Все лучше понимая, как устроена биосфера, мы понимаем также, почему нужно бережнее обращаться с ней. Насколько она вынослива? Точно неизвестно. Возможно, есть критические точки, которые ускорят разрушительные изменения, запустив опасные циклы положительной обратной связи. Например, ледники, в том числе покрывающие бóльшую часть Гренландии, отражают солнечный свет. Когда они тают, Земля становится темнее и начинает поглощать тепло, а не отражать его. От этого оно больше удерживается в атмосфере, тает больше льдов, снижается отражающая способность Земли, и потепление еще усиливается. Подобные механизмы заставляют крепко задуматься о пределах допустимого в биосфере.
Стокгольмский центр изучения устойчивости много лет работал над тем, чтобы определить «планетарные границы» – пределы, которые человечество не сможет перейти, не подвергнув свое будущее серьезной опасности
[236]. Были определены девять важнейших границ, две из которых, в области изменения климата и сокращения биоразнообразия, имеют критическое значение, потому что, если серьезно нарушить любую из них, биосфера может утратить стабильное состояние
[237]. Конечно, моделировать изменения глобального уровня по-прежнему удается лишь грубо и приблизительно. Когда мы нарушим эти пределы, сирены не взвоют. Но исследователи центра с должной осторожностью заключают, что мы уже весьма решительно перешли планетарную границу в области биоразнообразия и приближаемся к пределам допустимых климатических изменений. Мы пересекли критические границы в своем воздействии на потоки фосфора и азота и подошли к пределу использования земли, особенно лесов. На контрольной панели глобальной машины, которую построил человек, появляются красные предупредительные сигналы.
Если вопреки всем сложностям человек сумеет выполнить свою миссию, каким будет «зрелый антропоцен»?
[238] Конечно, он не будет идеальным миром. Но если мы хотим его построить, важно попытаться представить его себе. Здесь слишком много неизвестных, чтобы мы могли набросать хоть какой-то архитектурный план. Тем не менее можно описать некоторые основные свойства мира, где сохранились лучшие черты хорошего антропоцена, а опасностей плохого удалось избежать.
Рост населения в конце концов замедлится до нуля, а скорее всего, оно начнет сокращаться. Скорость роста уже падает почти во всем мире, в некоторых регионах начинает снижаться абсолютная численность людей. Множество мер могли бы ускорить процесс, включая улучшение здравоохранения для бедных семей и образования для женщин и девочек в бедных странах. Экономисты часто предупреждают о том, как опасно замедление прироста населения, но с позиций биосферы понятно, почему человечество не может долгое время расти устойчиво. В зрелом антропоцене бедность будет практически искоренена за счет улучшения систем социального обеспечения и контроля над накоплением чрезмерного богатства. Как мы видели, в относительном исчислении крайней нищеты в мире уже становится меньше. В конце концов, когда экономический рост перестанет быть главной целью для правительств, люди начнут ценить качество жизни и досуга больше, чем прирост дохода. При поддержке властей все больше людей будет выходить из бешеных крысиных бегов. Обеспечение их нужд будет способствовать росту в секторах экономики, которые предоставляют услуги, а не материальные товары. Правительства станут больше значения придавать образованию и науке, потому что вместо материальных товаров источником богатства и благосостояния станет знание. Изменятся и людские представления – о том, что такое хорошая жизнь и в чем состоят цели хорошей власти.
Позже в этом веке мировые экономики откажутся от горючих ископаемых. Выработка возобновляемой энергии уже сейчас быстро развивается, так что это вполне реалистичная цель, хотя она потребует от правительств более активного участия, чем то, что они демонстрируют сейчас. В сочетании с мерами, нацеленными на захват углекислого газа из атмосферы, новый глобальный энергетический режим может ограничить глобальное потепление до 2 °C сверх доиндустриальных уровней. Если мы станем более эффективно использовать энергию и сырье, общее потребление энергии наконец сократится, а повторное использование существующих материалов почти сведет к нулю потребление новых минералов и ресурсов.
Инновации и изменения в потреблении составят часть более масштабной перестройки сельского хозяйства, в результате которой для него будет требоваться меньше ресурсов, и оно станет более эффективным. Научные разработки конечно же сыграют здесь огромную роль. Велики будут инвестиции в защиту биоразнообразия, болотистых земель и таких хрупких систем, как коралловые рифы и тундра.
Как писал Милль, стабильность в мире не означает застоя. На самом деле здесь будет масса возможностей для развития новых форм искусства, более широкой и разнообразной общественной жизни, новых, менее манипулятивных способов взаимодействовать с миром природы. Тут современным обществам придется многому научиться у тех, кто сохранил традиции прошлого, у обществ, которые тысячи лет прожили в более стабильных отношениях с окружающей средой. Так ли уж неразумно надеяться, что в подобном мире качество жизни огромного числа людей может повыситься, даже если среднее потребление ресурсов не будет расти?
Уже формируются многие условия Златовласки, необходимые, чтобы перейти этот новый порог. Среди них поразительное интеллектуальное богатство современной науки; гораздо более точное понимание, как устроена биосфера; и растущее осознание того, что все человечество связывает единая судьба и один общий дом, планета Земля. Чтобы побудить людей к действию сегодня, также нужно живо изобразить, каким должно быть лучшее будущее. В конце концов, если мы пытаемся сделать мир лучше, нам необходима надежда, а также готовность к действию (здесь пригодится развитая передовая наука) и решимость (а тут критическую роль сыграет политика).
В год, когда я пишу эти строки, самая редкая добродетель – это, похоже, решимость. Замечательно, что правительства во всем мире хотя бы на словах рассуждают о чем-то подобном той миссии, которую я описал. Но твердого согласия на глобальном уровне здесь все еще нет. Многие по-прежнему уверены, что предупредительные лампочки мигают из-за неисправных переключателей и научных ошибок. Мало кому доступна роскошь мыслить настолько масштабно, чтобы всерьез представить себе ближайшее будущее. Большинству людей, в особенности самым бедным, приходится заниматься личными нуждами и целями, а политикам и предпринимателям – в основном более срочными вопросами. Правительства носят национальный характер, между ними есть конкуренция, а это значит, что богатство и мощь каждой отдельной нации в политических расчетах перевешивает нужды всего мира. Чаще всего в результате того, каким образом назначают или избирают должностных лиц, власть также связана краткосрочными задачами. Мало кто может поставить твердые реалистичные цели на 20 или 30 лет вперед, но именно в эти сроки решится результат нашей миссии в поисках лучшего мира. Наконец, при капитализме большинством предприятий движет необходимость получать прибыль, а это сегодня очень уж часто уводит их в сторону от устойчивого развития.
