Грымза на балкончике поперхнулась дымом из своей курительной палочки, а я, воспользовавшись всеобщим замешательством, развернулась и пошла вон со двора. И, уже прикрывая за собой калитку, с огромным удовлетворением услышала за спиной отчаянный бабский визг, переходящий в вой.
Глава 29
«Что ты сделала? Шиво-он, ну что? — ныла Шурочка, пока я шла от калитки обратно к дороге, где стояла машина. — Чего она так орет, словно вместо маски жабу к лицу приложила? Или ой».
«Да ничего не ой, мелкая пакость, довольно хихикнула я. К утру пройдет. Нечего было на ребенка руку поднимать. Или ты думала, я это безнаказанным оставлю? Да щаз-з».
«Да что ты с ней сделала-то?!»
«Ну-у маленькая иллюзия. Ма-аленькая такая иллюзия лысой головы с жабьими бородавками. По периметру скальпа и чисто для симметрии несколько штук на лице. Ну и на носу одна. И все! Между прочим, даже красиво: красные бородавки на болотно-зеленом!»
«Шивон! — в голосе собеседницы слышалась смесь ужаса и восхищения. — Ой, мамочки! Да ее же удар хватит!»
«Не хватит, усмехнулась я, уже подходя к машине. Здоровье у бабушки железное, она еще своего Витеньку переживет вместе с новым внуком».
Сзади вдруг послышался быстро приближающийся хруст гравия, и я оглянулась.
Оппа! Бывший муженек, похоже, опомнился и мчится для того, чтобы продолжить разговор? Тварья дупа, вот была же мысль приморозить его на месте ниже пояса, чтоб оттаял не сразу. Надо было к ней прислушаться. А теперь придется снова объясняться на глазах у детей.
Сыновья уже сидели в машине, послушные дети. Надо будет им что-то приятное устроить вечером, заслужили. А вот с водительской стороны дверь приоткрылась. Доктор заинтересовался и подслушивает? А, нет, просто выходит из машины. Александр Сергеевич действительно выбрался из-за руля и улыбнулся мне, а потом спокойно так посмотрел мне за спину, облокотившись спиной на свой автомобиль. Споко-ойно, даже руки на груди сложил. Так, что мощные бицепсы, не скрытые короткими рукавами футболки, стали особенно заметны.
С разбегу Виктор сначала не обратил на него особого внимания, ему было важнее со мной разборки устроить. Он подлетел на всех парах и с ходу попытался поймать меня за руку, но я ловко отступила на полшага, и он промахнулся. Скорее всего, он на второй бы заход пошел, очень уж разозлился, да и в голове у него все никак уложиться не могло, что я могу дать отпор. Но тут он как на каменную стену налетел на спокойный сумрачный взгляд доктора и резко остановился, только рот приоткрыл и запыхтел, как сердитый вурдалак под кочкой.
— Ты! — у него хватило ума не орать, зато шипел он очень здорово.
— Я, — мне почему-то стало смешно и совсем не страшно.
— Я подам на тебя в суд, за телесные повреждения! — Витя все время одним глазом косился на невозмутимо стоящего у машины Александра и срывающимся полушепотом выкрикивал угрозы мне в лицо. — Я у тебя детей отберу, сучка, поняла?! Я тебя посажу! И за то, что ты с матерью сделала, тоже!
— Ну попробуй, дорогой, — да, Шура там в лампе опять испугалась почти до обморока, но в этот раз я четко чувствовала, что, несмотря на страх, в обморок она не собирается и даже почти готова была бы дать отпор. Ну а я вообще была спокойна как танк. — Попробуй. Особенно хорошо будет, если ты пожалуешься, как я твою мамашу на балконе дистанционно повредила. Посмотрим, что на это скажет суд.
— Александра Михайловна, вам нужна помощь? — между тем негромко спросил доктор и выразительно так поднял бровь на Виктора.
Тот покосился на прилипших к стеклу в машине сыновей и вполголоса грязно выругался, снова назвав меня разными вариациями падшей женщины. Потом резко развернулся и зашагал в сторону дома, даже не оглядываясь на нас.
«А когда он узнает про заявление на алименты, он примчится, и вот тогда будет по-настоящему грандиозный скандал, — вздохнула Шура, но уже без прежней обреченности. — Я бы умерла, но с тобой не так страшно».
Я проводила бывшего глазами до калитки и как ни в чем не бывало улыбнулась Александру. Спасибо ему. Потому что я по-прежнему не хочу безобразных сцен на глазах у детей, а присутствие доктора уберегло нас именно от этого.
Обратно мы ехали уже в темноте, я устроилась на заднем сиденье между сыновьями, и Пашка почти сразу уснул, пристроившись мне под бочок. Зато Антон всю дорогу сидел надутый и не слишком доброжелательно посматривал в спину сидящему за рулем доктору. Александр Сергеевич, впрочем, на его надутый вид никак не реагировал, довез нас до дома, очень вежливо попрощался и даже не подумал напрашиваться на чай, к примеру. Это несколько примирило Антона с ситуацией, а для меня послужило еще одним аргументом в пользу доктора. Пока мы поднимались в лифте, Паша зевал и тер глаза, а старшенький угрюмо и очень многозначительно сопел. И стоило войти в дом, как бросил рюкзак на полочку под вешалкой, развернулся ко мне, совсем по-отцовски уперев руки в боки, и выдал:
— Ну и что этому Пушкину от тебя надо?!
— Это ты про доктора? — я демонстративно спокойно помогла младшему стянуть куртку и кроссовки и легким шлепком отправила в сторону ванной. — Кстати, вы голодные? Ужинать будем или сразу умываться и спать?
— Ты разговор не переводи! — возмутился сын.
— Антон, во-первых, я в таком тоне просто не буду с тобой разговаривать, — я скинула туфли и с огромным наслаждением ступила босыми ногами на прохладный пол. Хоть и удобная обувь, а все равно устала. — Мы же оба взрослые люди и правила элементарной вежливости знаем. А во-вторых, я не понимаю, что именно тебя интересует.
— Чего ему от тебя надо? Чего он за тобой таскается? — упрямо набычившись, но явно сбавив тон, вопросил сынуля.
— Ну, у меня есть несколько вариантов ответа, — я пожала плечами и потянула сына за собой в кухню. — Пошли ужин сообразим и обсудим. Так вот самый первый и самый правдоподобный я ему нравлюсь.
— Как это?! — Антон вытаращил глаза и даже рот приоткрыл в ответ на мою простоту.
— Как обычно. Как женщина нравится мужчине, как девочка нравится мальчику. А что тебя так удивляет?
— Но ты же не девочка! — возмущенно завопил старший. И ты же не…
— Здрасте! — вот теперь и я встала перед сыном посреди кухни, уперев руки в боки. — А кто я, потвоему? Синий тролль с болота в лопушиной шляпе?
Глава 30
— Кто?! — поразился Антон, удивленно захлопав глазами, но тут же спохватился и снова попытался набычиться. — Ты МАМА! А это значит…
— Стоп! — я подняла обе руки вверх. — Вроде бы мы на эту тему уже беседовали и пришли к выводу, что мама тоже человек. Что изменилось за сутки?
Антон завис. У него прямо на лбу проступил мыслительный процесс, он даже губами шевелил, словно проговаривая про себя аргументы, и сам же с изумлением их не принимал.
