– Все в порядке, Билли, не волнуйся. Не волнуйся.
– Мы остановились, – сказал бизнесмен. – Почему? Что такое? Почему мы остановились?
Найквист велел ему замолчать.
– Что…
– Заткнись!
Ему беспрекословно повиновались все пассажиры. Наступила гробовая тишина. Только девушка-подросток осмелилась спросить: «Что происходит?», но никто не ответил, и она тоже замолчала.
Глубокая тишина.
Найквист прислушивался.
Исчезло даже ненавистное тиканье.
Не было слышно ничего, кроме шороха тумана за окном.
И вдруг свет полностью погас.
Мгновенно разразилась паника. Люди кричали, выли, толкали друг друга, боясь, что их кто-то схватит. Найквист почувствовал, как сердце отчаянно колотится, пытаясь выскочить из груди. Лампы над головой ярко вспыхнули, затем стали тусклее, затем снова погасли. И вдруг что-то щелкнуло, и они начали гореть ровным светом, но теперь совсем тусклым и слабым. Из-за этого вагон заливало жутким желтым свечением. Все окна были покрыты сгустками тумана, затмевающими каждый сантиметр стекла. Казалось даже, что само стекло было сделано из тумана.
Найквист не мог унять дрожь.
В громкоговорителе раздался голос:
– Говорит ваш дежурный диспетчер. Мы испытываем небольшие технические трудности. Пожалуйста, не волнуйтесь. – Голос оборвался.
Бизнесмен встал.
– Что, это, черт возьми, значит? – крикнул он в сторону громкоговорителя, как будто тот был живым и мог его услышать. – Какие еще трудности? Скажите мне! На помощь!
– Помогите нам! Помогите! – тут же подхватили другие пассажиры.
Молодая мать выглядела ошеломленной. Она застыла на месте. Ее сын, Билли, выскользнул из ее рук. Снова прозвучал голос диспетчера:
– Мы пытаемся решить проблему.
– Вот видите, – сказала одна пассажирка, хорошо одетая женщина лет сорока. – Они пошлют за помощью.
– Как они это сделают? – спросил бизнесмен. – Мы находимся посреди Сумрачного района! Вы ведь знаете, что радио здесь не работает. Сигнал сюда не достает.
– У них… у них есть провода. Они проложили провода.
– Да, и их постоянно обрывают. Я читал об этом.
– Кто это делает? – спросила мать Билли. – Кто их обрывает?
– Никто не знает, – покачал головой бизнесмен.
– Бог наш Аполлон, защити нас!
Мать огляделась в поисках хоть какой-то поддержки, но вдруг увидела то, что еще больше ее обеспокоило, и крикнула:
– Билли! Иди сюда! Вернись.
Мальчик протиснулся к ближайшей двери. Он бил по створкам, пытаясь заставить ее открыться. Дверь не сдвинулась с места. Мать крикнула ему:
– Билли. Не делай этого! – Она не могла до него дотянуться. Между ними было слишком много пассажиров. – Билли!
И вдруг…
Бум. Что-то приземлилось на крышу вагона. Что-то большое, тяжелое. Лампы замерцали и потухли, люди снова закричали.
– Пресвятой Гелиос! Что это было?
Существо, чем бы оно ни являлось, отчетливо слышали все. Оно неторопливо двигалось по крыше, царапая металл. В голове каждого пассажира проносились самые худшие мысли.
И вдруг снова воцарилась тишина.
Сквозь окна виднелось лишь серебристое свечение тумана. Сгустки собирались в постоянно меняющиеся образы. Сверху снова раздались громкие звуки соскабливания, будто кто-то царапал металл острыми когтями. Один из пассажиров включил карманный фонарик. Луч света упал на лицо мужчины – лицо, на котором застыло выражение леденящего страха.
Это был Найквист.
Еще кто-то осмелился прошептать:
– Что это? Что там?
Никто не ответил. И вдруг…
– Мертвецы.
Одно лишь слово, произнесенное тихим голосом. И действительно, кто это еще может быть?
Раздалось несколько судорожных вздохов.
Лампы вновь загорелись. Теперь они светились мрачнее, чем прежде, темно-красным цветом. Маленький Билли обнаружил панель двери аварийного выхода. Он поднял стеклянную крышку, и показалась ручка. Найквист видел это, но не мог сделать ни шагу. Он лишь опосредованно присутствовал в этой сцене, не связанной с его нынешней жизнью.
Затрещал громкоговоритель.
– Не пытайтесь… – начал диспетчер, но предложение оборвалось.
Люди прислушивались, ждали, затискивались в углы, обхватив себя руками, держась друг за друга, за своих соседей, незнакомцев. Снова этот царапающий звук. И вдруг мимо окна проскользнуло нечто, сотканное из тумана, но более вязкое, почти живое. Оно было темно-серым с тонкими оранжевыми завитками. У него, казалось, было лицо – лицо, когда-то принадлежавшее человеку.
– Боже мой, спаси меня! Спаси меня! – прозвучало в унисон.
Все одновременно начали двигаться, пытаясь убежать куда-то, бестолково сбиваясь в кучи. Все, кроме Найквиста. Он стоял отдельно и переводил зачарованный взгляд от зверя, призрака, монстра, демона у окна, что бы это ни было, к маленькому ребенку у двери. Он увидел, что рука мальчика лежит на спусковом рычаге.
– Билли! Не… – воскликнула его мать.
Но мальчиком двигало единственное желание – бежать. Он дернул рычаг. Ничего. Поднатужившись, он потянул его во второй раз. Ручка, наконец, упала, издав жуткий скрип, и послышалось шипение. Дверь осталась закрытой, обе створки прижимались к резиновой кромке посередине.
На вагон вдруг взобрался кто-то еще, похоже, второй монстр. Он сновал по крыше, царапая металл.
Пассажиры еще крепче вцепились друг в друга, изнемогая от нового приступа ужаса.
– У него… – начал кто-то, тяжело дыша.
– У него пистолет, – закончил предложение другой пассажир.
Все повернулись на голос. Это был Найквист. Он стоял с вытащенным из кобуры пистолетом и целился прямо в то, что скользило за стеклом.
– Стреляйте, ну же! – воскликнул кто-то.
– Нет. Не разбивайте стекло, – возразил другой голос.
– Они все заберутся сюда, – добавил третий.
Пистолет в руках дрожал. Глаза заливал пот, цель – не более чем размытое пятно. Найквист слышал, как мальчик копошится у двери, и эти звуки разрывали его мозг на части.
Он повернулся лицом к мальчику и тихо сказал:
– Не делай этого.
Билли не отреагировал. Он тянул за створку, пытаясь хоть чуть-чуть приоткрыть дверь, и хныкал.
– Выпустите меня… пожалуйста… выпустите меня!
Между створками появился небольшой промежуток, сквозь который просочился туман.
