Вручив продавцу больше денег, чем требовалось, Найквист сказал:
– Сдачи не нужно.
Продавец кивнул.
– А теперь давайте вместе, не спеша пройдем к выходу.
– Я как раз туда и направляюсь.
Они двинулись разом. Найквист старательно прятался за лампами и несуразной фигурой продавца, пока они не подошли к арочному проходу. Снаружи темнота была не такой уж и кромешной, то тут, то там вспыхивали лучи фонарей прохожих, направляющихся к входу на вокзал. В прежние времена Найквист уже бывал в этом районе города, и поэтому знал дорогу. Подняв глаза, он увидел в небе неподвижные звезды этого участка, сплетенные в свои хитрые узоры, и, широко открыв рот, вдохнул чистый воздух. Ему всегда требовалось немного времени, чтобы приспособиться к температуре и климату Ночного района. Он вздрогнул от холода, а затем, подсвечивая путь фонариком, последовал вдоль съезда на главную улицу.
Через полчаса он ехал по темным дорогам за рулем наемной машины – красивый, темно-синий седан с окнами из тонированного стекла. Найквист устал, но ему нужно было двигаться дальше. Он должен был найти девушку, уберечь ее от опасности. Это была его задача. Если бы он мог очистить свой ум от всякой ерунды… Образ мальчика в поезде не оставлял его в покое. Почему, черт возьми, он вытащил пистолет в таком людном месте? Он мог бы просто подойти и убрать руки ребенка от ручки двери, – ничего сложного. Но он все время чувствовал, что все ближе и ближе подбирается к краю циферблата. Что будет, если он упадет, а стрелки начнут двигаться от одного до двенадцати?
И вдруг из ниоткуда в голову Найквиста пришла мысль. Ужасная мысль, явившаяся из ночного мрака, мысль, потрясшая его: как же он хотел, чтобы Ртуть действительно существовал, чтобы невидимый серийный убийца был каким-то образом виновен в смерти Кинкейда! Потому что это освободило бы и Элеанор Бэйл, и его самого от убийства, это вытащило бы нож из их рук, стерло бы кровь с их пальцев раз и навсегда.
Как бы то ни было, остались лишь момент затмения и потерянные воспоминания.
Найквист взглянул на часы приборной панели, которые все еще были установлены по графику, используемому компанией по прокату. Часы показывали тринадцать минут шестого. Включив радио, он начал переключать станции, пока не нашел кое-что подходящее, чтобы отвлечься от плохих мыслей. Это была грустная гитарная мелодия, медленная и странная, которая пробивалась сквозь изменения аккордов, словно подстрекая певицу кружиться в танце. Ее низкий голос звучал в старом стиле, который Найквист слышал в клубе «Рваная нить» несколько лет назад, когда выходил ночью совсем не для преследования неудачников и подлецов. Блюз потери, ледяное небо, безответная любовь… «Каждую ночь, когда светят звезды, я падаю в кресло и плачу». Лирика соответствовала его теперешнему настроению, когда он неторопливо проезжал по улицам города. Тусклые дома, витрины с их слабо освещенными экранами, блеклые щиты, прерывистые лучи фонарей прохожих, движущихся вдоль тротуара, песни, одиночество – его приветствовал Ночной район.
Спустя некоторое время он проехал застроенный район. Темнота сгустилась, фонарей и освещенных окон домов по пути становилось все меньше. Время от времени Найквист проезжал мимо других машин, но их свет не рассеивал Ночь, куда он направлялся. Люди, силуэты которых на мгновение попадали в желтый свет фар, казались бледными явлениями в темноте, не более того. Они шли медленно, как кроткие существа, ищущие свои гнезда, или как заводные куклы. Перед машиной пролетали мотыльки, их крылья рассеивали сверкающую в свете фар пыльцу.
Внезапная вспышка фонаря, проблеск тени, вздрагивающее лицо ребенка…
И снова темнота.
Найквист лениво поворачивал руль, бегло поглядывая на дорогу. Циферблат радио светился блестящим темно-синим цветом, на тот момент самым ярким в его вселенной. Это было завораживающе: дорога, музыка, пульсирование синего света.
Руки человека-тени обхватили его за шею, сильно сжимая…
Шепот, шипящий голос…
– Ртуть ждет тебя…
Найквист в панике сильнее вцепился в руль. Он почувствовал жгучий прилив адреналина, его глаза широко открылись. Ночь повернулась к нему, и он мгновенно отреагировал, словно за миг до катастрофы.
Нет. Нет, все в порядке. Еще один вдох. Автомобиль все еще под контролем. Он просто задремал. На несколько секунд, не больше.
Он остановился и увидел, как старуха пересекает дорогу, держа в руках какой-то колышущийся, неровно мерцающий фонарь. Он наблюдал за ней, пока она не достигла другой стороны и не скрылась в ночи. Снизив скорость, осознавая свою нарастающую усталость, Найквист поехал дальше. Его лицо освещалось синим светом радио, он был словно призрак, дрейфующий в опасности.
Чуть позже в окнах последнего дома погасли огни. Желтый свет моргнул мгновенно, как будто человек внутри вздрогнул от внезапного страха. Дорожные знаки почти исчезли, лампочки на них были давно сняты или неисправны. Теперь темнота стала полной. В небе оставались только мириады искусственных звезд. Найквист нажимал на кнопки, пытаясь найти еще одну станцию, с более громкой, бодрящей музыкой. Он не должен спать, он должен следить за дорогой. И вдруг он увидел в небе семь знаменитых звезд Темноглазой Венеры. Из-за своеобразной формы она считалась одним из самых узнаваемых созвездий. На более личном уровне Найквист всегда считал ее божеством – хранителем своего дома. Ее серебристый образ находился почти прямо над его квартирой, его маленькими комнатами, его кроватью, когда он спал, спал, спал…
Что-то пошло не так. В голове Найквиста вспыхивали образы, цвета, крик женщины. Его звала мать. И вдруг он почувствовал, как руки сами по себе двигаются, скользят, поворачивая колесо. Колесо или что это было? Руль? Раздался еще один звук – пронзительный, воющий. Что происходит?
«Ты спишь, – услышал он свой громкий, настойчивый голос. – Вставай. Вставай!» Найквист с силой распахнул глаза. Впереди него взблеснули ослепляющие огни, два ярких луча. Другой автомобиль быстро приближался, его гудок визжал, как какое-то испуганное ночное существо.
Он изо всех сил повернул руль…
Две машины разминулись буквально на пару сантиметров.
Все происшествие медленно пронеслось перед глазами Найквиста: прикосновение пальцев к рулю, дуновение холодного воздуха по коже, глаза, устремленные куда-то вдаль, где он мог снова быть живым, полноценным.
Гудок проезжающего автомобиля растворился вдалеке.
Найквист свернул к обочине.
Он ждал, пытаясь расслабиться. Песня подошла к концу, и в динамике раздался глубокий резонансный голос радиоведущего:
– Это Песни ночи с вашим любимым хозяином тьмы Джеремаей Оулом. Успокаиваем ваши нервы самыми плавными мелодиями. А теперь сверим время, друзья. Стрелки студийных часов медленно приближаются к половине одиннадцатого.
Найквист посмотрел на часы приборной панели. Было всего лишь без четверти шесть.
