— Жень, вот что ты болтаешь? Они и между собой не больно-то похожи.
— Узко мыслишь, дорогой полковник. Как, впрочем, и большинство твоих коллег.
— А ты не издевайся, а спокойно поясни, Охотникова!
— Ладно. Я говорю не о портретном сходстве, которое бывает у близнецов или близких родственников, например, а о сходстве по типажу. Если бы ты делал словесное описание этих женщин, портреты были бы похожи между собой. Рост, вес, телосложение и примерный возраст, а также цвет волос и общие черты лица. И каждая из этих женщин похожа на Татьяну.
— Ладно, убедила. А что такое замена?
— Это и есть замена. Маньяк хочет убить свою жертву, но почему-то не может. Он выбирает похожую по возрасту и типажу и убивает ее.
— И так три раза?!
— Именно! Понимаешь, ощущения, что он испытывает при этом, нравятся маньяку. Они бодрят, возбуждают, и я не знаю что там еще. Вернее, спектр слишком велик. А у каждого индивида и ощущения, и фантазии могут быть свои, личные, так сказать. Главное другое — ощущения проходят, и нервное возбуждение идет на спад, а маньяку хочется все повторить. Поэтому появляется вторая жертва и третья. И так далее. Он не остановится, Гена, пока мы его не поймаем.
— Женька, откуда ты все это знаешь?
— Я учусь, постоянно совершенствуюсь. Читаю специальную литературу, а недавно прошла курс общей психологии, а также основы криминальной. Знания ведь за плечами не носить. И как видишь, они пригодились.
— Ладно. А что маньяку нужно от Татьяны твоей?
— Честно сказать, я не совсем понимаю. Пожалуй, опыта не хватает. Ведь этот случай довольно сложный. И поначалу все вообще выглядело как глупый и нелепый розыгрыш. Или банальное выяснение отношений и сведение счетов среди бывших и действующих членов маленького танцевального коллектива.
— А теперь… — начал Генка, но договорить не успел.
У меня зазвонил телефон. Я бросила мимолетный взгляд на экран.
— Прости, пожалуйста, это Татьяна. Может быть, что-то срочное.
— Конечно, потом договорим.
Я ответила на вызов.
— Женя! — кричал в телефон Георгий. — Приезжайте скорее домой к Татьяне! Это очень важно!
— Почему у вас ее телефон? И вообще, почему вы там?! Таня обещала мне работать и никому не открывать дверей.
— Я ведь не чужой для нее человек. И насколько понял, уже вне подозрений. А с Таней я давно мечтал возобновить отношения, вот и не стал времени терять, пока здесь, в городе, нахожусь. Позвонил Татьяне и пригласил ее со мной поужинать.
— И она тут же согласилась?! Несмотря на мои предостережения и ее обещание не покидать квартиру?!
Георгий немного помолчал.
— В любом случае сейчас не стоит об этом. Вы лучше скажите, что мне теперь делать?!
— Теперь?! А что у вас случилось?!
— Мы съездили в ресторан поужинать.
Я скрипнула зубами и, кажется, тихонько выругалась.
— И ничего не «черт возьми»! — все-таки расслышал меня Георгий. — У меня охрана имеется, между прочим. Водитель и телохранитель. И, приглашая Татьяну провести вместе вечер, я вполне отдавал отчет в своих действиях. И считал, что могу обеспечить безопасность даме своего сердца.
— И что произошло на вечере?
— Все прошло замечательно. Мы поужинали в тихом, уютном ресторанчике с хорошей кухней и живой музыкой. Выпили по бокалу вина, вспомнили молодые годы, поболтали, а также немного потанцевали. То есть мило провели время. А после мы довезли Татьяну домой и проводили вместе с охранником до дверей квартиры.
— И обнаружили под дверью страшный подарок в нарядно упакованной коробке?! — в тот же миг догадалась я.
— Нет. Никаких коробочек, оборочек, блесток и прочей мишуры. На деревянной подставке с бортиком лежало настоящее сердце из плоти, пронзенное кинжалом с красивой рукояткой.
— Я немедленно выезжаю к вам.
— Мы с моим охранником аккуратно, стараясь не прикасаться голыми руками, внесли все это в квартиру. Чтобы соседей лишний раз не нервировать. Но у Тани настоящая истерика, и ее никак не получается успокоить.
— Накапайте ей валерьянки в прохладную водичку и дайте выпить. Посылку постарайтесь больше не трогать. И не уезжайте. Я приеду с криминалистами, а полицейские захотят задать несколько вопросов всем вам.
— Конечно, Женя. Хорошо, мы вас ждем, — заверил Георгий и отключился.
— Что там? — как только я отложила телефон, обратился ко мне приятель. — Я слышал только твои реплики. Но так понял, что-то случилось?
— Время дорого, нужно ехать на квартиру подопечной. Собирай криминалистов, по дороге все поясню.
— А если в двух словах?
— Рискну предположить, что там мы найдем недостающее сердце, изъятое из груди третьей жертвы.
— Понятно. Но ты ведь с самого начала предполагала, что рано или поздно оно там появится.
— Разумеется, предполагала, — поморщилась я.
— Тогда почему лицо такое?
— Нормальное у меня лицо, Гена!
— Это ты кому другому будешь рассказывать, — хмыкнул приятель, — а я тебя сто лет знаю. Давай колись, что еще случилось страшного. Клиентка в истерике бьется?
— Само собой. Но этого тоже стоило ожидать.
— Тогда что тебя беспокоит?
— Я, конечно, не могу быть до конца уверена, но кажется, маньяк от показной любви и гипертрофированной опеки, а также почтения перешел к угрозам.
— С чего ты взяла, Женька?!
— Со слов Георгия, в этот раз посылочка оформлена совсем по-другому. Уже не как подарок, а больше как демонстрация. Понимаешь?! Вместо нарядной цветной коробочки с узорами деревянный поднос или доска, к которой сердце приколото кинжалом.
— Очередной ножичек? Тоже антикварный?
— Пока не могу сказать.
— А что этот след, он привел куда-нибудь?
— Пока ничего конкретного. Мой знакомый наводит справки.
— Ага, — кивнул полковник, — подождем. Что же, сотрудники готовы, вон в машину загружаются. Поехали, Охотникова.
— Да, конечно. Время дорого.
* * *
Я бросила мимолетный взгляд на часы. Что же этот суматошный день никак не закончится? — мысленно спросила я у себя самой, вздохнула и повернулась к своим собеседникам.
Полицейские уже закончили свою работу, попрощались и уехали, а Георгия с его охранником я попросила задержаться ненадолго. Охранник, рослый детина по имени Александр, откровенно скучал, вздыхал, украдкой смотрел по сторонам и косился на часы. Георгий продолжал утешать Татьяну, прильнувшую к его плечу. Женщина уже почти совсем успокоилась, лишь только редкие судорожные всхлипы да покрасневшие глаза свидетельствовали о недавней истерике.
