, повсеместно распространенной в тропиках), над ней — миндаль (с азиатского дерева, относящегося к семейству розоцветных), и все это покрыто толстым слоем шоколада (из семян невысокого дерева, происходящего из влажных тропических лесов Нового Света). Я взял образцы каждого из слоев и приготовил препараты для изучения под микроскопом. Однако, заглянув в список на упаковке, я понял, что не эти составляющие — главный продукт семян, содержащийся в батончике. Эта честь принадлежит кукурузному сиропу — подсластителю, получаемому из зерен кукурузы (злака) и часто служащему заменителем сиропа из сахарного тростника (который, между прочим, тоже злак). Как мы уже знаем из предыдущей главы, злаки вездесущи, а их семена богаты крахмалом, который легко превращается в сахара. Все остальное содержимое батончика свидетельствует о том, что семена изобрели множество способов сохранения энергии, и мы должны быть благодарны им за это.
