– Видите эти провода?
Найквист кивнул.
– Раз, два, три, – сказала она, поочередно указывая на каждый провод. – Знаете, что означают эти контакты? Нет? Это Святая Троица. Попробую объяснить. Нейтральный провод, видите. Это Отец – круг, который всегда возвращается к самому себе. Вот это заземляющий провод. Ну, думаю, ясно, что это Сын – дух стал плотью, так сказать, спустившись с небес на землю. Вы понимаете, о чем я?
– Я не уверен…
– А этот провод под напряжением, что он означает? Ну же, это легко.
– Это..?
– Конечно! Провод под напряжением – это Святой Дух, сама сила, которая дает нам все для прекрасного существования.
Найквист смутился.
– Что вы имеете в виду? Я не понимаю.
– Я показываю вам путь, Путь Света.
Неподалеку от них с тихим щелчком вспыхнула и погасла лампочка.
– Вот! Понимаете? – Люсиль поднялась на ноги. – Секундная вспышка. А затем тьма. Такова жизнь. – Она подошла туда, где перегорела лампочка. – Помогите мне. Быстрее! Дайте лестницу.
Отыскав глазами уже разложенную стремянку, Найквист взял ее и установил возле Люсиль. Взобравшись наверх, она выкрутила перегоревшую лампочку и, завернув ее в газету, положила в сумку. Затем вытащила из кармана новую.
– Город не всегда был таким, понимаете?
Найквист знал это, но позволил ей продолжить.
– Когда я начала учиться, мне было всего пятнадцать, и тогда я часто слышала рассказы от старых лампочных верхолазов, ветеранов. Они рассказывали, что когда-то город был совершенно обычным, хоть и гордился тем, что являлся единственной двадцатичетырехчасовой зоной опыта. Они так называли его. Позже появился Дневной район. Сначала он был просто центром города, затем распространился. И с того момента лампы уже никогда не гасли. – Люсиль вкрутила новую лампочку, и та сразу же заискрилась прекрасным лазурным свечением. – Было много преимуществ. Увеличение рабочего времени, без остановок, потому что машинам не нужно отдыхать, они никогда не утихают и никогда не перестают вращаться. Таково было обещание. И следовательно, увеличение прибыли. Лучший образ жизни для всех, для богатых и бедных. Ага! – Она громко вздохнула. – Я все еще жду этого.
Люсиль спустилась со стремянки, и Найквист впервые заметил, что она слегка прихрамывает на левую ногу.
– Что с вами случилось? – спросил он.
Она покачала головой, словно пытаясь избавиться от беспокойной мысли.
– Я упала.
И вдруг Люсиль плюнула. Слюна, пролетев по длинной дуге, попала на голую лампочку и зашипела, как жир на костре.
– Досрочный выход на пенсию. Полная пенсия. Все как положено.
Переходя с места на место, она любовалась новой лампочкой, которую подобрала. Но только она улыбнулась, довольная своей работой, лампочка начала мерцать и гаснуть.
– Боже мой! Видите? Проводку замкнуло. Понимаете, какая беда?
Лампочка снова вспыхнула, потемнела и, наконец, загорелась ровным светом.
Люсиль рассмеялась.
– Она горит! А значит, живет.
Что-то произошло. Выражение лица женщины изменилось. В тот момент его словно накрыло черной тучей, но над ними было только яркое искусственное небо, с освещенными иконами новых электрических богов.
– Я просто держу тьму под контролем, – тихо сказала она. – Воистину, для человека – это величайший способ проявить себя. Нет ничего более великого.
– Значит, вы делаете это просто для удовольствия, Люсиль? Для себя?
Она зажмурилась и поморщилась.
– Нет. Я делаю это для всех. Для города. – И глубоко вздохнув, совершенно серьезно произнесла:
– Когда гаснет одна лампочка, как будто гаснут все.
– Словно на войне, – сказал Найквист. – Той, когда отключили электричество?
– О, это были страшные времена! Весь город в темноте, все лампочки выключены. Скажу вам честно, мы, лампочные верхолазы, не знали, куда деваться.
Найквист подошел ближе, чтобы лучше ее слышать. Он, должно быть, выглядел ужасно после запоя и длинного изнурительного подъема по лестнице, и все же ее глаза, казалось, смотрели на него с состраданием.
– Вы родились здесь, в Дневном районе, не так ли? Я уверена, – сказала она.
Найквисту захотелось отвернуться.
– Да, – ответил он. – Я больше ни о чем не знаю.
– Значит, вы никогда не видели небо? Я имею в виду настоящее небо?
– Ну…
– Нет?
Найквист нахмурился.
– Однажды… однажды я отправился на окраину города.
– Вам было любопытно?
– Я тогда только развелся и был растерян, ощущал невероятную горечь, был брошен на произвол судьбы. Все в городе вызывало у меня отвращение – свет Дневного района, темнота Ночного. У меня появилось внезапное желание уйти, найти где-нибудь новое место, новый смысл жизни.
Люсиль кивнула.
– Да, я вас понимаю.
– Я отправился на восток, в Девяносто девятый участок.
– Это вроде бы… сейчас вспомню… квартал Блеск?
– Верно. Мне рассказывали, что многие люди отправляются туда, когда им нужен простой способ покинуть город.
Люсиль кивнула.
– У них там очень мало лампочек, это правда. Глупые люди.
Найквист посмотрел вдаль.
– Я ненадолго остановился в небольшом отеле возле черты города и затем отправился пешком к границе…
Он замолчал. Люсиль легонько толкнула его локтем.
– Что произошло потом? Вы перешли на ту сторону, мистер?
Он повернулся к ней, его глаза блестели в свете ламп.
– Да. Лампочки кончились. Фрагмент за фрагментом исчезло неоновое небо. Я продолжал нервно теребить наручные часы, отчаянно пытаясь настроить их на новый часовой пояс. Но я знал, что после этого мне вряд ли придется снова переводить свои часы. Я буду жить по одному времени, всего лишь одному! Я остановился и посмотрел вперед. За последними тускло освещенными лампами я видел поле… фермерские угодья. Мимо меня проехал грузовик с различными товарами и продуктами питания, направляющийся в город. Стая скворцов также летела в направлении Дневного района. Когда они пролетали над моей головой, я поднял глаза и увидел… я увидел…
Он нахмурился и закрыл глаза.
– Вы увидели солнце! Да?
– Нет… – Он снова посмотрел на Люсиль, на его лице застыло выражение вечной печали. – Нет. Тогда был облачный день. Солнце было просто мягким желтым свечением. Этого было достаточно… даже слишком. Я почувствовал слабость и головокружение и, опустившись на колени, закрыл глаза руками.
