Книга Письмо ни от кого, страница 19. Автор книги Геннадий Сорокин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Письмо ни от кого»

Cтраница 19

Вот так, благодаря лысине Малышева и гнусному пасквилю в журнальчике «Огонек», я получил невиданное в «мирной» жизни повышение. Став правой рукой Малышева, я позвал к себе в городское управление Айдара. Иван Горбунов, с которым мы побывали не в одной передряге, разобиделся на меня: «Андрей, нас с тобой шаровой молнией чуть на атомы не разнесло, а ты не меня, а Далайханова с собой тащишь?» [5] Я не стал объяснять ему, что Айдар в экстремальной ситуации способен принять самостоятельное решение, а он, Иван, хоть и славный парень, но всего лишь исполнитель. Быть мастером оперативных комбинаций – это не каждому дано.

P.S. В 1993 году в Москве на курсах повышения квалификации я познакомился и подружился с бывшим сотрудником Октябрьского РОВД города Петрозаводска. Естественно, первый мой вопрос был об арестованных прокурором Богдановым операх. Мой новый знакомый, сколько ни чесал затылок, так и не смог припомнить, чем у них дело закончилось. «Год они отсидели, это точно, – сказал он. – Никаких доказательств их вины не было, но отпустить их прокурор никак не мог. Сам понимаешь, если Богданов их арестовал, значит, они в чем-то виноваты. Помнится, парням предлагали признаться в какой-нибудь мелочи и, без передачи в суд, прекратить уголовное дело, но они сказали: «Хрен вам, ублюдки! Сдохнем за решеткой, но оговаривать себя не будем».

Глава 9
Декабрь за декабрем

В полдень весь личный состав уголовного розыска городского УВД собрался в кабинете Малышева. Кроме меня и Клементьева, каждый пришел со своей посудой: кто с кружкой, кто со стаканом. Для руководства были приготовлены универсальные фужеры: из них мы пили все подряд, не аристократы же, чтобы под каждый напиток свой бокал иметь.

Пока начальство и матерые опера делились планами на Новый год, обменивались шутками и курили, наши лейтенанты открыли шампанское, наполнили кружки и пригласили всех к столу. По обычаю, с поздравительной речью выступил начальник ОУР.

– Коллеги! Я не хочу вспоминать все трудности, которые выпали на нашу долю в уходящем году. Скажу только, что мы с честью выдержали все испытания и не встали на колени под прессом обстоятельств и врагов. За вас, друзья! За то, чтобы в Новом году я по-прежнему мог положиться на любого из вас! За ваши семьи и ваших родителей!

Опера протянули наполненные кружки. Малышев, соблюдая обычай, чокнулся с каждым из них. Еще раз провозгласив: «За вас!», Николай Алексеевич залпом выпил пузырящийся напиток, за ним последовали все остальные. По второму кругу фужеры и кружки не наполняли. Нечем было. Шампанское в городе исчезло еще в ноябре, даже выменять его на водку было невозможно.

– Еще раз с Новым годом всех! – провозгласил начальник ОУР. – Пойдете домой, толкучку не создавайте. По одному из управления шмыг-шмыг, и чтобы через полчаса на этаже никого не было!

После ухода оперов у Малышева остались мы с Клементьевым. Начальник достал из шкафа початую бутылку коньяка, наполнил две рюмки. Закодированный Клементьев сам плеснул себе в фужер лимонад «Буратино».

– С дежурствами определились, все проверили? – спросил Малышев.

Мы с Клементьевым закивали головами. График дежурств на праздники был утвержден в начале месяца, за прошедшее время замен или изменений в нем не произошло.

– По обычаю я должен подарить вам по бутылке шампанского, но нынче не обессудьте! Это-то с великим трудом достали. Вместо шампанского примите от меня более скромные подарочки, – начальник ОУР выложил на стол по коробке шоколадных конфет и по пачке сигарет «Мальборо».

Мы с Клементьевым подарили начальнику шикарный финский нож зековской работы. Малышев обрадовался подарку, как мальчишка, – он обожал холодное оружие.

Выпив за наступающие праздники и выкурив по сигарете, мы разъехались по домам. 31 декабря был единственным днем в году, когда с работы уходили не после семи вечера, а непосредственно после поздравлений.

Дома я еще раз проверил подарок дочери, съел холодный обед и лег спать. Не сказать, что я сильно вымотался за ночь, но бродить по квартире в ожидании вечера – не самое лучшее занятие. Гораздо продуктивнее провести последние часы уходящего года во сне.

Засыпая, я невольно перенесся в лето 1986 года.

После выписки из роддома Наталья предложила мне пожить вместе месяц-другой, пока она не окрепнет [6]. В первый же день мы заключили устный договор, который должен был определить наши отношения на годы вперед. Вот его основные положения:

1. Без всяческих юридических проволочек и каверз я признаю отцовство родившейся девочки (а как не признать-то, если у нее глаза голубые, а у Натальи и ее покойного мужа карие).

2. В свидетельстве о рождении ребенка отцом буду вписан я.

3. Имя девочке выбирает Наталья по своему усмотрению.

4. Рождение ребенка ничего не меняет в наших отношениях: мы живем раздельно, не вмешиваясь в личную жизнь друг друга.

5. Наталья не подает на меня на алименты, и я не обязан помогать ей материально.

6. Пока Наталья не выйдет замуж, ребенок будет нашим общим.

7. Если Наталья официально выходит замуж, то она вправе изменить дочери отчество, а в свидетельство о рождении ребенка вместо меня вписать нового отца.

8. В случае замужества Натальи я навсегда исчезаю из ее жизни и жизни дочери и не плету никаких интриг.

Наталья назвала дочь Ариной. Имя редкое и, что там говорить, вычурное, но я, соблюдая условия договора, не протестовал. Арина, так Арина. «Эй, старушка, дай-ка кружку, нынче вьюга замела!» Кроме няни Пушкина, в русской истории, по-моему, Арин больше не было.

Первый месяц совместной жизни мы с Натальей уживались довольно мирно. Даже более чем мирно. Совместный ребенок на время сблизил нас. Незабываемым был день возвращения Натальи из роддома. Уложив дочь в кроватку, я, наверное, больше часа рассматривал ее личико, а когда она проснулась, то восхитился небесной голубизной ее глаз.

Арина действительно была похожа на меня. До рождения дочери я был твердо уверен, что красный кричащий младенец не может быть ни на кого похож, но тут, у детской кроватки, сам для себя признал свою неправоту. Дочка была красива: ровный носик, пухленькие розовые щечки, ясные осмысленные глазки. Могу поклясться, что Арина смотрела на меня не как на постороннего человека, а как на своего отца. В ее взгляде читалось: «Ты, кажется, сомневался, от кого маманя родит?» Потом было первое купание дочери. Что сказать, это испытание не для слабонервных! Пока я держал на руках маленькое кукольное тельце, Наталья раз за разом пробовала воду локтем. Градусник в ванночке уже давно показывал нужную температуру, но мы все никак не решались начать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация