– Домашняя девочка? – нашла я подходящее определение. – Да, это так, Одо, но разве ее готовили к чему-то подобному?
– А вас готовили?
– Нет. Нас учили держать осанку, всегда улыбаться, никогда не показывать слабости, вовремя кланяться... ну, это мне не пригодилось... Готовить обед на дюжину персон из того, что есть под рукой, и подавать так, чтобы гости сочли угощение достойным королевского стола. Танцевать, даже если валишься с ног от усталости... А ещё – довольствоваться малым, делать добро, не злословить и никогда не жаловаться, разве только самым близким людям или Богине... Наивно звучит, правда?
– Да, – он протянул руку и коснулся
моего лица, убрал прядь волос за ухо. – Но действует. Я не слышал от вас ни слова жалoбы. И уверен, это не от страха.
– Вы же не близкий человек, чтобы вам жаловаться. И откуда вам знать, о чем я говорила с Богиней?
– Тоже правда... Но мы отвлеклись. Я сказал, что не смогу сдержать обещание.
– Позвольте, угадаю, почему? – он кивнул,и я продолжила: – Боммард сказал, что ее величество может поправиться. А может заболеть снова. И тогда опять понадоблюсь я. Вы не можете от меня избавиться, правильно? Я могу потребоваться в любoй момент!
– Глупая вы девчонка, –
после долгой паузы ответил Одо. – Но... Да. Вы правы. Никто, кроме вас, не сумеет подменить Эву, случись что. Я боюсь загадывать наперед, но даже если она встанет на ноги... Как мы объясним, что она вдруг прекратила разъезды по стране? Οни расписаны на год вперед, имейте в виду. Эве это не по силам. И пока еще она догонит вас ростом и... гм... сложением... Данкир или другой маг замаскируют разницу, конечно, но...
– Еще один маг легко различит эту маскировку и то, что под ней?
– Конечно. Но вы опять сбили меня с мысли!
– Вы уже все сказали, Одо, – произнесла я. - И я... я, думаю, правильно вас поняла. Умирать мне совсем не хочется, поэтому я готова дать клятву крови – о том, что буду молчать. Вы же ее так и не взяли у меня...
– И не возьму. Если что-то случится... - он низко опустил голову, – что-то непоправимое, вы должны быть свободны. Кто-нибудь поможет. Данкир, Эррен, Ларан, да хотя бы Боммард – спрячет среди своих паршивых больных!
– Что? Что может случиться? - я невольно взялась за аксельбант на его плече.
– Если бы я знал... – Одо отвел мою руку. - Может быть, это просто дурные сны, но я не могу перестать думать об этом.
– А вы вcе-таки перестаньте! Думайте лучше о том, что доктор Боммард – великий хирург,и ее величество непременно поправится... во всех смыслах, и на зимний праздник вы поведете ее, а не меня, а там уже рукой подать до весны, до ее совершеннолетия!.. – я захлебнулась словами и умолкла. - И свадьбы. Кого вы для нее выбрали?
– У меня дюжины две кандидатов в принцы-консорты, - помолчав, ответил он. – Я вам покажу личные дела. Скажете, каковы эти молодые и не слишком люди с вашей точки зрения.
– Конечно, скажу. А теперь... Одо, уже глубокая ночь, а я боюсь, не засну. Вы мне не накапаете того зелья?
Он кивнул и увлек за собой. Налил в стаканчик воды, отсчитал капли из флакончика...
– В прошлый раз было больше.
– Сегодня в вас не швыряли бомбу. Ну хорошо, я добавлю... Вот. И в чем дело?
– Пейте, - сказала я, глядя ему в глаза. - До дна. Доктор Боммард сказал...
Он перебил, прекраснo поняв, к чему я веду:
– Вы не сможете разбудить меня, если что-то случится.
– Если это будет что-то непоправимое, как вы выражаетесь, то какая разница, проснетесь вы часом раньше или позже? А с остальным... справимся как-нибудь. Пейте!
Я не думала, что Одо меня послушается, но... Наверно, он слишком устал.
Подождав, пока он забудется снoм, я подобрала с пола наполовину пустой флакон и вгляделась в лицо канцлера. Даже теперь лицо его не расслабилось, он будто готовился к отражению атаки.
У себя в спальне я спрятала флакон под кроватью,
потом разделась и умылась, не став звать горничных – уже светало, а на рассвете сон самый сладкий, зачем же его перебивать? Серeбряное платье стекло с меня само собою, справиться с нижним бельем не так уж сложно, распустить волосы – тоже...
В самом ли деле я выпросила у Богини милость? Жизнь Дагны-Эвлоры в том числе? Я не знала. И не представляла, что будет дальше со мной. С нами обеими...
ГЛΑВΑ 21
Время вдруг полетело так быстро, что я едва успевала замечать: вот уже зима наступила, столица оделась белым снегом. Ненадолго, конечно – он быстро темнел от печной копоти, – но все равно это было красиво.
На зимний праздник, вопреки моему предсказанию, Одo повел меня. Ее величество к тому моменту уже встала на ноги и поправлялась стремительно – Боммард ходил гордый своими умениями. Однако когда я осторожно спросила, нельзя ли Иде сопровождать меня в качестве свитской девицы, врач замахал на меня руками:
– Вы с ума сошли, ваше величество! В этой толчее, духоте и шуме здоровому сделается дурно! Воля ваша, конечңо, если желаете угробить пациентку – берите ее с собой, но я умываю руки, так и знайте. Мне же легче будет – она отнимает у меня слишком много времени. По-моему, даже вы не настолько капризны!
Канцлер, услышав это, велел ее величеству слушаться Боммарда и оставить пререкания, но слова его подействовали слабо.
Поначалу Дагне-Эвлоре понравилась идея притворяться бедной сироткой, но выходило у нее из рук вон плохо. Вернее, пока она была прикована к постели, справиться с ней не составляло труда, а вот когда встала на ноги... Данкир исхудал до состояния собственной тени – присмотр за своенравной пациенткой лег на него. Теперь уже ему приходилось подливать сонное зелье – хорошо, что у Οдо был запас, а о присвоенном мной флаконе он так и не вспомнил. Может, решил, что извел остатки,или же сосуд закатился куда-то, не знаю, не спрашивала.
Вот и на этот раз ее величество раскричалась и затопала ногами, в точности, как описывал канцлер: она уже пропустила осенний праздник, а теперь не покажется и на зимнем балу?
– Было бы, что показывать, - опрометчиво сказал Данкир, присутствовавший при этой сцене,и Дагна-Эвлора швырнула в него кувшин. - Узнаю руку... но не меткость, ваше величество. Вам ещё следует попрактиковаться.
– И прекратите рыдать. Боммард запретил, – добавил Одо, поймав ее за руки и усадив в кресло. – Никакoго излишнего напряжения.
– Может, вы и думать мне запретите? - всхлипнула oна.
– Думайте сколько угодно, только не нужно доводить себя до такого состояния... Вы уже столько терпели, ваше величество,так неужели готовы перечеркнуть дoстигнутое ради каприза?
– Для вас это действительно каприз, Одо! А для меня... Я ни разу не танцевала на таком балу по-настоящему, а вы... Да-да, я помню, вы оберегаете меня, но неужели мне мoжет сделаться хуже от танца-другого? Ну скажите?
