Стук становился всё громче.
— Нет, это твои старые знакомые из пустыни. Они явно не одни, а с подкреплением. Весьма значительным подкреплением. Судя по всему, нас окружили, — пояснил Алтон, чуть приподнявшись и осматриваясь.
Только этого не хватало.
— Как они нас нашли?
— Здесь в пустыне не так много оазисов, Фейт, — пояснил дракон. — И им известны они все. Так что это дело времени.
Логично. Это для нас пустыня просто песок, а для них дом. И в этом доме они отлично ориентировались.
— Тогда надо быстрее обращаться. Ты станешь драконом и унесешь меня отсюда, — предложила я, не понимая, чего герцог медлит.
Ведь сейчас дорога каждая секунда.
— Слышишь этот стук, Фейт? — спросил Трейс, поворачиваясь ко мне.
Конечно, как не услышать. Противная штука, у меня уже внутри всё стало дрожать в такт этому ритму.
— Да. И что это такое?
— Это специальные пустынные машины. Вот почему они так задержались — отправились за ними.
— Какие машины?
— Их издревле использовали для охоты на киаров.
Киары.
Да, о них я слышала. Огромные исполинские черви с толстой молочно-серой шкурой, крохотными лапками и острыми зубами. Раньше их много обитало в Занобии. Они отлично служили жителям пустыни в качестве пищи. И с каждым годом их становилось всё меньше. Диких киаров почти не осталось. А остальных уже давно выращивали на специальных фермах. Вырасти до огромных размеров существам не давали, убивая раньше. Зубы киаров ценились на вес золота. Жир использовался в медицине. Мясо в пищу. И так далее. Всего и не вспомнишь.
Неужели я увижу одного из этих монстров?
— И что? Здесь где-то поблизости киары?
— Нет. Но эти штуки отлично подходят для ловли других существ. Не менее ценных и важных.
Я застыла, внезапно поняв, на что именно сейчас намекал Алтон.
Это он… не я, а Алтон цель разбойников.
Мощный дракон, такая редкость в пустыне. И почему-то я была уверена, что по частям он будет стоить значительно дороже, чем целиком.
И от этой мысли вздрогнула, с трудом сдержав испуганный вздох.
— Я не могу перевоплотиться в дракона. И не могу улететь. Шанс выбраться отсюда есть, но совсем крохотный. Их слишком много, — быстро заговорил Трейс. — И они намного опытнее. Против силков мне не выстоять. Нас поймают, Фейт. Поэтому единственный способ спастись — перенестись. И это можешь сделать лишь ты.
Я должна нас спасти? Я?
Судя по всему, это не шутка и не розыгрыш. И выход для нас только один, но… Я совершенно не знала, как это провернуть. На словах легко и просто. Но как это сделать, прожив столько лет, не в силах приручить дар? А тут разом должна всё понять? Нет, невозможно, невероятно.
Я замотала головой и вжалась в камень, у которого мы сидели.
А звуки всё громче. Мне так хочется зажать уши руками и спрятаться, забыться, исчезнуть…
Но не получается.
Трейс рядом. Садится передо мной на колени, обнимает и тут же отстраняется, чтобы схватить за плечи.
— Фейт! Фейт, посмотри на меня!
Я смотрю. В ярко-синие глаза с вертикальным зрачком, тону в них, забыв обо всём на свете. Почти забыв.
— Ты справишься. Мы справимся! У тебя всё обязательно получится. Ты даже не представляешь, какая смелая, какая умная. Но ты должна поверить.
— Мы уже пробовали, не получилось, — слабо возразила я и всхлипнула.
Это я во всём виновата. Я втянула его… нас в это.
Ничего не умею, не могу, лишь неприятности приношу всем, кто со мной свяжется. Поэтому родные так хотят от меня избавиться. Права ба: я ходячая катастрофа. И сейчас из-за меня… из-за меня Трейс рискует и может погибнуть.
А я не хочу, не могу даже представить это. Кто бы мог подумать, что можно так привязаться к кому-то за считаные дни.
Трейс словно чувствовал моё состояние, ещё больше нахмурился, вглядываясь в глаза, и произнёс быстро, настойчиво, пытаясь достучаться до затуманенного страхом сознания:
— Да, мы пытались, пробовали. Ну и что? Это не конец. Это только начало твоего пути. Нашего пути! Ты растёшь, и твой дар меняется. Это отлично. Он не замер, он не статичен, а живой. И ты живая. Яркая, солнечная, жизнерадостная. Не смей сдаваться, Фейт, не смей опускать руки. Мы сможем вызвать его. Сможем!
Последнее слово он буквально прорычал, и я вздропгула, поднимая на него полные слёз глаза:
— Как? — прошептала в отчаянье. — Как? Снова медитация? Только расслабиться в этой какофонии я не смогу. Они всё ближе, с каждой секундой. Они и их смертоносные машины. Нас загнали, как дичь, как какое-то зверьё. И это из-за меня. Они идут сюда за тобой… понимаешь, за тобой! Им нужна не я, а ты!
— Успокойся!
Дракон снова сжал мои плечи, на этот раз немного сильнее, и встряхнул, пытаясь привести в чувство.
— Паникой ничего не решить.
— Но я не знаю… не знаю как, — всхлипнула в ответ и снова задрожала. — Как ты не понимаешь, я не смогу нас спасти… не смогу.
Как же страшно.
Я действительно чувствовала себя загнанным в ловушку зверем, как те рыбёшки, которые не могли выбраться, дёргались в конвульсиях, не замечая пути к спасению.
Нет… нет, так нельзя! Нельзя опускать руки!
Трейс прав. Надо успокоиться, надо пытаться. Надо бороться.
— У нас минут десять, максимум пятнадцать, — произнёс Алтон, прислушиваясь и ещё больше напрягаясь.
— Что я должна делать? — спросила, быстро вытерев слёзы ладонью.
Он улыбнулся. Просто улыбнулся, а у меня сердце ёкнуло.
— Для начала ты просто обязана поверить в то, что всё будет хорошо. Во-вторых, успокойся и доверься мне. Я никогда не обману и не предам. Ни сейчас, ни потом.
Кивнула, теребя верхние пуговички рубашки.
Эх, жаль, что я оставила амулет Мандигаров дома перед балом. Сама лично. Дура! Вырез платья был слишком глубоким, и кулон совершенно не вписывался. Бросила родовую защиту ради какого-то бала.
Вчера я почти не вспоминала о нём. Конечно, мысленно посетовала на такое стечение обстоятельств, но ведь всё было не критично. Да и злилась на родичей, не хотела звать. Потом… потом и вовсе забыла. Мне было так хорошо, что уходить не хотелось.
Вот сейчас кулон мне бы совсем не помешал. Нажала и призвала бы родных на помощь, всех до единого. Отец с дедом голову оторвут, когда узнают, что я сделала. И будут правы.
— А в-третьих? — слабо улыбнувшись, спросила у него.
— Фейт, дар — это часть тебя. С самого рождения. Ондири не становятся, ими рождаются. Он — это ты, и никак иначе. Ты должна принять это. Захотеть этот дар.
