На Новый год принято дарить подарки. Обычно мужчины дарят женщинам какую-нибудь дребедень, лишь бы пыль в глаза пустить: духи «Красная Москва» – ах, как это мило, как романтично! Полгорода после праздников этой «Красной Москвой» благоухает. Садишься в автобус, и хочется нос зажать или подключиться к кислородному аппарату, лишь бы не вдыхать «тонкий, теплый, благородный аромат с оттенком флердоранжа».
Чем дарить красивую, но абсолютно ненужную вещь, лучше вообще прийти без подарка. В прошлом году я поддался на условности и подарил Наталье набор ножей к мясорубке. Она нахмурилась: «Ты на что это намекаешь?» Да ни на что не намекаю! Как на седьмое ноября, так: «Приди, помоги мясо перекрутить», а как к этой же древней мясорубке новые ножи подаришь, так переночевать напрашиваешься. Благо, дочка вопросов не задает и любому подарку рада! В этом году я порадую ее – мне по большому блату удалось купить гэдээровскую говорящую куклу. По моей просьбе куклу упаковали в красивую коробку, перевязали розовыми ленточками. Подарок – что надо!
Уходя на всю ночь, я проверил квартиру: выключены ли электроприборы, не капает ли из кранов вода. Никогда не был мнительным, но как получил свою квартиру, так стал перед уходом обходить ее по два раза. Пресловутый утюг, чтобы никогда не думать о нем, я хранил на видном месте в прихожей. Не эстетично, зато надежно.
Улица встретила меня порывом колючего ветра. Было не холодно – градусов пятнадцать мороза. Если бы не ветер, то погода была бы просто прекрасной.
До Натальи я доехал на удивление быстро – не успел прийти на остановку, как подошел нужный автобус.
Без двадцати девять, немного раньше оговоренного срока, я замер у ее двери. В квартире была тишина: не работал телевизор, не смеялись гости, не звенела посуда на кухне.
«Неужели я пришел самый первый? Придется помогать хозяйке собирать на стол».
Я переложил куклу в другую руку и позвонил. Наталья тут же открыла и вышла в подъезд, плотно прикрыв за собой дверь. Я уставился на нее, как баран на новые ворота: «Это что еще за новости?»
Моя несостоявшаяся супруга была при полном параде: волосы накручены, уложены, сбрызнуты лаком, губы отливают перламутровой помадой, ресницы накрашены, уголки глаз подведены черным карандашом. В ушах – лучшие золотые серьги, на шее – крупные красные бусы. Никогда не видел, чтобы Наталья носила бусы. Я даже не подозревал, что они у нее есть.
На Наталье было черное облегающее платье с глухим воротом. Для ее располневшей фигуры – не самый лучший наряд: она выглядела в нем, как гусеница, зато это платье рельефно подчеркивало красивую грудь и крутой изгиб бедер. На ногах у Наташки были модельные туфли на каблуках. Колготки и туфли на каблуках…
«Это облом, – понял я. – В собственной квартире женщина будет ходить на каблуках только в одном-единственном случае – если она по полной программе охмуряет понравившегося мужчину. Продавливать линолеум каблуками ради обычных гостей ни одна хозяйка не станет».
– Андрей, планы поменялись, – жестко сказала Наталья, – я буду встречать Новый год без тебя. Андрей, это вопрос решенный и обсуждению не подлежит. Извини, что так получилось, но я не могу впустить тебя в дом.
Я молча рассматривал ее ноги и думал: «Ну не сволочь ли? Могла бы позвонить на работу и предупредить. Если у нее в гостях мужик, то она же не пару часов назад с ним познакомилась. Волосенки-то уверенно кудри держат. Полдня надо в бигуди ходить, чтобы прямые, как солома, волосы колечками изогнулись. А платье? Оно же новое, хоть и облегающее, но кое-где топорщится – значит, еще не успело обноситься по фигуре. Она заранее к визиту этого мужика готовилась: платье прикупила, укладку сделала. А меня как запасной вариант держала».
– Я все понял. Поступим так, – ловя ее реакцию, я поднял голову и посмотрел Наталье в глаза.
Я ожидал увидеть в них растерянность или хоть каплю раскаяния, но наткнулся на холодную, злую решимость. Она была не настроена выслушивать меня. Я был лишним в ее жизни, в ее квартире и даже в ее подъезде.
– Наташа, сейчас ты выведешь Арину на кухню, я подарю ей куклу и уйду. Если у тебя гость, то пускай посидит пару минут в одиночестве, я много времени у вас не займу.
– Андрей, ты не войдешь в квартиру.
– Ты это серьезно? – угрожающе усмехнулся я.
– Если ты хоть пальцем прикоснешься к двери, то я подниму крик на весь подъезд, и соседи вызовут милицию. Я понимаю, что тебе ничего не будет, но Новый год ты испортишь и себе, и мне. Ты испортишь Новый год Арине. Подумай о ней. Арина не заслужила, чтобы ты лишал ее праздника.
– Куклу подаришь? – упавшим голосом спросил я.
– Нет. Потом договоримся, ты придешь и сам подаришь. Сегодня уходи.
Как два врага, мы стояли на площадке и смотрели в глаза друг другу. Она не выдержала первой и отвела взгляд.
– Иди, Андрей, не ломай мне жизнь, – тихо попросила она.
Я ничего не ответил и пошел вниз.
На улице ветер стих, стало умиротворенно тихо. Во дворе – ни одного человека, только свет в каждом окне, только тени за шторами и цветомузыка в доме напротив. Праздник! Главный праздник в году. Все добрые люди уже таскают бутерброды с накрытого стола, выпивают, заставляют детишек читать стишки с табуретки, и только я, как одинокий волк, должен брести неизвестно куда.
Я подошел к мусорному контейнеру, достал куклу из коробки, замахнулся, чтобы врезать ею по бортику, но передумал.
«От удара у куклы отлетит голова. Две оторванные головы за сутки – это перебор».
Я бросил куклу вниз головой в контейнер.
– Живи, куколка! На свалке себе нового хозяина найдешь.
В игрушке от встряски сработал говорящий механизм. Из контейнера донеслось «ма-ма, ма-ма».
«Да, да, и мама, и папа, – начиная злиться, подумал я. – Мама себе нового папу нашла, а старого послала, куда подальше. Все бы не так обидно было, если бы она предупредила меня заранее. Я бы успел все переиграть: либо сам к кому-нибудь в гости напросился, либо к себе гостей пригласил. Машу-богомола бы позвал. Рыкнул бы на нее, она бы безропотно прискакала, куда велят».
На проспекте еще теплилась жизнь: проезжали одинокие автомобили, спешили в уютные теплые квартиры последние прохожие. Какой-то чудак нес небольшую елочку.
– Сколько времени, не подскажете? – спросил он.
– Половина десятого. Если поднажмешь, то еще нарядить успеешь.
– Успею! – заверил мужик.
«Что же, придется встречать Новый год одному. Без елки, без гостей, без водки».
Я встал у перекрестка, еще раз про себя повторил слово «водка» и чуть не взвыл от обиды и отчаяния: дома у меня не было ни капли спиртного. И шампанское, и коньяк – все было у Наташки! Как Новый год встречать? Такси уже не ходят, а если попадется автомобиль с зеленым глазком, то таксист за бутылку вломит рублей пятьдесят, не меньше. У меня с собой только две десятки, на огнетушитель бормотухи – и то не хватит. Что делать-то, черт возьми? Вернуться к Наташке и потребовать свой коньяк назад? А если она дверь не откроет и вызовет милицию? Позвонит по «02» и скажет: «Приезжайте скорее! Ко мне ломится какой-то пьяница, помогите!» Примчатся ведь, объясняться с коллегами придется.
