Новое партнерство между европейскими правительствами и предпринимателями принимало множество форм. Рассмотрим один яркий пример. Перегонять спиртное в России начали в XVI веке
[209]. Чиновники Ивана Грозного быстро поняли, что, если не давать крестьянам заниматься этим дома (а это было несложно, ведь перегонка требует мастерства и серьезного оборудования), можно получить большие деньги, потому что спиртное станет одним из немногих товаров, которые крестьянам придется у кого-то покупать. Но поставлять водку, которую ставили на стол во время религиозных и семейных праздников, свадеб и похорон, в тысячи деревень, разбросанных по большой территории, было трудной задачей, и лучше всего с ней могли справиться купцы. В результате русское правительство в партнерстве с купцами построило торговлю спиртным настолько успешно, что к XIX веку она почти полностью окупала потребности русской армии, на тот момент – одной из самых многочисленных в мире. Русское государство и общество выплачивали энтропии значительный налог на сложные механизмы, которые качали прибыль от водочной торговли, приводящей в итоге к опасным для здоровья людей последствиям.
Капитализм порождал новые формы неравенства, но экономисты восхищались им, потому что он также успешно генерировал богатство и инновации. Многие из первых экономистов прекрасно понимали, что богатство, которым торгуют и которое формируют капиталисты, на самом деле состоит в контроле над сконцентрированным солнечным светом, энергетическими потоками, проходящими через биосферу. Именно поэтому столь многие оказались сторонниками трудовой теории стоимости; в конце концов, труд – это энергия. Вместе с тем они осознавали, что капитализм отлично стимулировал развитие инноваций в управлении энергией. Ведь торговцы, в отличие от традиционных правителей, практически не могли пользоваться открытой агрессией для мобилизации богатства (хотя, если у них появлялась такая возможность, ни в коем случае ей не пренебрегали). Чаще всего вместо этого им приходилось прибегать к хитрости, а значит, искать новую информацию. Нужно было находить новые товары и рынки, эффективно торговать и сокращать расходы. Чтобы обойти соперников, прежде всего требовались инновации. Приходилось искать новые способы, как мобилизовать потоки энергии и ресурсов и управлять ими. Этим можно объяснить, почему общество Европы, все больше проникаясь капитализмом, в столетия, последовавшие за тем, как Колумб впервые пересек Атлантический океан, стало одновременно богаче и изобретательнее.
Некоторыми правительствами, например в Нидерландах или Венеции, управляли купцы, так что в этих странах к торговле определенно относились очень серьезно. Британцы многому научились у голландцев, а в конце XVII века ими даже недолго правил голландский король Вильгельм III. Британские власти тратили огромные суммы на флот, который мог бы защищать укрепленные торговые базы и колонии в Карибском море, Северной Америке и, наконец, в Индии. Под защитой флота британское правительство и купцы получали огромную прибыль. Например, они поставляли в Африку оружие в обмен на рабов, которых в ужасных условиях перевозили в Америку. Рабов продавали за сахар, табак и другие товары с плантаций, а цены на эти товары оставались низкими, потому что рабский труд был дешевым. Как следствие, их можно было недорого и выгодно сбывать на быстро расширяющихся потребительских рынках Англии и Европы. Британское правительство, как и голландцы, все сильнее зависело от доходов с торговли, включая таможенные выплаты. Этим можно объяснить, почему в 1694 году оно учредило Английский банк, чтобы предоставлять британским купцам, предпринимателям и помещикам дешевые займы. В XVIII веке эти займы стимулировали инновации в сельском хозяйстве, строительство каналов и обширной системы транспортного сообщения. Лондон превратился в один из крупнейших городов в мире, а торговля в Британии бурно развивалась.
Новые потоки богатства и информации, а также новые формы научного знания стимулировали инновации в сельском хозяйстве, горном деле, кораблестроении и мореходстве, в сооружении каналов и многих других областях. Особенно ярко это проявлялось в Западной Европе. После 1500 года центры богатства и власти резко сместились, и Европа с Атлантическим регионом, некогда бывшие на задворках, быстро превратились в новый узел, через который пошли первые глобальные потоки богатства, информации и власти.
Горючие ископаемые. Великая инновация
Глобализация мира и предпринимательский класс, у которого становилось все больше богатства и власти, при поддержке местных правителей способствовали торговле и инновациям, особенно в Атлантическом регионе. Однако мы видели, что одни нововведения вызывают больше изменений, чем другие. Учитывая, как росло богатство Европы, как динамично развивалось предпринимательство и где проходили информационные потоки, неудивительно, что великие инновации, которые привели к формированию современного мира, возникли здесь, а не в старых узловых регионах, раскинувшихся по Евразии от Средиземного моря по мусульманскому миру и до Китая.
Среди крупных инноваций важнейшими обычно оказывались те, что высвобождали новые потоки энергии, как, например, ядерный синтез или фотосинтез. К ним относилось и земледелие, потому что оно позволяло пахарям получать в свое распоряжение больше энергии, которая незадолго до этого образовалась в результате фотосинтеза. Растущие энергетические потоки такого рода вызывали в течение аграрной эры бурные перемены, но они были ограниченными, ведь позволяли распоряжаться лишь солнечным светом, захваченным недавно. Сожгите полено, съешьте морковку или запрягите лошадь в плуг – и вы подключитесь к потокам энергии, полученным из солнечного света в последний год или, в крайнем случае, в последние десятилетия. К концу XVIII века некоторые экономисты Западной Европы стали подозревать, что европейское общество, используя эти потоки, может исчерпать их. Расчеты были просты. Человеческое общество потребляло энергию, которая поступала с пахотных земель и из лесных массивов. Еще немного добавляли ветер и дождь. Таким образом, чтобы расти, нужно было искать новые пригодные для возделывания земли и леса. К 1800 году стало похоже, что бóльшая их часть уже возделывается. Адам Смит, основатель современной экономики, утверждал, что скоро общество использует всю доступную энергию. Рост остановится; оплата будет падать, а значит, будет сокращаться и население, и земледельческое общество лицом к лицу столкнется с ограничением энергетических потоков, как это происходит со всеми организмами, которые полностью заполнили свою нишу
[210]. Казалось, некоторые общества, например в Нидерландах и Англии, уже подходят к этой черте. В Голландии земледельцам приходилось отвоевывать землю у моря, а Англия терпела все большую нехватку леса для отопления, строительства жилищ и судов. Ко времени Адама Смита, как сказал Альфред Кросби, «человечество достигло предела в эксплуатации солнечной энергии»
[211].
