— А вы, говорите, видели этого мецената? — спросила я.
Сергей кивнул.
— Видел, конечно. Чем-то он на Вольдемара похож — со стороны тоже выглядит сумасшедшим. Вечно глаза таращит да говорит с таким жутким акцентом, что уши заткнуть хочется. Вообще, не слишком приятный тип, я бы не хотел с таким никаких дел иметь. Но Вольдемару-то виднее — что ему, продал картину да забыл про покупателя.
— А скажите, когда вы уходили, картина была на месте? — поинтересовалась я, про себя надеясь, что Сергей не заподозрит ничего крамольного в моем вопросе. Тот пожал плечами.
— Да, наверное, на месте. Не ночью же Вольдемар встречался с англичанином, на нетрезвую голову! Должно быть, он днем собирался отдавать свой шедевр, но точно не знаю, я же ушел. Да и не мое это дело, когда Огородников с меценатом своим встречается.
— То есть вы не помните, была ли картина в гостиной? — уточнила я. Теперь Сергей посмотрел на меня с удивлением. Я поспешила договорить:
— У меня в книге один эпизод есть, там как раз о светском рауте богемы. И надо описать утро одного из гостей, который проснулся в доме и не помнил, что происходило вечером. Ну, тоже вроде как выпил лишнего. Представляете, какое совпадение? Я же этот эпизод сама придумала, а тут вы мне рассказываете то же самое, только случилось это на самом деле! Мистика какая-то!
— Ну, я до такого состояния не допивался, — заметил Сергей. — Проснулся и понял, что я в квартире Вольдемара Огородникова, в спальне его. Не помню только одного — как до спальни добрался, вечеринка же в гостиной проходила. Не похоже, чтобы кто-то меня дотащил до кровати — вряд ли Огородников или Игорь Леонидович стали бы стараться… Ну и Ленка, само собой, тоже. Значит, я доплелся до спальни и там спать сразу улегся. Проснулся утром, отправился на кухню, кофе пить. А, беспорядок помню жуткий — Ленка, видать, на кухне что-то готовила перед вечеринкой, она один салат сама делала, Вольдемар все хвастался. Ну, вроде не только Леночка — умница и красавица, но еще и хозяюшка. Наверное, эта хозяюшка в порыве творческого вдохновения что-то на плиту пролила, поэтому она грязной оказалась. Плюс ко всему на полу скорлупа от яиц, кожура от огурцов… Ладно, это не моя забота за порядком у Вольдемара следить. Я отыскал кофе для варки, вытащил турку, заварил себе крепкий, как пот дьявола, кофе. Мгновенно в себя пришел — как в прорубь ледяную прыгнул. За это крепкий кофе и люблю, что мигом на ноги ставит. Вольдемар сонный в кухню зашел, я его и попросил дверь за мной закрыть. Угостил своим эспрессо, он тоже вроде как проснулся. Потом я оделся, вышел из квартиры. Огородников все пытался в меня оставшиеся салаты засунуть, но сами понимаете, после «перепелов» есть совсем не хочется. Только ближе к полудню я пожалел, что не воспользовался предложением Вольдемара — надо было все-таки запихнуть в себя хоть ложку съестного. Ладно, что там говорить, думаю, вас мои мучения по поводу голодного желудка да расстройство из-за комнаты мало волнует. Ну, собственно, и все мое утро. Ничего примечательного и интересного.
— И Вольдемар Огородников ничего вам не говорил про картину? После вечеринки? — удивилась я.
Сергей пожал плечами.
— Я видел пропущенные вызовы от него, сначала не услышал, что Вольдемар мне звонил. Разговаривал с хозяйкой, поэтому телефон на беззвучный режим поставил. Перезванивал потом, но у Огородникова все занято было, а затем я забыл. Ладно, думаю, если понадоблюсь, сам позвонит.
— То есть вам ничего не известно про пропажу картины? — спросила я. Сергей посмотрел на меня с изумлением.
— Как это — про пропажу? — удивленно поднял он брови. — Да что вы говорите! Неужели такое случилось? Он же почти продал ее! Я правильно понял, «Богиня огня» пропала?
— Она самая, — кивнула я. — Когда я беседовала с Вольдемаром, он убивался из-за утраты своего шедевра и говорил, что картина исчезла как раз после вашей вечеринки. Странно, что вы об этом ничего не знали…
— Эх, вот же не повезло ему! — вполне искренне огорчился Сергей. — Вроде сделка такая удачная, покупатель нашелся… Не Ленка же или Игорь Леонидович картину сперли! Им-то зачем?
— Понятия не имею. Я писатель, а не сыщик, — улыбнулась я. — Могу рассматривать похищение картины только как сюжет для своего романа, не более того.
— Вот досада, что я в гостиную утром не зашел! — воскликнул философ. — Сразу бы увидел, что картины нет… А так — неизвестно, когда точно ее стащили. Да, надо было мне зайти в гостиную, что говорить…
Сергей замолчал. Я пристально посмотрела на него, а потом залезла в свою сумочку.
— Чуть не забыла, — пояснила я. — Вольдемар Огородников попросил меня, чтобы при встрече с вами я вернула вам вашу вещь. Поди, ищете ее повсюду, вот…
Я вытащила пакетик с запонкой и продемонстрировала своему собеседнику аксессуар. Тот воззрился на меня с еще большим удивлением, нежели когда я сообщила ему про исчезновение вольдемаровского шедевра.
— Это что? — изумился он. — Пуговица, что ли, какая-то?
— Запонка, — пояснила я спокойно. — Она не принадлежит ни Вольдемару, ни Игорю Леонидовичу, ни Лене. Стало быть, ваша, только вы помимо них присутствовали на вечеринке.
— Ах, вот оно как называется! — понял Сергей. — Да их же в древности носили! Ну, то есть в девятнадцатом или двадцатом веке. Сейчас-то все пуговицами пользуются! Наверняка это какая-нибудь семейная реликвия Огородникова, у него вроде много всяких старинных штучек… У него то ли предки дворянских кровей, то ли что-то в этом роде. Он упоминал нечто подобное, только я забыл. У меня-то откуда этой запонке взяться? Квартиры ведь собственной нет, не то что фамильных ценностей.
— Да нет, запонка современная, — возразила я. — Ими сейчас пользуются, я бы сказала, эти аксессуары снова вошли в моду. И эта вещь далеко не старинная.
— Не старинная, так ладно, — пожал плечами Сергей. — Но не моя, это точно. На моей рубашке вон даже пуговица отлетела, все никак не пришью…
Он продемонстрировал мне рукав рубашки, выглядывавший из-под куртки. Я внимательно оглядела его, про себя отметив, что и впрямь рубашка Сергея не предназначена для использования запонок. Конечно, возможно это не единственная его рубашка, но что-то подсказывало мне, что и Сергею запонка не принадлежит. Выходит, опять я не нашла след преступника. Могу сказать, что хоть Сергей и остается в списке подозреваемых, подобно остальным участникам вечеринки, но явных улик и доказательств его вины нет. А жаль, я надеялась, что не зря потрачу время на встречу с «бомжом-философом», однако опять я топталась на ложном пути.
— Что ж, не ваша, значит, не ваша. — Я с улыбкой вернула запонку обратно в пакет. — Что-то не получается вернуть ее владельцу, а жаль.
— Ну, думаю, хозяин запонки все-таки не сильно переживает по поводу ее потери, — заметил Сергей. — Вот что картина пропала, это да… Ладно если бы она просто так у Вольдемара висела, а на нее ж и покупатель нашелся! Представляю, каково ему сейчас. Такая выгодная сделка сорвалась!
