Затем строем отвели в арсенал, где всем выдали «АВС-36» с запасными магазинами и гранаты типа «Ф-1». После двадцатиминутной проверки оружия снова построили и отвели к служебному автобусу. Короткая поездка до товарной станции Арсенальная завершилась у товарного вагона. Здесь устроили еще одну перекличку, после которой раздали спальные мешки и рюкзаки с недельным пайком. Маневровый паровоз коротенько гуднул и резво побежал к Сестрорецку. Впрочем, конечной остановкой оказалась станция Дибуны, что в семи километрах от линии фронта.
В низеньком пакгаузе их построили напротив шеренг «прочих» с «ППК-33» на груди. Начальник городского управления контрразведки по бумажке зачитывал фамилии командиров, а члены отряда выходили сами. Когда очередь дошла до Кости, к нему присоединилась четверка незнакомых парней. Кто они и как их зовут? Увы, знакомство придется отложить, сформированные отряды незамедлительно отправляли к месту назначения.
Отряд Кости посадили в закрытый фургон с надписью «Молоко» и стойким запахом прокисшего творога. Полуторка рванула с места на зависть гоночным автомобилям, превратив поездку по колдобинам в испытание на выживание. Несчастный грузовичок мотало во все стороны одновременно, и пассажирам пришлось вцепиться друг в друга и забиться в угол. Наконец машина остановилась, а открывший дверь лейтенант коротко сказал:
– Прошу следовать за мной.
Выбравшись из фургона, Костя увидел лишенное растительности плато с разбросанными холмиками. Примерно в километре угадывалась лощина, по дну которой должна бежать речушка или ручей. Обычный пейзаж Карельского перешейка. Лейтенант не торопил, а когда вновь прибывшие осмотрелись, не спеша повел к подножию ближайшего холмика. Опаньки – внешне безобидный холм оказался с сюрпризом. За обычной деревянной дверью скрывался зигзаг короткого бетонного тоннеля с еще одной мощной стальной дверью. Это не холм, а засыпанный землей каземат!
Финны строили систему долговременных укреплений от Сестрорецка до Выборга, а наши лениво за этим наблюдали? Ага, как бы не так, а Карельский укрепрайон не хотите? Стандартный советский ДОТ, как минимум двухуровневый, со столовой, кухней и кладовками. В центе расположена казарма, от которой лучами расходятся коридоры к огневым позициям. Каждый боевой пост – из трех изолированных помещений, с бойницами под станковые пулеметы и крепостную трехдюймовку.
Амбразуры закрыты чугунными полусферами с вмонтированными по центру «Максимами», а пушка с маской из литой брони. Место командира – на втором этаже, где кроме телефона и смотровой щели есть перископ и дальномер. Сверху ДОТ засыпан песком и выглядит невысоким холмом, сплошь покрытым кустами ежевики.
– Боевой опыт есть? – встретил вопросом майор-танкист с орденом Красной звезды.
– Так точно, – коротко ответил Костя.
– И стрелять приходилось из этой штуки? – он указал на снайперскую винтовку.
Бойцы отряда расхохотались, а один из них сказал:
– Не далее как два дня назад наш командир полроты уложил, а вторую половину взял в плен. Один!
Майор открыл рот, а опомнившись, недоверчиво спросил:
– Финны сдаются в плен?
– Это самураи бьются до последнего и делают харакири, а финики – не воины. От слова «вообще», – стараясь выглядеть серьезным, ответил Костя.
– Завтра в шесть утра – артподготовка по площадям. Прицельный огонь с наступлением светлого времени.
– Мы сидим здесь или выдвигаемся на передовые позиции?
– На ваше усмотрение. По мере разрушения укреплений танки пойдут вдоль железной дороги на Выборг.
В Ленинграде еще можно объяснить соблюдение строгой секретности, но зачем она здесь? И Костя попросил:
– Давайте начнем сначала. Зачем мы вам нужны и что обязаны делать?
– Я – Морозов, командир батальона телетанков, вы – Мишутин, командир отряда охранения, – усмехнулся майор.
– Уже хорошо, но непонятно. Почему ваши танки необходимо охранять? – На усмешку Костя ответил усмешкой.
Вместо ответа командир танкового батальона привел «охранников» к укрытой маскировочной сеткой стоянке. С одной стороны стояло шесть смешных танков с куцей сорокапяткой. Напротив – тоже шесть, но вместо башен сверху громоздилось нечто, напоминающее голубятню. Левый ряд назывался «ТТ-26», правый – «ТУ-26».
* * *
Нелогичной техники не бывает, тем более военной, и Костя принялся осматривать каждую машину. Торчащий из башни огрызок никак не тянул на пушку – это раз. Круглое стеклышко между лжепушкой и пулеметом априори не может быть прицелом – это два. Еще одно круглое стекло в бленде над люком механика-водителя можно назвать копией музейного телеобъектива. Он вернулся к майору и ехидно спросил:
– Сколько телеэкранов в танке управления?
У того вид скрытого торжества сменился на растерянность фокусника после неудачной манипуляции с соответствующим ответом:
– Как ты догадался?
– По телекамерам, одна – в башне, вторая – по центру над водительским местом.
– Глазастый! Их обычно принимают за фары.
– Не смеши, оптическую линзу никак не спутаешь со стеклом рассеивания, – для наглядности Костя продемонстрировал прицел винтовки.
– В танке управления действительно два кинескопа, – запоздало ответил майор.
– Сетка прицела на экране?
– В башне узкоугольный объектив для поиска цели. Точная наводка осуществляется по трассе башенного пулемета.
– Хорошо попадаете?
– Спрашиваешь! На Халхин-Голе только так гоняли самураев! Сраными тараканами тикали в разные стороны!
– Это огнеметные танки? – догадался Костя. – Расскажи!
– Не имею права! – отрезал майор.
– Завтра поведешь в бой, и все твои секреты станут известны всему белому свету!
Довод сломал недоверие, но рассказ был краток. Вместо пушки на танке установлена система «КС-63»
[52] под холостой заряд сорокапятки. В одном плевке полведра мазута и триста грамм растворенного в керосине катализатора горения. Прицельный выстрел на двести метров, что соответствует прямому полету пули танкового пулемета.
– Как поджигают огнесмесь? – поинтересовался один из бойцов.
– Ну-ка, назови температуру горения порохового заряда? – под общий смех строго спросил Костя.
Секретность предстоящей операции исчезла, и всем действительно стало легко и весело. Охрана ценой собственной жизни неких разведчиков и операторов обрела реальные черты. Отряды НКВД призваны оберегать танкистов или обеспечивать безопасность корректировщиков артиллерийских батарей. Майор картинно достал из нагрудного кармана именные часы и пригласил на обед:
– Прошу в столовую, заодно познакомитесь с экипажами.
