Я молча смотрела на дуло пистолета, не произнося ни звука. В моей голове не укладывалось, как такое могло произойти. О чем он говорит? Таблетки? Я помню ту капсулу, которая была неизменной, капсулу, которую следовало выпить перед сном… Это… это он мне ее подсовывал?
— Вы полагали, что лекарства назначал вам врач, — продолжал Максим Григорьевич с сумасшедшей ухмылкой. — Вы правы. Но мне не составляло труда несколько… изменять ваше лечение. Заменить одну таблетку на другую оказалось проще простого — намного проще, чем отправить вас именно в эту больницу. Я думаю, вы оцените мое мастерство и мои старания, которые оказались не напрасны. Ведь мы с вами вдвоем — ах, простите, втроем, — в таком чудесном, мрачном месте, разговариваем о жизни. Я рассказываю вам сказку — чудесную сказку, которая воплотилась в жизнь только благодаря мне, и вы — в ней главная героиня. Вам многое непонятно, правда? Но я готов вам рассказать все в мельчайших деталях — ведь вы должны узнать истину, прежде чем совершите свое последнее путешествие.
— Это вы убили Аню? — спросила я, едва шевеля губами.
Максим Григорьевич довольно кивнул.
— Я готов вам поведать и эту историю, — проговорил он. — Аня перед сном получила немного другую таблетку — не такую, как вы, а охранник — снотворное. Игорь Федорович, который дежурил в ту ночь, обожает шоколад и шоколадные конфеты. Он всего лишь съел вкусную шоколадную конфету с глазурью и самой необыкновенной начинкой, которая только может быть. Начинку эту изготовил я собственноручно — от одной маленькой таблетки, помещенной в шоколад, человек засыпает крепким сном на шесть часов. А ему был необходим ночной отдых — еще бы, не спать сутки — вредно для здоровья. Бедный Игорь Федорович спокойно погрузился в чудесный мир грез, а Аня — в мир галлюцинаций. Жаль, я не знаю, что она видела, когда шла со мной по коридору, когда спускалась по лестнице, когда выходила в открытую дверь, которую я заботливо отворил для нее. Может, она путешествовала по сказочному миру фантазий, может, бродила по лабиринтам души, но она покорно следовала за мной, села в мою машину, и мы с ней отправились в необыкновенную поездку… Аня — хорошая девочка, она была очень хорошим человеком, но ее погубило то, что она стала общаться с вами, Евгения Максимовна. Из-за вас она лишилась жизни в столь юном возрасте. Но поверьте, она не чувствовала боли и не страдала. Я был милосерден к ней: сперва — пуля в лоб, а потом — некоторая трансформация посредством хирургического скальпеля и ножа для разделки туш. Аня тоже была в этом лесу, где сейчас мы с вами так мило беседуем, и если бы я обратил внимание на ее кулон, вряд ли бы ее кто-нибудь узнал… А потом, Женя, вы довели до смерти Олю. Ту женщину, у которой умер муж, помните? Вы вместе с ней посетили мой сеанс, я сам предложил вам поучаствовать в нем, так как вас мучили кошмары, о которых я, как вы теперь понимаете, прекрасно знал. После группового сеанса я немного побеседовал с Олей — о жизни и смерти. Она рассказала мне о том, как любила своего мужа и как страдает без него. Но смерть победить невозможно, нельзя воскресить мертвого. Зато можно отправиться вслед за ним, встретить любимого мужа в мире ином, где нет места скорби и страданиям, где нет болезней и смерти. Я всего лишь дал Оле ключ от волшебной двери в тот мир, где ждал ее супруг — этот ключ имел форму ножа, которым она умело воспользовалась. У меня — представляете — даже было послание для Оли от ее супруга. Женщина верила мне — я ведь показал ей письмо, и она не захотела заставлять мужа долго ее ждать. Оля все сделала правильно, и я рад, что наконец-то они воссоединились. Как, возможно, и вы воссоединитесь с ним. — Он кивнул на багажник. — Хотя мне бы хотелось, Женя, чтобы вы никогда не встретились с Андреем на том свете — ведь на небеса вы не попадете. Вы будете страдать — долго, вечно, вы будете испытывать самую сильную боль, страшнее которой вам и не снилось. Знаете, а ведь провиденье помогает мне — вы неожиданно познакомились с Андреем, я не ожидал этого. Насколько я знаю, вы, Женя, слишком хладнокровны, вам не свойственны такие чувства, как любовь. Но, вероятно, я ошибся. Скажите, неужели вы, такая неприступная, такая прагматичная, вдруг влюбились? Это странный поворот событий, неожиданный даже для меня…
Он ждал ответа, но я молчала. И только ощутила, как глазам становится больно от сдерживаемых слез — они выступили против моей воли, я не хотела показывать свою слабость перед этим убийцей.
— Да, Женя, ваша любовь оказалась для меня неожиданностью, — видя, что я не отвечаю, снова заговорил психолог. — Но я обрадовался этому — ведь любовь, как никакое иное чувство, способна принести страдания и боль. Вам она должна была принести их. У меня был мобильный Ани, с которого я посылал вам сообщения, был номер телефона Андрея, который я узнал по телефонной книге из мобильника его сестры. Андрей сам не понимал, кто ему пишет — он так и не узнал, зачем ему посылали те смс-сообщения, которые вы нашли в его телефоне. Женя, я всегда пристально за вами следил, это гораздо интереснее, чем смотреть фильм или читать книгу. Я читал вашу душу, как открытую книгу, и находил массу увлекательного. Помните, как говорилось у Лермонтова в «Герое нашего времени»? «История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа…» Для меня такой ничтожной душой была ваша, Женя, и я наблюдал, как в вас зарождается что-то человеческое, как спадает налет бесчувственности и равнодушия… Жаль, что раньше вы не стали такой, что раньше не осознали, какую мелочную жизнь вели до этого. Может, все сложилось бы иначе? Но вы сами выбрали это. Только вы виноваты в смертях тех несчастных, которые повинны лишь в том, что вы выбрали их для общения и разговоров. Через меня вершится суд — суд над вами, Женя, и вы ответите за все свои поступки, за все страдания, которые вы принесли другим людям. Вы хуже убийцы, хуже грязного извращенца, потому что действуете под маской справедливости. Вы выбрали для себя маску телохранителя, который спасает жизни другим людям, но вы повинны в том, что обрекаете людей на мучения. Кто вы такая, чтобы решать, кто прав, а кто виноват? Кто вы такая, чтобы осуждать других людей? Вы поплатитесь за все, Женя: сегодня наступил Судный день, когда вы ответите за все.
— А вы вообразили себя Господом Богом? — Я постаралась вложить в эти слова как можно больше ярости и презрения, постаралась заглушить боль утраты и отчаяния. Но раз за разом в моих глазах возникал образ того ужаса, той жуткой картинки — багажник с трупом Андрея. Это было выше моих сил, и я не могла держаться.
— А почему бы и нет? — усмехнулся Максим Григорьевич. — Кто-то ведь должен остановить вас, кто-то должен вам помешать творить зло под маской добра! Я не буду перечислять вам все ваши грехи, но за один из них вы сейчас и расплачиваетесь! Вы сами вынудили меня стрелять в вас. К слову сказать, я неплохой снайпер и многое смыслю в медицине. В частности, я могу выбрать точку на человеческом теле, повреждение которой не убьет, но заставит здорово помучиться. Мне пришлось хорошенько постараться, чтобы попасть именно в ту область вашего плеча, поражение которой надолго выводит из строя. Сперва я решил сделать вас калекой — вы ведь знаете, если б пуля прошла немного под другим углом, вы лишились бы руки. Но я решил действовать иначе. При падении вы сильно ударились головой, и это тоже было мне на руку. Я хотел лишить вас рассудка, но, увы, это не в моих силах. Если бы все шло по моему плану, я бы накормил вас такими препаратами, которые бы вызвали слабоумие. Но мне подобная идея потом не понравилась — вы бы лишились рассудка и никогда бы не узнали за что. А я хочу, чтобы вы поняли всю тяжесть своей вины, чтобы покаялись во всем. Но я не отпущу вам грехи — я отправлю вас туда, где над вами будет вершиться самый справедливый суд!
