Книга Письмо ни от кого, страница 44. Автор книги Геннадий Сорокин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Письмо ни от кого»

Cтраница 44

Она спрятала инструкции в карман джинсов.

– Андрей, сейчас, когда я все подписала, почему ты не спрашиваешь, какие у меня отношения с Евгением Викторовичем?

– Зачем? Я не собираюсь вмешиваться в твою личную жизнь. Я умею разделять служебный интерес и праздное любопытство.

– Я еще вот что хотела спросить… – она собралась с духом, посмотрела мне в глаза, но как задать вертевшийся на языке вопрос, не знала.

Я улыбнулся моему новому агенту как старший, более опытный товарищ.

– А это уж как пожелаешь! Тайная работа никаких дополнительных обязательств на тебя не накладывает.

После ее ухода я стал заполнять вводную часть личного дела агента «Стрекоза» и на первых же строках встал в тупик.

«По какой линии у меня будет работать «Стрекоза»? По уму, ее профиль, – это хищения социалистической собственности. Но мне-то линия БХСС даром не нужна, меня ни торгаши, ни кооператоры не интересуют. Линия «проституция» не существует, так как у нас в стране нет проституток. Организованной преступности тоже нет. Чем же заняться моей Стрекозке?»

Я закурил, подошел к окну. На дереве напротив моего кабинета сидела большая серая ворона. Вдоль подъездов соседней пятиэтажки мужик в тулупе тащил санки с мешком картошки. Шустрые мальчишки, один за другим, залезли на гаражи и стали подыскивать место для прыжков в сугроб. Ворона, подпрыгнув на ветке, расправила крылья и улетела.

Я вернулся к столу и уверенно написал:

«Агент «Стрекоза». Линия работы – организованная преступность во всех ее проявлениях. Прикрытие агента – занятие проституцией. Задание первое: установить связь между погибшими во время взрыва в кафе «Встреча» Якушевым и Демушкиным».

Телефон на моем столе зазвонил.

– Анечка, привет! – прощебетала Альбина. – Дорогая, я завтра ну никак не смогу! Не обижайся, увидимся в другой раз, когда у меня со временем посвободнее станет. Ты не ходила в новую парикмахерскую? Я там вчера маникюр делала, зря деньги отдала.

Минуты три Альбина рассказывала мне про маникюр, лак и полировку ногтей. Трещала она без умолку, лишь изредка давая мне возможность вставить «да» или «нет».

– Чмоки-чмоки, дорогая, увидимся! – попрощалась она.

«Интересно, – подумал я, кладя трубку на место. – От таких разговоров рога растут или нет? Ходит по квартире муж Сергей и не подозревает, что его благоверная вовсе не с подругой разговаривает».

Ближе часам к пяти вернулся Малышев. К себе он пригласил меня и Клементьева.

– Познакомились мы с москвичами, – сказал Николай Алексеевич. – На первый взгляд мужики здравые, на жизнь смотрят реально, без казенщины. В самом начале их бригадир сказал: «Коллеги, мы приехали не учить вас жизни, а посмотреть, по какому пути в регионах будет преступность развиваться». Еще он сказал, что после сумгаитских событий в Кремле пересмотрели свое отношение к российской милиции. В Сумгаите, как только началась резня, местная милиция или в сторону отошла, или вместе с погромщиками за армянами охотилась. Время «бронированных мундиров» прошло! Полыхнет по всей стране – кроме как на нас да на армию, надеяться больше не на кого. По графику, в четверг с проверкой к нам придут два человека.

Малышев достал из кожаной папки письмо, подписанное начальником горпромторга, и протянул его мне:

– Андрей Николаевич, в понедельник получишь в кассе материальную помощь на весь отдел и поезжай на базу за водкой. Накладные оформишь на месте.

Я глянул в письмо.

– Сколько получать? Два ящика водки? – изумился я. – Москвичи не сопьются, сорок бутылок за неделю выпить?

– Скажи спасибо, если не придется в горисполком за вторым письмом идти. Это-то кое-как выклянчил.

– Водка лишней не бывает, – заверил меня многоопытный Клементьев.

– Что у нас с «клубком»? – вернулся к текущим делам Малышев.

– Начну я, – поднял руку Геннадий Александрович. – Вчера следователь прокуратуры провел опознание по фотографиям всех сотрудников УВД. Самошкин, естественно, никого не опознал, но отложил в сторону восемь фотографий, мол, эти ребята похожи на тех, что приходили в форме в кафе. Я скажу свое мнение: он все врет. Не было никаких ментов во «Встрече». После взрыва, впопыхах и в кутерьме, Самошкин придумал подходящую версию, а как точно выглядели мнимые милиционеры, не определился. Сейчас он пытается подогнать выдуманных им ментов под предложенные фотографии. На что он надеется, я не знаю.

– Ничего ему прокуроры предъявить не смогут, – высказал свое мнение я. – Посидит с полгода да выйдет на свободу.

– Андрей Николаевич, ты сам-то веришь в то, что говоришь? – укоризненно посмотрел на меня начальник городского розыска. – Он и месяца в СИЗО не просидит – прикончат.

– Я попробовал выйти на Почемучку, – продолжил Клементьев. – Хотел его попросить, чтобы оставили Самошкина в живых, дали нам шанс с ним поработать. Бесполезно. Он даже разговаривать со мной не стал. Вся надежда, что Самошкина с первого же дня закроют в карцер, и он будет сидеть один.

– С опознанием все понятно. Андрей Николаевич, что у тебя?

– В спорткомплексе «Динамо» на постоянной основе работает двенадцать молодежных спортивных секций. Вход в здание спорткомплекса свободный, никакого учета посетителей нет в принципе. Я поинтересовался в спортотделе областного УВД, сколько у нас в городе проживает профессиональных спортсменов, числящихся за областным советом «Динамо». Шестьдесят пять человек – целых два взвода бездельников и дармоедов! Хоккеистов среди них пятеро, все фактически проживают в Новосибирске, а к нам только за зарплатой приезжают.

– У них в Новосибирске база? – уточнил Малышев.

– И спортбаза, и стадион, и семьи там. У нас они только числятся.

– Что думаешь делать?

– Ничего. Я не хочу Майковой показывать несколько десятков фотографий. Да и кого показывать? Тренеров детских секций, спортсменов? А если наш так называемый «тренер» не имеет вообще никакого отношения к «Динамо»? Он мог зайти проведать знакомого или узнать, как у его младшего брата успехи в спортивной секции. Я боюсь, что при просмотре фотографий у девчонки глаз «замылится», и мы лишимся потенциального свидетеля. Мое мнение – ее надо оставить до проведения настоящего опознания. Найдем «тренера» – предъявим. Нет, так нет.

– Согласен, – поддержал меня Малышев.

После ухода Клементьева я показал Николаю Алексеевичу личное дело агента «Стрекоза».

– Да ну! – усомнился он, ознакомившись с установочной частью. – Начальник УВД не подпишет такую линию. Придумай ей что-нибудь другое, кражи и грабежи, например.

– Ничего не буду переделывать! – рубанул я. – Если Большаков против вербовки, пускай наложит свою резолюцию. Я считаю: хватит нам голову в песок прятать. Мы не страусы. Пора открыто заявить: есть у нас в городе организованная преступность и есть проститутки. Бороться с новыми явлениями в преступном мире можно только прогрессивными методами.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация