Повторять не пришлось. Крысы побросали оружие и торопливо стаскивали форму. Сбившись в кучки, они ожидали следующей команды.
— Нанизывайте эти мешки на копья! По три на древко!
Когда и это было исполнено, крыс уложили ничком на землю. Расхаживая между ними, вожак громко советовался со своей шайкой:
— Ну, что с этой шушерой сделаем, ребята? Ответ последовал немедленно:
— Связать, камень на шею и утопить!
— Не-а, так и Транн с ними поступает. Мы ж не такие гады.
— Ну-у, тогда привязать к деревьям и поупражняться в стрельбе из луков. Я люблю стрелять в синее!
Атаману пришлось несколько раз щелкнуть бичом, чтобы прекратить поднявшиеся вопли и мольбы.
— Заткните глотки, нечисть окаянная! Стрел на вас жалко, поэтому оставим в живых, ладно уж.
Он пинком поднял капитана и заставил его построить крыс лицом к морю, колонною по три. Без всякого почтения схватив капитана за загривок, атаман заставил его повторить приказания.
— Мы т-топаем прямо в море. Вправо-влево не смотрим, иначе мы — т-трупы. Мы заходим в воду по го-горло и по морю направляемся к горе. Я до-должен доложить Унгатт-Транну, что встретился с кородерами, и с-сказать, что он паршивый к-кусок к-крабьей наживки и что он сдохнет с голоду со своей гнусной армией.
Над головами крыс на прощание еще раз щелкнул бич.
— В следующий раз поймаем — живьем зажарим. Шаго-ом… арш! Ать-два! Ать-два!
Крыс не надо было подгонять. Они резво преодолели прибрежные валуны, пересекли берег и, не оборачиваясь, зашлепали по воде.
Брогало снял камышовую маску и повернулся к Жесткому:
— Еще одна победа кородеров. Ты заметил, какие они стали тощие?
Жесткий задумчиво наблюдал за удаляющимися в полосе прибоя крысами:
— Они должны отощать еще больше, прежде чем мы разделаемся с ними окончательно. Сколько, ты сказал, нас было? Шестьдесят?
Брог огляделся. Их «шайка» насчитывала двадцать два разбойника, включая и Брога с Жестким.
— Ну, я подумал, что шестидесяти хватит. Хотел было я ляпнуть «сто!», но подумал, что врать нехорошо.
— А неплохо было бы иметь сто лап, чтобы утащить все эти припасы, — проворчала Виллип, показывая на кучу оружия и мешков со съестным. — Ну ладно, своя ноша не тянет. Слушай, Жесткий, давай следующей партии завяжем глаза и заставим их тащить все это в лагерь.
Брог поднял один конец копья с нанизанными на древко мешками.
— Ну давай, Виллип, впрягайся, а то на ужин опоздаем.
— Ух ты, Брог, я с чего-то почувствовала себя моложе.
— Конечно, раз речь шла об ужине. Я всегда думал, что выдры — страшные обжоры, пока не встретил зайцев.
Мягкий летний вечер клонился к ночи. Унгатт-Транн стоял на пляже вместе с Гранд-Фрагорлью и Карангулом, ожидая, пока пришлепают к нему по воде капитан Злюга и его команда. Странно и жалко они выглядели. Морская вода смыла всю краску с их тел, лишь головы остались синими. Злюга выбрался из воды и отсалютовал Унгатт-Транну. Он еле стоял на ногах от усталости.
— Ваше могущество, мы попали в засаду…
Унгатт-Транн шевельнул лапой:
— Догадываюсь, капитан Злюга. Снова кородеры. И сколько их было? Сто, двести?
— Никак не меньше сотни, ваше могущество. Их главарь приказал мне вам передать…
Дикий кот гневно дернул хвостом:
— Можешь не трудиться, если это одни оскорбления.
Живо убирай своих обормотов вон отсюда, чтобы остальные не видели этого позора. Клоуны какие-то!
Злюга поклонился, отсалютовал и рысью погнал своих горе-вояк в гору.
И снова Унгатт-Транн в бывшей спальне лорда Каменной Лапы внимательно следил за пауками. Его помощники молчали и, моргая от дыма, плавающего в помещении, ловили каждое движение повелителя.
Дикий кот показал вверх:
— Молодым паукам никогда не удается поймать муху.
У старых это получается сразу. Наверное, они более опытны, вот причина. Они злее, беспощаднее. Как вы думаете?
Карангул кивнул:
— Да, вы правы, ваше могущество.
Транн повернулся к капитану:
— Ты беспощаден. Но ты мне нужен здесь. Зря я послал за припасами послушных и исполнительных новоиспеченных капитанов. Это моя ошибка. Здесь нужны злые, жестокие, которые гнут и ломают правила в своих интересах. Морские крысы и пираты, вот кто нам нужен. Так, Карангул?
На суровой морде лиса появилась дьявольская усмешка:
— Да, могущественный. Ходил я с такими в старые добрые дни…
Дикий кот провел лапой по усищам.
— Да, друг, да, охотно верю… — Он снова задумался. — Фрагорль, прикажи-ка охране привести сюда тех двух «морских братьев», которых я разжаловал и арестовал. И жратвы из кухни — хорошей, доброй, а не рыбьих голов и травы тушеной.
Клык и Глаз были уверены, что дикий кот вызвал их для предания медленной и мучительной смерти. Они отбивались от охраны, кусались и вырывались, когда их волокли к повелителю. И безмерно удивились, когда Унгатт-Транн приказал снять с них цепи и отпустил охрану. Тяжело дыша и отдуваясь, они бросали быстрые злые взгляды на пищу и на хозяина. Транн кивнул на поднос с бутылью сливового вина и последними ватрушками поварихи Блинч:
— Проголодались? Подкрепитесь.
Они подозрительно косились на него. Карангул взял бутыль и отхлебнул из горлышка. Потом откусил от ватрушки.
— Не бойтесь, не отравлено.
Братцы набросились на еду, толкаясь и вырывая из лап друг у друга бутыль. Унгатт-Транн следил за ними так же, как за своими пауками, изучающим взглядом.
— По справедливости вы бы должны уже быть покойниками. Неужели вы думали, что я поверю вашей сказке о Гроддиле и двух других? Убить-то вы их, пожалуй, и убили, утопить — утопили, но не за то, что они, видишь ли, оскорбили мое высокое имя, а по каким-то своим, неизвестным мне причинам. Следовало вас казнить, но я все же решил пока дать вам попоститься в камере… Что-то подсказывало мне, что вас еще можно использовать.
Рвущий Клык поднял на него глаза. На губах его налипли крошки.
— Спасибо, капит… извините, ваше могущество, за то, что вы нас пощадили…
— О, не меня благодарите. Вот кого.
Унгатт поднял лапу к паутине. Свирепый Глаз вырвал бутыль у брата и присосался к ней. Отдуваясь, он спросил:
— П-пауков?
Рвущий Клык саданул своего брата-тугодума в бок:
— Заткнись, дубина! Братец мой, того, не слишком быстр мозгами. Но мы оба все силы приложим, чтобы исполнить что прикажете…
